Дарья Донцова - Спят усталые игрушки

Соколова слушала, не прерывая и не меняясь в лице. Сказывалась многолетняя судейская практика. Потом она спросила:

– Вас, кажется, Люба зовут?

– Нет, Людмила.

– Ну да, – сказала Анна Перфильевна, – перепутала, но мне помнится, что вы младше Коли, а вам лет сорок…

Вот змея, угадала возраст с первого взгляда.

– Нет, нет, – замахала я руками, – просто я плохо выгляжу, болела много, лечилась.

Соколова вытащила из кармана абсолютно невозможную для такой женщины пачку «Собрания» и, выбрав зеленую сигаретку, произнесла:

– Отлично помню то дело. Странная история, непонятное потом поведение матери. А у вашего брата явные экстрасенсорные способности, он меня от смерти спас. Хотя тогда, в 1983 году, ни о каких биотерапевтах не слыхивали, и я не верила, а вот пришлось.

– У вас есть адрес Коленьки?! Дайте, пожалуйста.

Соколова покачала головой:

– Он исчез из моей жизни. Странная, мистическая история.

Я принялась судорожно всхлипывать и хвататься за сердце.

– Пожалуйста, расскажите, ничего не знаю ни о брате, ни о матери, умоляю вас.

Анна Перфильевна молча докурила и вздохнула.

– Собственно, секрета тут никакого нет. Однако вы мало похожи на Николая, он темноволосый, черноглазый, смуглый.

– Не знаю, – пожала я плечами, – бывает такое.

– Случается, – легко согласилась Соколова, – что ж, если вам поможет мой рассказ…

Анна Перфильевна пошла учиться на юридический по зову сердца и всегда мечтала стать судьей. Не адвокатом, не прокурором, а именно судьей – справедливым, но безжалостным к преступникам.

За всю свою профессиональную карьеру Соколова ни разу не польстилась на взятки, хотя вначале предлагали неоднократно. Никогда не шла и на компромиссы, не обращая внимание на разные звонки «сверху».

Главным для судьи Соколовой была объективная истина. Дело изучалось внимательнейшим образом. Не секрет, что некоторые служители Фемиды заглядывают в папки с документами только на самом процессе. Анна Перфильевна штудировала бумаги кропотливо, въедливо, трактуя все сомнения в пользу подсудимых.

Под ее строгой английской блузкой билось доброе сердце. Анна Перфильевна жалела всех, кто столкнулся с судебной машиной: и жертву, и подсудимого, и родственников. При малейшей возможности она старалась не топить оступившегося. Но сильно ошибался тот, кто полагал, что добрейшая судья посмотрит сквозь пальцы на нарушение закона. Если вина оказывалась доказанной полностью, Анна Перфильевна недрогнувшим голосом читала приговор.

Дело Шабанова выбивалось из привычного ряда. На первый взгляд – ничего особенного. Один подросток избил другого, но вот на второй… Нападавший преследовал, по его мнению, благородную цель – обращал приятеля в истинную веру. В 1978 году Страна Советов почти поголовно состояла из атеистов. Ни о каких «Белых братьях», «Аум Синрикё» и сайентологах никто и слыхом не слыхивал. Всяческие секты строго-настрого запрещались, да и в православную церковь ходили тайком. А тут истово верующий подросток, абсолютно не раскаивающийся и ничего не боящийся.

Анна Перфильевна не поленилась узнать подробности о детстве мальчика и выяснила, что мать, Раиса Шабанова, убив мужа-сектанта, отбывает срок в лагере. Судья распорядилась доставить ее на процесс. Честно говоря, Соколова думала получить от нее особые показания, которые превратят подсудимого из обвиняемого почти в жертву. Но Раиса не оправдала ожиданий. Уткнув глаза в пол, женщина монотонно твердила:

– Он хороший, животных любит.

А потом и вовсе отказалась говорить, сославшись на нездоровье.

Целый бой пришлось выдержать Анне Перфильевне с народными заседателями – врачом и военным. Всегда охотно соглашавшиеся с доводами судьи, на этот раз они встали стеной: подобным выродкам не место в Советской стране.

– Нужно давить эту заразу, как тараканов, – злилась докторша. – Он же социально опасен, он хуже убийцы.

– Согласен, – вторил военный. – Убийца уничтожает тело, а этот мерзавец – душу. Вот если ваш ребенок попадет под влияние такого? Что делать станете, товарищ Соколова?

Анна Перфильевна только вздохнула. Семьи у судьи не было.

Процесс завершился небольшим скандалом.

Прошли годы, Анна Перфильевна почти забыла необычного осужденного. Однажды холодным декабрьским вечером она, зябко кутаясь в теплый халат, пила горячий чай. Последнее время судью часто знобило, она даже ходила к врачу, но никаких особых болячек у нее не нашли.

Стрелки часов приближались к девяти вечера. Соколова включила телевизор, собираясь посмотреть программу «Время», и тут раздался звонок.

Недоумевая, она поглядела в глазок. Красивый темноволосый парень держал в руках коробку с тортом. Это был Николай.

– Вот, – энергично сказал парень, втискиваясь в узкую прихожую. – Не помните меня? Шабанов.

– Что вы хотите? – тихо спросила Анна Перфильевна.

– Освободился подчистую, решил зайти поблагодарить.

Соколова внезапно ощутила странную слабость в ногах, и язык против воли произнес:

– Проходите.

Николай вошел на кухню, развязал торт и произнес:

– Вы единственный в моей жизни человек, который пожалел меня.

– Я всего лишь выполнила свой долг, – пояснила Анна Перфильевна, – и не надо больше об этом.

Они стали пить чай. Николай рассказал, что получил в ПТУ сначала специальность столяра, а потом понравился местному доктору, и тот устроил мальчишку учиться на медбрата. Сейчас за плечами училище, можно пойти работать в больницу.

– А жить где будете?

Коля пожал плечами:

– Пока у приятеля временно остановился, а потом, может, вы мне поможете маму отыскать? Я ей писал, писал, но она мне ни разу не ответила.

Анна Перфильевна пообещала посодействовать. Николай стал раскланиваться и уже в прихожей, натягивая слишком холодную для такого времени года куртку, внезапно сказал:

– Анна Перфильевна, знаете, за что меня доктор пригрел? За глаз. Я у человека прямо сквозь одежду болячки вижу, вроде рентгена. Только не спрашивайте, как такое получается, сам не знаю. Вот поднимаю руку и угадываю, где неприятности.

Соколова улыбнулась.

– Редкий дар.

– Не смейтесь, – серьезно ответил Николай, – хочу вас за доброе дело отблагодарить. Никогда до сих пор не ошибался. Точно знаю – остеохондроз вас мучает и желудок.

Анна Перфильевна снисходительно улыбнулась. Такой набор болячек у каждого второго немолодого человека.

– И вот еще что, – продолжил Шабанов, – у вас начальная стадия лейкемии, рака крови. Немедленно идите к врачу, дайте мне честное слово.

– Хорошо, – автоматически пообещала Соколова.

– Нет, – настоял неожиданный гость, – дайте честное слово.