Дарья Донцова - Вынос дела

– Господи, – восхитилась Райка, – значит, это у тебя постоянно печатают всяческие сплетни и офигительные фото. Ну скажи, как удалось снять Газманова на унитазе без брюк?

Никита тяжело вздохнул:

– И звини, Рай, дурим читателей. Простой монтаж. Морда певца, а тело взяли от нашего шофера, они похожи с Газмановым.

– Жуть, – взвизгнула Скоркина, – ведь поверила!

– Не ты одна, – ухмыльнулся Никита, – у нас тираж за миллион перевалил.

Зоя Лазарева деканствовала в частном вузе. Судя по ее драгоценностям, дела у высшего учебного заведения шли прекрасно.

Только нам с Танюшей Ивановой было нечем похвастать. Обе не работаем, а просто прожигаем жизнь в свое удовольствие.

Старинные напольные часы глухо пробили три часа. Зоя с чувством произнесла слегка заплетающимся языком:

– Ну, прощайте!

Таня с сомнением глянула на подругу:

– Лучше не садиться за руль в таком виде.

– Меня невестка ждет в машине, – пояснила деканша, – специально с собой взяла, чтобы потом домой доставила.

– Девушка сидела весь вечер в автомобиле? – изумилась я. – Бедняжка, небось замерзла и проголодалась.

Лазарева дернула красивыми плечами:

– Подумаешь, я их с сыном кормлю, пою и одеваю, может и шофером поработать!

Никита Павлов резко встал и потянулся:

– Отбываю, девчонки, еще свидимся. Да, забыл, всем дарю бесплатную подписку на «Желтуху».

Рая Скоркина подхватила сумочку и попросила:

– Пошли, Кит, подвезешь меня, машину не брала сегодня, очень выпить со всеми хотелось. Зойка-то, ну и дрянь! Заставить бедную девушку весь вечер торчать во дворе! Между прочим, у меня тоже была такая свекровь, из-за нее и с мужем развелась. Падла рогатая!

– Кто? – немедленно спросил Никита. – Муж?

– Нет, – хохотнула Райка, – мамонька евонная.

Мы с Таней остались вдвоем. Следовало откланяться и отправляться восвояси. Но тогда задание, первое мое оперативное задание, останется невыполненным. Если не сумею осмотреть дом, Александр Михайлович станет всю оставшуюся жизнь насмехаться. Прямо слышу, как он бормочет:

– Дашутка, родненькая, не расстраивайся. Ну не приспособлена ты для работы детектива. Не всем же, в конце концов, за преступниками гоняться. Купи себе спицы и запишись на курсы вязания, должно хорошо пойти.

Нет, следовало остаться во что бы то ни стало, причем не на один день.

– Ну, надеюсь, хоть ты заночуешь! – воскликнула Танюша.

Я секунду помялась и сообщила:

– С удовольствием, потому что, видишь ли, просто некуда сейчас ехать.

– Что случилось? – изумилась Иванова. – Зоя говорила, вроде у тебя шикарный дом в Ложкино, чудесные дети…

Подивившись про себя удивительной осведомленности Лазаревой, с которой мы не встречались двадцать лет, я недолго думая соврала:

– Дом сгорел!

– Вот ужас, – ахнула Таня, – как это случилось?

Я беспомощно глядела в окно. Оказалась в ситуации, в которую частенько попадают вруны. Одна неловко сказанная ложь тянет за собой другую, другая – третью. И небольшой комочек обманов превращается в гигантскую гору.

– Живем, как и вы, в охраняемом поселке, – вдохновенно принялся болтать мой язык, – ближайший сосед – банкир Сыромятников. Кто-то из его недругов подложил в подвал дома Николая Федоровича взрывчатку. Ну и бабахнуло! Здание в клочки разлетелось! А у нас нарушен фасад, выбиты окна, сорвана крыша – словом, работы на месяц!

– Кошмар, кошмар, – твердила Танюшка, прижимая к вискам длинные аристократические пальцы.

Харитонов не солгал, она и впрямь не любила драгоценности. Изящные руки украшало только самое простое обручальное кольцо – тоненький золотой ободок.

– Люди не пострадали?

Вспомнив приветливого Николая Федоровича, его милую жену Иру, радостного сына Кирилла и кота Клауса, страстного обожателя наших кошек, я без колебания заявила:

– Слава богу, нет, успели выскочить вместе с персом.

– Где же твои дети?

– Пока в гостинице, – продолжала я путаться во вранье, – а потом в Париж поедут.

– Слушай, – заявила Таня, – завтра же перебирайтесь к нам. Открою третий этаж, и живите, сколько хотите. Нет, какая катастрофа! Нигде теперь нет покоя. Каждый день жду, что на Олега нападут!

И она стала нервно заламывать пальцы.

– Спасибо, – забубнила я, – но…

– Никаких «но», – отрезала Таня, – ладно, завтра договорим.

Утром меня разбудили шум работающего мотора, звук шагов и какие-то громкие голоса. Плохо понимая, что происходит, накинула выданный гостеприимной хозяйкой халат и выглянула во двор. Сердце тревожно сжалось. В одном ряду застыли две милицейские машины с синими мигалками, «Скорая помощь» и белый фургончик с красным крестом на глухих дверцах. Такие машины в народе зовут «труповозками».

– Только не пугайся, – сказала, входя в спальню, Таня, – тут беда приключилась.

– Какая? – шепотом спросила я.

– Только не пугайся, – вновь произнесла хозяйка и добавила: – Ваня заболел.

Но я услышала, как лязгнули носилки, вынимаемые из труповозки, и сразу все поняла:

– Умер?!

Танечка кивнула головой. Несмотря на то что спать мы отправились с рассветом, а встали, не отдохнув и трех часов, хозяйка выглядела безукоризненно.

Она мало изменилась за годы, прошедшие после выпускного вечера. Очевидно, не прибавила ни одного килограмма в весе. Сохранила тонкую талию, стройные бедра и прямую спину. Остался прежним и восхитительный фарфорово-прозрачный цвет лица. Небольшие голубые глаза умело подкрашены, тонкие губы тронуты светло-коричневой помадой, волосы аккуратно уложены. Только цвет их изменился – из каштановых превратился в светло-русый, но прическа осталась прежней – классическое каре, прикрывающее уши.

Интересно, она всегда так по утрам выглядит? Я до полудня похожа на бабу-ягу.

– Скорей всего, сердечный приступ приключился, – пояснила Таня, – его Тоша нашла.

– Кто? – не поняла я, ошарашенная страшной информацией.

– Антонина, горничная, – пояснила Танюша. – Лакей вчера Ваньку в зеленую спальню отвел, а Тоша думала, что там пусто, ну и решила убраться… Крику было, неужели не слышала?

Я покачала головой.

– Жуть, – бормотала Таня, глядя, как я спешно натягиваю джинсы и футболку, – просто катастрофа. Ты хоть знаешь, у него есть кто из родственников?

– Понятия не имею, ни разу после окончания не встречались.

– Они мне позвонили примерно за неделю до карнавала, – объясняла Таня, выходя в коридор, – Зойка всех собирала, разыскивала, небось она в курсе…

Очевидно, прислуга убиралась всю ночь, потому что ни в холле, ни в столовой не оказалось никаких следов праздника. Бумажные гирлянды, китайские фонарики и горы мусора исчезли без следа. Полы были застланы светлыми, безукоризненно чистыми коврами, мебель тщательно натерта, в воздухе витал едва уловимый запах полироли.