Дарья Донцова - Обед у людоеда

– Пошли скорей, вдруг он опять вернется!

– Нет, – злобно прошипела Ира, – в такси сел, к заказчице спешит! Ну сейчас ему мало не покажется…

И она вихрем понеслась по комнатам.

– Ира, не надо, – попробовала я остановить ее.

– Отвяжись! – отмахнулась та. – Свое беру. Лучше иди на проспект да поймай машину – «Газель» или грузовик!

Пришлось выполнять приказ. Примерно через час Ирина, тяжело дыша, запихнула последний тюк в такси. Лифтерша, наблюдавшая за нами, ласково поинтересовалась:

– Куда едешь, Ирочка?

– Отвянь, – буркнула та и понеслась вновь наверх.

Я пошла за ней. В еще недавно аккуратной квартире царил полный разгром. Я с удивлением осмотрелась. Да уж! Зрелище из рук вон.

Пол был усеян осколками, занавески содраны, подушки распороты, в ванной разбиты зеркало, раковина и биде, в туалете – унитаз. Роскошные диваны, сделанные Аней на заказ, изрезаны ножом, а в кухне линолеум устлан ровным слоем из рассыпанного кофе, чая, сахара и круп.

– Ира! Зачем все разгромила!!!

– Ничего! – в ажиотаже заорала она. – Что увезти не смогла, то разбила или сломала! Ой, погоди!

И она унеслась в мастерскую. Я нервно дергалась на пороге: не ровен час Борис Львович, не нашедший у метро «Мерседес», решит вернуться домой. Тогда нам мало не покажется.

Уже в машине я робко сказала:

– Не надо было тебе безобразничать!

Ирина повернула лицо с лихорадочными красными пятнами на щеках и тихо, но зло произнесла:

– Он – бл…ь!

– Ира! Девочки так не выражаются!

– А ты можешь назвать его по-другому?

Я молчала. Самое ужасное, что она права, для Бориса Львовича просто невозможно подобрать печатный эпитет.

– Там все, абсолютно все куплено моей мамой, – шипела Ирина.

– Ну а в мастерской что ты сделала? Надеюсь, полотна не трогала?

– Нет, – неожиданно миролюбиво ответила она, – это его личные картины, я к ним даже и пальцем не прикоснулась.

– Зачем тогда ты ходила в студию?

Иришка хитро прищурилась.

– Кисти ему постригла ножницами, такой сэссон на них навела! Борька подохнет, как их увидит, чисто ежики тифозные. Он с ума сойдет, хорошая кисть жутких бабок стоит!

Повисло молчание. Потом Ирина рассмеялась.

– Боже, что еще?

– Представила, как у ублюдка морда вытянется, когда он в квартиру войдет!

Ее смех, какой-то нервный и дерганый, перешел в резкий хохот, затем по щекам покатились слезы, и она громко зарыдала, икая и всхлипывая. Икота перемежалась взрывами хохота. Я обняла ее и прижала к себе. Ириша вздрагивала, ее била дрожь.

– Тише, тише, – бормотала я, пытаясь удержать ее крупное тело, – баю, бай, все хорошо, маму скоро отпустят, баю, бай!

Ирочка уткнулась сопливым носом мне в шею. Еще пару раз судорожно всхлипнула и затихла. Ее тело обмякло и отяжелело, из груди вырывалось мерное, хрипловатое дыхание. Машина стояла в ужасающей пробке на Садовом кольце. Уставшая от истерики Ира спала у меня на груди. Я прижимала ее к себе и изо всех сил желала Борису Львовичу заболеть проказой.

В «Рамстор» я попала только к вечеру. Сначала мы перетаскивали узлы в нашу квартиру. Ириша, недолго думая, упаковала вещи в постельное белье. Что помельче запихнула в наволочки, а более габаритные предметы завязала в простыни.

– Какой красивый, – протянула Лиза, разглядывая роскошный шелковый пододеяльник.

Желтую ткань украшала явно ручная вышивка – синие ирисы и фиолетовые анютины глазки.

– Нравится? – поинтересовалась Ирина, сдувая со лба прядь волос.

– Да.

– Сейчас отстираем и тебе постелим, – моментально пообещала Ириша, – давай, Лизка, шевелись, скатерть на стол, хрусталь в стенку, а ты, Кирка, пока пледы разбирай и на кровати ложи, ваши покрышки на тряпки пустить надо!

Я тихо улизнула на кухню, даже не поправила глагол «ложить», употребленный Ирой. Не буду сейчас с ней спорить, ребенок только что вышел из одной истерики, не хватало, чтобы тут же впал в другую. Если ей хочется развесить и разложить свои вещи, пожалуйста. Вот Аня освободится, и они все заберут.

Я поставила на стол чашки и пригорюнилась возле кулебяки, испеченной Лизой. Интересно, удастся ли доказать, что Аня ни при чем? Все-таки какая страшная вещь современное правосудие – словно стена, в которую бьешься головой с разбега… Бац, бац, а она стоит, даже не шелохнувшись.

«Ладно, Лампа, хватит, – приказала я сама себе, – нечего нюни распускать, двигай в «Рамстор».

У входа в cупермаркет гордо реял плакат – огромный, зеленый кенгуру, фирменный знак магазина. Последнее время я отношусь к сумчатым настороженно, поэтому мимо изображения животного пробежала как можно скорей.

Миновав бастионы прилавков, я нашла администрацию и вежливо поинтересовалась у довольно полной дамы, сидевшей за красивым офисным столом:

– Можно узнать, не у вас ли куплена эта бутылка?

Женщина механически улыбнулась и заученным тоном ответила:

– Если качество напитка не соответствует стандарту, при наличии чека вам обменяют товар на кассе.

– Нет, я даже не открывала ликер. Просто хочу знать, не у вас ли его брали?

Администраторша вскинула чересчур черные брови:

– Зачем?

– Мне очень надо, прошу вас.

Женщина взяла бутылку, повертела ее и ответила:

– Да, ликер приобретен здесь.

– А как вы это определили?

– Очень просто, видите, сбоку наклейка со штрих-кодом? Мы обязательно маркируем таким образом нашу продукцию, на кассах установлены компьютеры, кассир только подносит «утюжок» и моментально видит на экране стоимость товара. Очень удобно.

– А про чек что можете сказать?

Женщина взяла бумажку.

– Он пробит нашей кассой номер два в восемнадцать часов сорок минут. Ну разве что покупатель член клуба «Рамстор».

– Это еще что такое?

– Вы из милиции? – поинтересовалась администратор.

– Вас трудно обмануть, – ушла я от прямого ответа.

Она выдвинула ящик и вытащила оттуда темно-синию карточку. В левом углу улыбался зеленый кенгуру с оранжевым бантом на шее, посередине шла надпись «Рамстор-клуб».

– Покупатели, делающие покупку на определенную сумму, – начала объяснять служащая, – получают вот эту карту, видите, внизу идет номер?

Я кивнула.

– Карта дает право на скидку, когда кассир пробивает чек, он обязательно указывает номер, вот на вашем чеке, внизу, строчка.

Я уставилась на набор цифр 10950. Да, далеко шагнул прогресс!

Дома я едва удержалась, чтобы не заорать с порога: «Ириша, была ли мама членом клуба «Рамстор»?» И хорошо, что не успела, потому что на кухне cидел Володя, мирно жующий пирожок.

– У вас будто цыганский табор поселился, – отметил майор, оглядывая горы посуды. – Откуда столько барахла?

– Ира привезла, – пояснила Лиза и поинтересовалась: – Как кулебяка?