Дарья Донцова - Британец китайского производства. Народный детектив

– Нет, – помотала головой Этти.

– Был чернокожий младенец?

– Да.

– Ты оставила его в роддоме?

– Я отказалась от малыша, совершила по молодости и глупости подлый поступок, – ответила свекровь, – слабым оправданием мне служит страх, испытанный при известии о разноцветных близнецах. Второго, черного мальчика, моментально усыновила пара дипломатов из Конго, они хотели соблюсти полнейшую секретность, поэтому взяли ребенка в СССР, а не у себя на родине. Больше я ничего о нем не знаю. Как им удалось добиться разрешения на усыновление, не имею понятия, знаю лишь, что они уехали домой.

– Но почему ты не рассказала мне о предыдущих женах Миши?

Этти потерла ладонями щеки.

– Ладно, иди умойся, мы попьем чаю, съедим мой пирог, кстати, твой самый любимый, с творогом, и я объясню тебе все. Наверное, следовало сделать это раньше, но, увы, не слишком я люблю вспоминать те годы. А потом вместе подумаем, как быть. Иди, моя радость.

Я потрусила в ванную, воодушевленная. Конечно, Этти моя подруга, господи, кто же задумал этот спектакль? Зачем?

Тщательно ополоснув лицо и промокнув его полотенцем, я, забыв закрутить кран с водой и не закрыв за собой дверь в ванную, почапала по коридору. Ноги в мягких тапках ступали бесшумно. Внезапно тело пронзила боль, и я остановилась. Ну вот, стоит понервничать, как моя «любимая» болячка – межреберная невралгия – мигом дает о себе знать. Я не могу даже пошевелиться, надо позвать Этти, но от боли пропал голос.

Я привалилась к стене. Сейчас, наверное, отпустит. Через полуоткрытую дверь кухни было великолепно видно, как Этти готовит чай.

– Таня, – вдруг крикнула она, – ты моешься?

Я не сумела выдавить из груди ни звука.

– Вода шумит, – сама себе сообщила Этти, – следовательно, моя толстая рыбка принимает душ, мой зайчик, любимая дрянь, сволочь с поцелуями…

В голосе Этти послышалась неприкрытая ненависть, я вжалась в стену, наблюдая за свекровью. А та вытащила из кармана пузырек, сосредоточенно потрясла его над чашкой, потом ухмыльнулась и прошептала:

– Ну, думаю, этой дозы для нашей туши хватит.

Затем она села, пододвинула к себе кружку с дымящимся напитком, поставила чашку с ядом на стол возле предназначенного для меня места и крикнула:

– Танюшка, хватит плескаться, вся смоешься, беги скорей, чай стынет!

Я сумела оторваться от стены и, навесив на лицо жалкое подобие улыбки, вошла в кухню. Надо что-то делать! Убежать? Вот уж глупости! Разлить чашку? Столкнуть ее на пол? Закричать? Броситься на Этти и потребовать объяснений? Господи, как мне поступить?

– Танюшка, – щебетала тем временем Этти, – садись скорей, ты так побледнела, все жара проклятая, кого хочешь из колеи вышибет. Глотни каркадэ, легче станет. Знаешь, я давно перешла на этот напиток, вот тахикардия исчезла, и давление не скачет, расчудесный чаек, прошу.

Мне стало жарко до обморока, ледяной пот струей зазмеился по спине, ноги превратились в чугунные тумбы, руки, наоборот, словно охватило огнем, в висках застучало…

Вдруг откуда-то издалека раздался мой собственный голос.

– Этти, будь добра, поджарь в тостере кусочек белого хлеба.

– Конечно, конечно, – подхватилась свекровь и пошла к столику, на котором стоял ряд электробытовых приборов, – хочешь, выжму тебе сок из апельсина?

– Нет, – стараясь говорить обычным тоном, сказала я, – мечтаю о тостике.

Этти отвернулась от меня, взяла батон, положила на доску… Я же тем временем мгновенно слила свой чай назад в заварочный чайник и замерла на табуретке. Свекровь положила румяный сухарик на тарелочку, поставила ее на стол и воскликнула:

– Ну, как каркадэ?

– Отличный, – пробормотала я.

Этти разом осушила свою чашку.

– Мне тоже по вкусу. Ну, ешь гренку! Маслица дать? Или вареньем намажешь?

– Что-то расхотелось, голова кружится.

– Сейчас еще заварю, – заботливо воскликнула свекровь, взяла чайник и с удивлением сказала: – Надо же, тут остался каркадэ, обычно на две порции только хватает. А, я же поставила фарфоровые чашечки, а они меньше кружек. Хочешь свежий или этот допьешь?

– Только новую заварку, – почти в ужасе закричала я, – скорей вылей остатки!

– Зачем? – вскинула вверх аккуратно выщипанные брови свекровь. – Я очень люблю каркадэ, когда он настоялся и остыл.

С этими словами она поднесла ко рту чайничек и стала пить из носика. Я ринулась к свекрови и выбила у нее из рук пузатую емкость, но поздно. Этти сначала замерла с раскрытым ртом, потом ее глаза вывалились из орбит, кожа на лице приобрела серый оттенок, нос заострился…

Она сделала шаг вперед и как подкошенная упала на пол с высоты своего роста. Какое-то время я сидела молча, потом почему-то выбежала на балкон и принялась кричать:

– Помогите, скорей позовите врача, человек умирает…

Простите, но даже сейчас, спустя месяц после произошедшего, мне очень трудно рассказывать о том дне, когда умерла Этти. Я перенесла много неприятных моментов. Во-первых, поняла – та, которую я считала своей единственной подругой, на самом деле меня не любила. Теперь я просыпаюсь среди ночи в холодном поту и начинаю думать, думать, думать, а в голову, как назло, лезут самые ужасные мысли. Этти, похоже, никогда не относилась ко мне хорошо. Да, после смерти Миши она вроде бы поддерживала меня, но, если разобраться… Свекровь давала мне деньги, но я-то старалась изо всех сил, мыла «подруге» полы, бегала на рынок за картошкой, получается, что за тысячу рублей в месяц Этти имела домработницу.

У меня перехватило горло, из глаз хлынули слезы…

– Успокойтесь, – велел сидевший напротив меня мужчина, он налил стакан воды и поставил его на стол, – выпейте и придите в себя.

Вы, наверное, удивляетесь, что за мужчина такой и где я нахожусь? Я в кабинете следователя по имени Вадим Николаевич, в который раз рассказываю ему о том, что произошло со мной и как вышло, что я фактически убила Этти.

– Она сама глотнула из чайника, – вырвалось у меня, – я не предполагала такого поворота событий.

– Конечно, – кивнул Вадим Николаевич.

– Не могла же я выпить яд!

– Нет, естественно.

– И как мне следовало поступить?

– Право, не знаю, – хмуро покачал головой Вадим Николаевич.

– Разлить каркадэ? Сбросить чашку на пол? Налить чаек во фляжку? Но у меня с собой ее не было! И потом, я действовала по наитию, инстинктивно, в шоке, особо не раздумывая, увидела чайник и обрадовалась: вот он – выход, сделаю вид, что все выпила! Ну кто же мог предположить…

– Я очень внимательно и не один раз выслушал вас, – спокойно начал Вадим Николаевич, после того, как мне удалось справиться с очередным приступом рыданий, – теперь хотелось бы изложить вам свои соображения. Вы уже знаете, что история про Родригеса правда.