Дарья Донцова - Но-шпа на троих

– Почему ты не поел супа?

Голову на отсечение даю, что он произносит одну из двух фраз: «А что, у нас есть суп?» Или: «…Его же греть надо».

Так что простим им высказывание: «Бабы-дуры». Мы-то знаем себе цену. В конце концов, ну кто обращает внимание на ребенка, колотящего всех лопаткой? Неразумный младенец! А мужчины вечные дети. Впрочем, нет, ребенком ваш муж будет лет до пятидесяти, а потом у него тихо начнется старческий маразм, не ждите, пожалуйста, светлого промежутка между детством и старостью. Это мы, повзрослев в восемнадцать лет, взваливаем себе на плечи кучу проблем и боремся с ними до могилы. Сильный пол годами уютно сидит за спиной у мамы, потом перебирается под крылышко к женушке. Изредка он высовывается из гнездышка наружу и каркает:

– Все бабы – дуры!

Ей-богу, не стоит обижаться и отвечать:

– На себя посмотри, ты же без меня погибнешь, словно кочан капусты в пустыне.

Спорить с парнем безнадежное занятие, пусть он пребывает в счастливой уверенности: он умней жены. Хотя, обвиняя нас в нелогичности, мужчины выглядят просто комично. Ну-ка, задумайтесь над их главным аргументом: «Все бабы – дуры, я умнее». Лично я постеснялась бы произносить его вслух. «Я умнее дуры!» По-моему, это их не красит. Вот если сказать: «Женщины невероятно умны, но я все равно более интеллектуален». Это да, это красиво. Быть умнее умной приятно, а опередить по развитию дуру? Право, смешно, чем здесь гордиться?

Если кто-то из вас когда-нибудь был основным свидетелем по уголовному делу, примите мои искренние соболезнования. Лично я только сейчас поняла, какая это неблагодарная роль. Вас таскают на бесконечные допросы, вменяют в обязанность присутствовать на очных ставках, приводят в комнаты, где сидят сразу человек пять, одетых в пугающе одинаковую одежду, и велят вам грозным голосом:

– Теперь посмотрите внимательно и скажите, кто из этих людей отнимал у вас сумочку год тому назад в темном подъезде дома, куда вы случайно забрели, спутав адрес подруги. То, что там не горело электричество, мы уже слышали.

А еще случается такая процедура, как выезд на место происшествия. Отчего-то ее производят рано утром, ни свет ни заря, когда неимоверно хочется спать.

Лично я очень устала, общаясь со следователем. Но одновременно с этим я узнала и массу интересного. И чем больше информации доходило до меня, тем сильней я пугалась. Вот уж не предполагала размеры осиного гнезда, куда по чистой случайности сунула нос.

В конце июля мы с Костиным сидели в маленьком кафе на берегу Москвы-реки. Лето выдалось таким же жарким, как и весна, поэтому близость воды радовала. Лиза, Кирюшка и все собаки были отправлены в Алябьево на дачу. Я жила вместе с детьми, остальные члены семьи приезжали лишь в пятницу вечером. Но вчера Вовка самым таинственным голосом попросил:

– Слышь, Лампудель, давай кофе вместе попьем?

Слегка удивившись, я согласилась и сейчас слушала бормотание Костина:

– Лампа, сколько у вас в заначке?

– Много, – гордо ответила я, – четыре тысячи долларов. А что?

Майор закашлялся, я ухмыльнулась и стала ждать, пока он перестанет изображать приступ коклюша.

– Можешь дать мне в долг, – наконец выдавил из себя приятель, – месяца на четыре?

– Охотно, – кивнула я, – а зачем?

– Да машину куплю, – сообщил Вовка, – задолбался свою чинить.

– Без проблем, – заявила я, – но с одним условием.

– Каким? – удивился Костин.

– Рассказываешь мне все про Сорокину.

– Это шантаж! – разозлился Вовка.

– Точно, – согласилась я, – он самый и есть.

Мы препирались минут десять, и в результате я одержала полную и безоговорочную победу.

– Ладно, – сдался майор, – слушай. Но прежде чем добраться до ситуации с Сорокиной, мне придется объяснить тебе кое-что. Ну-ка, Лампудель, скажи, тебе хочется иметь много денег?

Я улыбнулась:

– Ты знаешь человека, который на этот вопрос ответит «нет»?

– Ладно, – согласился Вовка, – спрошу по-другому. Сколько тебе надо для счастья?

– Ну… сложно сразу сказать.

– А ты попробуй.

Я стала загибать пальцы:

– Хорошая квартира и дача у меня есть, следовательно, не хватает машины.

– И что ты купишь, если знаешь, что счет бездонный? «Гелентваген»? Самый навороченный «Мерседес»? – Зачем они мне? Очень большие. Лучше что-нибудь маленькое, «Фольксваген Гольф» или «Ауди-3».

– Так, с машиной мы разобрались, давай дальше.

– Еще хорошо иметь средства на обучение Кирюшки и Лизаветы, вдруг они не поступят на бесплатное отделение.

– Ладно, ты за них заплатила, следующее.

– Дурацкий разговор!

– И все же?

Я заколебалась. Сказать правду? Еще засмеет.

– Давай, – поторопил Вовка.

– Купила бы себе детективное агентство и стала самостоятельно вести дела.

Костин захихикал:

– Мало тебе загнившего на корню «Шерлока»!

– Он принадлежит Федоре, она очень хороший человек, но совершенно не умеет вести бизнес. Принадлежи «Шерлок» лично мне…

– Ясно, – кивнул Вовка, – а теперь представь, что все желаемое ты можешь получить спокойно. Мешает лишь один человек. Ну, допустим, вы с Федорой равноправные партнеры, агентство куплено на паях, и с той и с другой стороны вложены одинаковые деньги. Ты недовольна Федорой и хорошо понимаешь, если она отойдет от дел, агентство расцветет. Каковы твои действия?

– Ну… попытаюсь объяснить компаньону его ошибки.

– Он неубеждаем.

– У меня мужчина в партнерах?

Костин поморщился:

– Давай без бабьих заморочек. Совладелец, кто бы он ни был, совершенно не способен принять чужую точку зрения. Что ты предпримешь?

– Заберу деньги и открою свое дело.

– Средств не хватает. Компаньон, как личность, очень тебе мешает, а деньги его нужны.

– Может, перестанем играть в вопросы-ответы? – обозлилась я.

Костин с аппетитом поглощал пиццу.

– Ты, Лампудель, – с набитым ртом пробубнил он, – патологически незлобивый человек. Да полно народу на мой вопрос нашло бы другой ответ: компаньона следует убрать, но так, чтобы капитал остался в деле.

– Убить? Но это же подло и очень опасно! Могут поймать!

– О! – поднял палец майор. – Вот мы и подобрались к сути проблемы. – Многих потенциальных преступников сдерживает лишь один момент: неотвратимость наказания. Страшно подумать, какое количество людей преспокойно переступит через ближнего, если они будут знать: им ничего не грозит.

– А муки совести? – перебила его я. – Мысли об ответе за свои поступки перед богом? Нет уж, лучше прожить в небольшом достатке, зато спокойно.

– Совсем по-другому размышлял человек, создавший бюро гадких услуг, – спокойно продолжил Костин.

– Каких? – удивилась я.

– Ну, помнишь, – спросил Вовка, – в советские времена были такие, которые под названием «Бюро добрых услуг» всякой ерундой занимались: картины людям вешали, книжные полки, электроосветительные приборы, няню через них можно было заказать, уборку квартиры.