Дарья Донцова - Созвездие жадных псов

– Меня берут с испытательным сроком…

– Так всегда делают…

– В качестве проверки бойцовских качеств предложили сделать материал об архиве, где хранится информация о преступниках…

– У нас компьютер, – пробормотала Ириша. – И что это вдруг «Культура» уголовниками заинтересовалась? Совершенно не их тематика.

– Не знаю, – пожала я плечами, – мое дело исполнять.

– Верная позиция, – одобрила Рябова, – сейчас!

Она взяла трубку и радостно зачирикала:

– Платон Михайлович, «На страже порядка» беспокоит.

Я слушала ее плавную речь и разглядывала безделушки, теснящиеся на письменном столе: керамические свинки, пластмассовые ежики, ластики в виде зайчиков и кошечек… Внезапно на мои плечи навалилась дикая усталость, нет, определенно, нельзя сидеть на одном месте, моментально засыпаю, словно старая собака!

– Эй, ты чего, не слышишь? – толкнула меня Ирина.

– Что? – испугалась я.

Рябова тяжело вздохнула:

– Иди в третий подъезд, у дежурного тебя встретит Платон Михайлович, все вопросы к нему.

Возле постового стоял приятный дядька лет сорока, абсолютно лысый, носатый и кареглазый.

– Пойдемте, пойдемте, – радостно забубнил он, – наша служба самая важная.

Пока мы пробирались по бесконечным коридорам, Платон Михайлович говорил без остановки. Рот у него не закрывался ни на секунду. Мужик плавно пересказывал историю создания российской милиции, причем начал с 1918 года. Когда мы наконец добрались до цели, он как раз приступил к сообщению о деле Ионесяна, более известного под кличкой Мосгаз.

Я слегка обалдела от сведений, к тому же, старательно прочитывая все детективы, великолепно знала и про Мишку Япончика, и про Леньку Пантелеева, и про банду «Черная кошка», и про дело Мосгаза… В конце концов не утерпела и прервала словоохотливого Платона Михайловича:

– И что, в компьютере можно любого найти?

– Тех, кто хоть раз нарушил закон, всенепременно, – гордо заявил собеседник, – все на своих местах. Вот, смотрите.

Он умело защелкал «мышкой». На экране возникли две фотографии – анфас и профиль, рядом разместился текст: «Цулукидзе Занди Андреевич, 1947 года рождения, кличка Занди, конец срока 12. 04. 2001 г., вид режима особый…»

– Или вот, – не дал мне дочитать до конца Платон Михайлович, – еще один голубчик. «Бухникашвили Реваз Владимирович, 1952 г. р., кличка Пецо, конец срока 15. 10. 2000 г., лидер грузинской группировки в тюрьме города Владимира».

– Но эти еще сидят, – вздохнула я, – а те, которых отпустили, их в компьютере нет?

– Конечно, есть, – засмеялся Платон Михайлович, – любуйтесь. «Николаев Андрей Евгеньевич, 1972 г. р., осужден в 1994 году по статье 147 часть 3 сроком на семь лет. Условно-досрочно освобожден в 1999 году, особые приметы – на левом предплечье татуировка…»

– Ну надо же! – старательно восхитилась я. – Какой у вас замечательный порядок, как все отлично устроено, представляю, сколько сюда вы вложили сил, как трудились…

Платон Михайлович расцвел, словно фиалка душной ночью.

Я давно заметила: если хочешь, чтобы мужчина отнесся к тебе как к родной, похвали его! Восхищайся его редким умом, невероятной трудоспособностью, красотой и потенцией. Ржавый крючок лести особи противоположного пола заглатывают, не задумываясь. А уж когда рыбка попалась на крючок, вытаскивай ее на берег и делай что хочешь, сопротивления не последует. Сколько мужчин побежало в загс не оглядываясь, только потому, что хитрые дамы твердили с придыханием:

– Дорогой, как ты, ЭТО никто не делает, фантастика, фейерверк!

И ведь потом, в семейной жизни, даже не потребуется ругать супруга, достаточно его просто не похвалить, чтобы он начал тревожно озираться. Умная жена никогда не опустится до скандалов, она просто промолчит пару раз и добьется своего. Кстати, тот же эффект наблюдается и в животном мире. Собака, которая привыкла получать за хорошие манеры угощение, страшно расстроится, если однажды, подав лапу, не получит за это кусок сыра.

Расхвалив Платона Михайловича на все корки и поняв, что он теперь мой, я задала основной вопрос, старательно прикидываясь экзальтированной дурочкой:

– Ой, можно мне самой попробовать?

– Конечно, – умилился он, – давайте любую фамилию.

– Славин Виктор Сергеевич, 1969 года рождения.

– Так, – забормотал мужик, – пожалуйста, любуйтесь. «Осужден за убийство сроком на десять лет. Освобожден в 1997 году, прописан у супруги по адресу Новореченская улица, дом 7, кв. 46, Москва».

Я глянула на экран. Безусловно, это он.

– Супруга? Как же так? Насколько я слышала, Виктор сел восемнадцатилетним юношей.

– Ну и что? – изумился собеседник.

– Так он холостой был, откуда жена вдруг взялась?

– Ничего особенного, – спокойно пояснил Платон Михайлович, – в деле полный ажур. Брак зарегистрирован в колонии в 1994 году, а жена занесена в дело, вот и она, Зоя Родионовна Коростелева, врач, коренная москвичка. Он освободился, и семья воссоединилась.

К Зое Романовне я отправилась тут же, не задумываясь над тем, о чем буду с ней разговаривать. Но дома никого не было. Старенькая лифтерша только развела руками:

– Что ты, детка, разве Зоенька станет в такой час на диване лежать? На работе она.

– А где она работает, не знаете?

Бабулька покачала головой, а потом вдруг сообразила:

– У Вальки спроси, из 45-й, они дружат. Валя-то целый день дома, на биржу поставили, безработная она!

В 45-й квартире мне открыла симпатичная шатенка с приветливым лицом. Совершенно не удивившись визиту незнакомого человека, Валентина пояснила:

– Зоенька – хирург, великолепный врач, принимает сегодня в поликлинике на Дорогомиловской улице.

Я страшно обрадовалась. Надо же, как удобно, это рядом с Киевским вокзалом, побеседую с госпожой Коростелевой, куплю фрукты и отправлюсь в Алябьево.

Странное дело, но перед кабинетом Зои Родионовны не было ни одного человека. Я всунула голову внутрь и увидела приятную блондинку с полным отсутствием макияжа на лице. Впрочем, из-за африканской жары почти все москвички отказались от косметики. Широко разрекламированная тональная пудра от Max Factor и помада производства Dior не выдерживают такой температуры и стекают с лица, превращая красавиц в чудовищ. А может, она вообще не признает косметику; встречаются такие дамы, считающие, что природа и так создала их прекрасными.

– Вы ко мне? – не поднимая головы, поинтересовалась врач.

– Да.

– Садитесь.

Зоя Родионовна отложила ручку и спросила.

– Фамилия?

– Романова.

– Зина, поищи, – велела она медсестре и снова повернулась ко мне: – На что жалуемся?

Моя ближайшая подруга Катюша, мать Кирюшки и Сергея, хирург. И я знаю, что на каждого входящего в кабинет она смотрит так, как симпатичные скотчтерьеры на схему разделки говяжьей туши. Помните эту рекламу? Две собачки спорят о том, какой кусок мяса самый вкусный, а потом появляется сеттер и рекомендует всем «Чаппи». Естественно, Катерина не собирается есть больного, она просто приглядывается, какую часть тела ему следует отсечь, чтобы человеку стало лучше.