Дарья Донцова - Прогноз гадостей на завтра

Открыв дверь нашей квартиры, я почувствовала резкий запах лекарства. Наверное, кто-то принимал сердечные капли.

– У нас все живы? – заорала я.

– Почти, – откликнулся Сережка, выходя в коридор.

– Что случилось? – испугалась я. – Собаки заболели?

– Некоторые женщины сначала интересуются здоровьем своих бедных, брошенных, голодных деток, – ехидно заметил Кирюшка, высунув голову из гостиной. – Ты обед сделала?

– Нет, – пробурчала я, стаскивая сапоги.

– А ужин?

Я молча повесила шубу в шкаф.

– Отвяжись от Лампуделя, – велел Сережка, – пусть поест сначала. Ужин тебе сегодня дали, чего еще?

Кирюшка исчез, я вошла на кухню и ахнула. Посередине стола высилась огромная, пятилитровая кастрюля с отварной картошкой, рядом исходила соком жирная селедка.

– Это кто же постарался? – промычала я с набитым ртом. – Покажите этого человека…

– Ваня приготовил, – вздохнула Лиза.

Вдруг из глубин квартиры раздались жуткие звуки. Кусок восхитительной рыбы выпал у меня изо рта и шлепнулся на пол. Сидевшая на боевом посту у стола Муля мигом схватила селедочку, но мне было не до прожорливой мопсихи.

– Что случилось? – в страхе напряглась я.

– Кое-кто с ума сошел, – загадочно ответила девочка.

– Кто? Какое существо способно издавать подобные вопли? Опять Арчи хулиганит?

– И он тоже, – вздохнул Сережка, – не дом, а передвижной цирк… Никакого покоя…

– Почему цирк? – бормотала в растерянности я.

– А ты сходи в гостиную, представление в самом разгаре, – буркнул Сережка, – уголок тети Наташи Дуровой и дедушки Кащенко, два в одном, так сказать, шампунь «Пантин» и ополаскиватель…

Я кинулась в гостиную, рванула дверь… На полу был разложен дерматин, на столе куски бумаги… У окна стоял Иван, сосредоточенно затачивающий бритвой карандаш.

– О, – сказал мастер, – добрый вечер, Лампа, иди, я там селедочку разделал, жирную, пальчики оближешь. Эх, жаль, не пью, под такую закусь прямо водочка просится…

Но я не слушала мужика, глядя во все глаза в правый угол комнаты.

Там покоилось странное, доселе не виданное мной никогда сооружение: доска, обмотанная старыми, рваными пододеяльниками. Около конструкции стояли на задних лапах все наши кошки, сверху восседал нахохленный Арчи.

– О-а-у-ы-и, – завывали на разные голоса Клаус, Семирамида и Пингва, яростно раздирая когтями тряпки, – о-а-у-ы-и…

– О-а-у-ы-и, – вторил Арчи, когда кошки переводили дух, – о-а-у-ы-и…

– Что с ними?!

– Где? – спокойно поинтересовался Ваня. – С кем?

Я ткнула пальцем в сторону «хоровой группы».

Иван улыбнулся:

– Замечательная штука, когтеточка называется. Теперь коты больше не будут драть мебель, только здесь проводить время начнут. А то обидно получится, перекрою табуреточки, а зря, подойдут и вмиг раздерут.

– О-а-у-ы-и, – выли в разной тональности Клаус, Семирамида и Пингва.

Два первых животных вели басовую партию, третья выступала в роли драматического сопрано.

– Почему они от нее не отходят? – шепотом спросила я.

Вид у кошек и впрямь был безумный. Глаза выкатились из орбит, пасти полуоткрыты, и из них капает слюна. С невероятным тщанием несчастные животные рвали остатки постельного белья и выли.

– Хитрость применил, – сощурился Иван, – ишь как их разобрало! Все, радуйтесь теперь, мебель цела останется.

В этот момент Пингва издала особо пронзительно:

– О-о-о…

Я невольно поежилась. По мне, так лучше с продранными табуретками, но в тишине. Похоже, что такого же мнения придерживались и другие члены семьи, потому что Сережка со вздохом спросил:

– Заткнуть их нельзя?

– Или громкость убавить, – влезла Лизавета.

– Чай, не радио, живая душа, – возмутился Иван, – нравится им сильно когтеточка, вот и орут от восторга. Или хотите с изуродованными креслами жить?

– Мне так все равно, на чем сидеть, – пожал плечами Сережка.

– И мне, – добавил Кирюшка.

Я уже собралась к ним присоединиться, но тут из коридора раздался веселый голос Катюши:

– Всем привет, кто у нас валерьянку разлил?

Так вот чем пахнет в квартире!

– Ты облил когтеточку настойкой валерьянового корня! – закричала я.

– Точно, – кивнул Иван, – теперича не оторвутся, ишь как их разбирает…

– Надо немедленно унести когтеточку, – вспылила я, – несчастные киски опьянели и сейчас до обморока дойдут.

– По-моему, они уже теряют сознание, – сообщила Лизавета, указывая пальцем на Клауса, который, кинувшись на пол, принялся кататься на спине, изгибаясь во все стороны, – сейчас скончается!

– От удовольствия, – фыркнул Иван, – не желаете, не надо, я хотел как лучше…

– А вышло как всегда, – ответил Сережка, схватил когтеточку и поволок ее на помойку.

Едва за ним захлопнулась дверь, киски в изнеможении рухнули на пол и застыли в полной неподвижности.

Ночью я проснулась от легкого скрипа и тихих деликатных шагов. Полежала секунду без сна, потом выглянула в коридор.

Иван, в одних трусах и тапках, осторожно открывал входную дверь. Мое сердце тревожно сжалось, вот оно как! Мы поселили в доме бандита, он сейчас пригласит сообщников, те ворвутся, убьют домашних, ограбят квартиру… Но Иван не стал никого впускать, а, наоборот, выскользнул наружу. В ту же секунду я оценила абсурдность предположения! Ну зачем прокрадываться в дом ночью и брать на себя мокруху? Беспечных хозяев день-деньской нет на месте, сто раз уже можно было утащить все вещи, вынести мебель, да и продать саму квартиру… Нет, Ваня честный человек, это у меня от погони за убийцей крыша уехала. Случается такое иногда с профессионалами. Психиатру все кажутся сумасшедшими, учителю – двоечниками. Но куда он отправился, голый, в тапках? Может, решил покурить на лестничной клетке?

Я глянула в глазок. Никого! В полном недоумении постояла в прихожей и вдруг догадалась: лунатик! Иван из тех людей, которых будоражит полная луна. Находясь в странном, трансовом состоянии, лунатики совершают невероятные действия. Бродят по крышам, разгуливают по улицам в пижамах.. Стоит вспомнить классику детективного жанра, роман Коллинза «Лунный камень», там вообще жуткая ерунда приключилась из-за того, что главное действующее лицо бродило во сне по дому… Но сейчас ноябрь, причем морозный. Ваня в одних трусах… Упадет где-нибудь в сугроб, замерзнет.

Я метнулась в спальню к Сережке и Юлечке:

– Серенький, проснись!

Обычно разбудить парня невозможно, но сегодня он отчего-то резко сел и шепотом спросил:

– Что стряслось?

– Иди сюда, а то Юлю разбудим.

– Я не сплю, – бормотнула девушка, – вернее, уже не сплю.

Сев на кровать, я рассказала о странном поведении мастера.

– Охо-хо, – зевнул Сережка и потянулся за джинсами.