Дарья Донцова - Привидение в кроссовках

В магазине по ночам орудует привидение. Сначала-то я испугалась и да­же решила, что в здании и впрямь поселился призрак, но теперь абсолютно уверена: к фантомам незваный гость не имеет никакого отношения. Во-первых, он потерял кроссовку, а во-вторых, ко­гда понял, что я не перепугалась, как все­гда, до колик, а решила драться, спасся бегством и шмыгнул в тайный ход. Если бы не Хучик, бросившийся за этой «субстанцией», обряженной в белое покрывало, и оказавшийся в каменном плену, я бы, наверное, до сих пор пребывала в уверенности, что привидение просочилось сквозь стену. Но некто очень торопился и, взлетев по винтовой лесенке вверх, мигом закрыл вход.

Мопсик же, обладатель кривых лапок и объемистой филейной части, не поспел за вором. Оказавшись в наглухо запертом пространстве, он начал выть и стенать, испугав до обморока Свету. Бедный Хучик, намучился и изнервничался. И почему он бросил меня, кинувшись за призраком?.. Я погладила шелковое тельце песика. Мопс шумно вздохнул и лизнул мою руку теплым язычком.

– Спи, милый, мама не даст тебя в обиду.

Словно поняв эти слова, Хучик распахнул бездонные карие глаза, моргнул пару раз и вновь провалился в сон.

Значит, привидения нет. А есть хитрый, расчетливый негодяй, решивший заполучить клад. Отче­го, спросите вы, я считаю преступника мужчиной? Бог мой, это же так просто, на кроссовке стоял размер – 44. Покажите мне хоть одну даму, носящую подобные баретки. Разве что члены российской сборной по баскетболу, но у них рост, ого-го, под два метра, а призрак выглядел небольшим, выше меня, но не слишком крупным…

Итак, припомним, кто знал о тайном ходе. Сам Борис Алтуфьев и его жена, этих отметаем сра­зу, потом муж-авиаконструктор. Его со спокойной совестью вычеркиваем из списка вместе с сыном Костей и первым директором книжного магазина Олегом Николаевичем. Все эти люди умерли задолго до происходящих сегодня событий.

Невестка Татьяны Борисовны. Ох, не нравится мне неожиданно вспыхнувшая у снохи любовь к свекрови. Столько лет не общались, а потом, здравствуйте, явилась в гости и конфеты притащила. И бедняге Алтуфьевой, любившей сладкое, стало плохо, ко­гда она съела пару шоколадок. Мо­жет, конечно, все де­ло в дав­но истекшем сроке изготовления лакомства, а мо­жет, невестка тоже что-нибудь натолкала в шоколадки и обыскивала квартиру свекрови в надежде найти нечто ценное. Но сноха Алтуфьевой не спускалась в магазин, кроссовку-то потерял мужчина.

Теперь Ксения Шмелева. Вот она, безусловно, пользовалась винтовой лесенкой бегала туда-сюда и шныряла по магазину, только она никак не могла пугать меня, потому что ее тело увезли в морг, а призрак продолжал разгуливать по залу как ни в чем не бывало.

Ну и кто у нас остается, если исключить меня? Внук Татьяны Борисовны. Вот он подходит по всем статьям, и кроссовка придется ему впору. Правда, Алтуфьева была не уверена, знает ли ее внук правду о винтовой лесенке, только мне думается, что он в курсе.

Ну какая мать скроет от сына историю об алмазах? Тем более такая, как невестка Алтуфьевой, жадная, неразборчивая баба, укравшая у свекрови безделушки. Нет, внучок все знает. Небось они с маменькой обсуждали, где спрятано сокровище, строили планы, надеясь огрести денежки… Я незнакома с этими людишками, но отче­го-то они мне видятся именно такими: жадными, с бегающими глазами и потными руками.

И еще одно. Скорей всего внучок и убил Ксению, они небось столкнулись на винтовой лесенке. Представляю, как он озверел, тем более что сей гражданин являлся бывшим мужем Ксюши. Следите за моей мыслью? Помните историю про письменный стол? Татьяна Борисовна попросила свою невестку, работающую в каком-то магазине, продать письменный стол. А та обратилась к Ксении Шмелевой, к своей снохе, которая служила в «Афине». Стол благополучно продался, потом случился развод… Вот оно как. Завтра все узнаю, надо только еще раз уточнить имя бывшего супруга Ксении, и убийца найден!

Утро началось с ликующего вопля Мани:

– Мусечка, Хучик вернулся!

Девчонки влетели ко мне в комнату около семи утра, в пижамах, таща мопса. Леля держала Хуча за передние лапы, Маня за задние.

– Вот, – потрясли они собакой, – вот!!!

Я хотела было рассказать детям правду, но вовремя прикусила язык. Маня мигом растрезвонит новость по магазину. Девчонки-продавщицы начнут, визжа от восторга, лазить по лесенке. Мало того что рабочий день пойдет насмарку, так еще неизвестно, как отнесется Татьяна Борисовна к тому, что ее тайна стала широкоизвестна. И непонятно, понравится ли подобное Лене Карелиной. Ведь она, купив магазин, никому ни слова не проронила о винтовой лесенке, мне в том числе, а мы считаемся близкими подругами.

Быстро прокрутив все эти мысли в плохо соображающей со сна голове, я села и, старательно изображая удивление, воскликнула:

– Правда, какое счастье!

– Вот он, – ликовали девицы, плюхая Хуча на одеяло, – совсем не похудел, где только прятался, безоб­разник!

День понесся по кругу. Около часа я позвонила Виктории в салон и спросила:

– Вы не напомните, как звали бывшего мужа Ксении Шмелевой и где он жил?

– Напомню, – усмехнулась Вика, – мы пару раз встречались, они приходили к нам, а мы с братом бывали у них. Его имя Валерий, вот отчество не припомню… Сергеевич, Михайлович… О! Константинович! Вот, точ­но, Валерий Константинович Алтуфьев, такой серьезный, напыщенный человек.

– Отче­го вы так решили?

Виктория замялась:

– Ну мы же люди молодые, любим повеселиться, пошутить. Один раз собрались у Ксении по какому-то поводу, гостей было много, человек пятнадцать, заговорили об именах.

Тут один дурачок, услыхав, что фамилия Валерия Алтуфьев, заржал и сказал:

– Это у тебя в честь Алтуфьевского шоссе фамилия. Небось дед его строил!

Другой бы начал смеяться до колик, но Валера неожиданно встал, торжественно распахнул входную дверь и надменным тоном заявил:

– Ступай вон, никому не позволено шутить над славной фамилией дворян Алтуфьевых.

Все просто обомлели от такого поворота событий.

– Адрес, адрес подскажите и телефон, – затряслась я в нетерпении.

– Ну, – протянула Вика, – Солянка, это я хорошо помню. Такой огромный серый дом, внизу магазин «Ткани», номер квартиры забыла, а телефон есть.

Дергающимися от возбуждения руками я записала нужные цифры и выслушала наставление:

– Только трубочку держите долго, гудков двадцать, тридцать. Обязательно подойдут.

– А вдруг дома никого не бу­дет?

– Валерий художник, – ответила Вика, – од­на из комнат у него под мастерскую оборудована.

Я повесила трубку и уже хотела вновь набрать номер, как острая боль воткнулась в поясницу. Врагу не пожелаю подобных ощущений. В глазах потемнело, сложившись пополам, я рухнула на диван лицом возле мобильного телефона. Боясь глубоко вздохнуть, потыкала в кнопки.