Дарья Донцова - Обед у людоеда

Совместные испытания сблизили нас с Лизой, мы обзавелись котенком по кличке Пингвин и подобрали Рамика, щенка неизвестной породы. Не хочу утомлять вас бесконечными деталями, скажу только, что сейчас четырнадцатилетняя Лиза живет со мной, и я считаю ее своей дочерью.

В конце марта из Америки неожиданно вернулся Кирюшка вместе со всеми домашними животными.

– Знаешь, Лампочка, – жаловался он, разбирая чемоданы, – не по мне эта их заграница. Ну, прикинь, в школе одни придурки. В седьмом классе умножение в столбик проходят. По географии – только Америка, физики, химии просто нет. И вообще они идиоты! Знаешь, какая шутка у них самая прикольная?

– Ну?

– Кто-нибудь пукнет, а остальные ржут – не дети, а дебилы. Жирных полно, прямо слоны по улицам ходят, едят всякую дрянь из коробочек и все время друг с другом судятся. Нет, мне там не понравилось! Знаешь, что люди в Нью-Йорке в метро делают?

– Что?

– Едят! Сядут в вагон, супчик в картонном стаканчике вытащат или чипсы – и ну наворачивать, а пустую упаковку потом на пол швыряют. У них в подземке такая грязь! Стены все исписаны, скамейки измазаны – сесть противно. Одно хорошо – платят маме много, на ее месячную зарплату мы тут год жить можем!

Я погладила его по вихрастой голове. Кирюшка уткнулся в мое плечо, и я с изумлением поняла, что еще чуть-чуть, и он станет выше меня. Хотя, если подумать, это совсем неудивительно. Мой рост всего метр пятьдесят восемь, а вес сорок семь килограммов. Честно говоря, я побаивалась, как он воспримет Лизу, но дети моментально подружились. Еще у меня вызывала опасение первая встреча наших животных. Но мопсы и стаффордшириха, одуревшие от многочасового перелета, даже не моргнули глазом при виде Пингвы и Рамика. А кошки только фыркнули пару раз на наглого котенка. Вскоре мопсихи поняли, что голенастый и веселый Рамик – отличный товарищ по играм, а Клаус и Семирамида принялись обучать Пингву джентльменскому поведению. Кстати, Пингвин на самом деле кошка, просто, когда давали имя, не слишком разобрались в половой принадлежности котенка. Вот так мы и живем и ждем, когда из Америки вернутся Катя, Юля и Сережка.

День мой катился как всегда. Сначала, усиленно растопыривая пальцы веером, я изображала из себя подругу торгашки рыбой, потом вернулась в офис и пошла в кабинет к Сене.

– Молодчина, – похвалил начальник, – можешь быть свободна до завтра. Явишься к одиннадцати, будет новый заказ.

Я обрадованно закивала. Заказчик – это хорошо, просто отлично, каждый клиент – деньги.

– Устала? – поинтересовался Семен и повернулся к бару.

– Очень, – вздохнула я, – набегалась сначала с этой рыбницей, а потом пришлось три часа болтать с ее мужем, прямо караул!

– Ничего, ничего, – приободрил меня хозяин. – Хочешь коньячку?

– Ну разве что капельку! Ты же знаешь, я косею даже от запаха!

– Это хорошо, – засмеялся Сеня и наполнил пузатый фужер, – пьяная женщина согласна на все.

Он пригубил напиток и причмокнул губами.

– Хорош!

– Борзой щенок? – усмехнулась я, разглядывая бутылку.

– Именно так, – вновь засмеялся Сеня, – подарок благодарного клиента. Не все же такие, как госпожа Воробьева!

Я невольно поморщилась. Мадам Воробьева оказалась редким по зловредности экземпляром. Сеня, как правило, берет с заказчиков деньги и только потом принимается за работу. Когда он только начинал бизнес, его пару раз обманули, и теперь мужик твердо придерживается принципа: утром деньги – вечером стулья. Прощаясь с клиентом, Сеня производит окончательный расчет – случаются у нас непредвиденные расходы, счета выдаются клиенту на руки. Люди, как правило, безропотно расстегивают кошельки, но Елена Павловна Воробьева оказалась не из таких. Сначала она с карандашом и калькулятором все проверила, потом стала возмущаться:

– Это что за сумма?

– Купили единый на январь для человека, который ездил по вашим делам, – кротко пояснил Сеня.

Елена Павловна нахмурилась.

– Единый?! На целый месяц? Но сегодня только двенадцатое число! Нет, так не пойдет, заплачу лишь половину.

Сами понимаете, ожидать от такой коньяк в подарок не приходится. А напиток, которым Сеня меня сейчас угостил, и впрямь был высшего класса, на языке остался маслянистый привкус, и цвет у него красно-коричневый, самого благородного тона.

– Лампа, – начал Сеня, – ты ведь знаешь, что я считаю тебя своей лучшей работницей.

Я кивнула.

– Так вот, именно поэтому хочу дать совершенно особое, эксклюзивное задание.

Я опять кивнула. Это очень хорошо, значит, и заплатят мне больше, чем обычно. Словно подслушав эти мысли, Сенечка продолжил:

– Естественно, и гонорар соответственный.

– Какой?

– Сто долларов в день.

Что ж, совсем неплохо, но вот что придется делать за эти деньги?

– Особых хлопот не потребуется. Некая Анна Ремешкова хочет, чтобы ты проследила за ее мужем, причем сделать это надо у них в доме. Госпожа Ремешкова занимается бизнесом, часто разъезжает по командировкам, а муж ее – человек творческий, художник, существо увлекающееся, натурщицы всякие ходят. Сама понимаешь.

«Алиби» официально оформлено как сыскное агентство, и к нам частенько обращаются люди с подобными просьбами, только, как правило, Сеня старается отвадить таких клиентов. И почему он назвал задание эксклюзивным? Самая обычная рутина, только зарплата, положенная мне, выше обычной, что довольно странно.

– Эта самая Анна – лучшая подруга Леки, – со вздохом сообщил Сеня.

Все сразу стало на свои места. Лека, Ольга Гаврилова, третьесортная артисточка из мало кому известного театра, – бывшая жена Сени. Развелись они года три тому назад, и Сенечка до сих пор шарахается от баб, как от чумы. Примерно раз в неделю Лека заявляется в контору и устраивает жуткий скандал, требуя у бывшего мужа деньги. Она пребывает в твердой уверенности, что он, несмотря на полный разрыв, обязан содержать ее до гроба. Гребнев – человек мягкий, любящий решать все конфликты миром, поэтому ему легче заплатить, чем ругаться с базарной бабой.

– Понятно, – улыбнулась я.

Сеня развел руками:

– Ну извини, Анна – еще та штучка. Боюсь, кроме тебя, ее никто не сумеет выдержать, а ты, с твоим умом и…

– Ладно, Сенечка, – прервала я хозяина, – под каким видом проникать в дом?

– Им нужна домработница, – ответил Сеня, – прежнюю Анна с треском выгнала, заявив, что она хамка.

Я аккуратно поставила бокал на стол. Домработница так домработница, мне, собственно говоря, все равно.

Утром, не успев проснуться, я подлетела к балконной двери и глянула на улицу. Шел крупный, просто новогодний снег, пейзаж больше напоминал январь, чем апрель. Но кенгуру на балконе не было. Убедившись в собственной нормальности, я быстро оделась, просто и неброско, и помчалась к госпоже Ремешковой.