Дарья Донцова - Метро до Африки

– Замечательно, да? – зазвенел чей-то голос сбоку. – Великая картина!

– Вы абсолютно правы, – согласилась я (в конце концов, если вы приняли приглашение и явились на презентацию, то не следует ругать того, кто затеял фуршет, вас звали не для справедливой оценки творения, а для похвал).

– Хоть он и мой брат, – продолжал тот же голосок, – но я не постесняюсь признать: Андрей гений!

Я обернулась и увидела невысокую полную женщину в излишне обтягивающем ее телеса ярко-голубом платье в мелкий розовый цветочек. Незнакомка явно хотела выглядеть девочкой, поэтому и выбрала трогательный наряд – весь в оборочках, воланчиках и фестончиках. Одеяние было милым, его портила лишь владелица. Даме надо потерять килограммов пятнадцать либо прикрыть жирные складки, нависавшие над коленями.

– Тебе нравится? – фамильярно спросила она ­меня.

– Оригинальное произведение, – кивнула я.

– Андрей работал над ним со студенческих лет, – вздохнула «девочка». – Вчера позвонил мне и заплакал: «Милая, что же делать? Великий труд завершен, жизнь потеряла смысл!» У брата сейчас тяжелый пе­риод.

– Я всегда считала, что, закончив картину, живописец испытывает положительные эмоции, – покачала я головой, сообразив наконец, что разговариваю с Диной.

– Это ремесленник, а не настоящий художник! – возмутилась та. – Вот он счастлив – предвкушает гонорар и потирает липкие ручонки. А подлинный творец вроде Андрюши полон печали, ведь он как бы отпускает от себя свое дитя. Тяжелый, мучительный процесс… Ты когда-нибудь жила с гением?

– Слава богу, нет! – вырвалось у меня.

– Надо немедленно познакомить тебя с Андрюшей, – возбудилась Дина, – стой тут, не двигайся.

Не успела я возразить, как собеседница ринулась в толпу. Чья-то рука опустилась на мое плечо, я вздрогнула, обернулась и увидела Таисию Волкову, слегка пополневшую, но вполне узнаваемую.

– Спасибо, что пришла, – заулыбалась бывшая однокурсница. – Андрюше надо помочь, он яркий талант, а, как известно, в нашем мире способна пробиться только бездарность. Не откажи в любезности, скажи пару слов для программы «Искусство», вон там камера стоит.

– Можно через десять минут? – спросила я.

На лицо Волковой набежала легкая тень.

– Хочешь сначала закусить? Давай поступим так: я наберу тебе полную тарелку всего самого вкусного, а ты уж сделай милость, подойди к телевизионщикам. А то они уже собрались уезжать.

– Пару минут назад ко мне обратилась Дина, – объяснила я, – очень смешная, в детском платьице… Она побежала за братом. Мне велела стоять на месте, вот я и маячу тут. Боюсь, неудобно получится – приведут художника для знакомства, а я ушла!

– Ох уж эта Динка… – покачала головой Тася. – Не беспокойся, она Андрюшу не сможет притащить, Корундов сейчас с Селезневым разговаривает, тот хочет выставить его полотно. Андрюша святой человек, никаких бытовых претензий. Есть обед? Замечательно, он слопает любое блюдо. Нету еды? Прекрасно, выпьет кефира, или чая, или даже, в конце концов, водой из-под крана обойдется. Всегда приветливый, веселый, воспитанный, интеллигентный, начитанный. Он свою бывшую жену буквально боготворил, ни разу с ней не поспорил, а та ему скандалы закатывала. Андрюша молчал-молчал, но затем даже у него терпелка лопнула – собрал шмотки (все в одну крохотную сумку уместились!) и съехал на дачу. Живет теперь в курятнике, без воды, отопления и канализации. Летом хорошо – лес, цветы, птички, а зимой жутко и холодно. Динка ему, конечно, помогает. Вот взялась презентацию устроить, Корундов же абсолютно беспомощен. Давай поторопимся, а то камера уедет…

Словно загипнотизированный коброй кролик, я покорно двинулась туда, куда меня тащила Тася, и сказала в объектив все приличествующие случаю слова. Когда теледеятели утащили аппаратуру, я спросила у Волковой:

– Теперь все?

– Огромное спасибо, – кивнула Тася. – А вот и Андрюша…

Через зал, смущенно улыбаясь, шел милый человек с растрепанными светло-русыми волосами.

– Здравствуйте, – приятным баритоном сказал он, подходя вплотную, – рад встрече.

– Вот и здорово! – обрадовалась невесть откуда появившаяся Динка. – Сейчас оттянемся, закусим… Дашута, водочки?

Меня передернуло от перспективы пить теплый алкоголь в жару.

– Нет, – быстро отреагировала я.

– Тогда коньячку, – наседала Динка. – Я отличный напиток купила. Недорогой, но замечательный.

Я подавила вздох. Не хотелось разочаровывать Дину, но мне-то хорошо известно, что качество спиртного напрямую зависит от его цены. Настоящий коньяк дешевым не бывает!

Перед моим носом появился пластиковый стаканчик, наполненный темно-коричневой жидкостью.

– Держи, – напирала Дина. – А вот и тарталетка с салатом на закуску.

Теперь понимаете, отчего я ненавижу тусовки? Мало того, что вас насильно пытаются напоить отвратительным спиртным, так еще заставляют слопать нечто, утопленное в майонезе.

– Спасибо, но я за рулем, – попыталась я решительно отбиться от Емельяновой.

– Граммулька не помешает, – не дрогнула Дина, – от чайной ложки тебя не развезет.

– Запах останется, – сопротивлялась я.

– Лучше возьмите стаканчик, – шепнул кто-то мне в самое ухо, – иначе она не отстанет. Жуткая прилипала!

Не зная, кто является добрым советчиком, я послушно протянула руку.

– Пей до дна… – затянула Динка.

Пришлось поднести стаканчик ко рту и глотнуть пойло, которое походило на благородный коньяк, как наш мопс Хучик на горного козла.

– А теперь тарталеточку – ам! – насела Динка. – Ну, открывай ротик!

От тарталетки нестерпимо несло самым любимым соусом россиян, который я просто не переношу. Ну скажите на милость, зачем заливать салат майонезом? Исчезает оригинальный вкус продуктов. Если тебе так нравится «Провансаль», то купи его себе и съешь с восторгом. При чем здесь ветчина, яйца, картошка и прочие ингредиенты?

– Давай, давай… – торопила меня Динка. – Нельзя ходить голодной.

Тарелочка с тарталеткой очутилась у моего носа.

– Ой, на улице, кажется, гроза началась! – воскликнул все тот же незнакомый голос, ранее посоветовавший мне взять емкость с бурдой.

Почти все присутствующие повернули головы к большому окну, но Динка не собиралась бросать свою жертву.

– Дашута, жри тарталетку! – приказала она. – Я считаю, что человек должен регулярно подкрепляться. Или ты из тех дур, что сидят на диете? Постоянно считаешь калории и боишься даже посмотреть на хороший кусок хлеба с маслом? Если так, ты довела себя до крайней точки, похожа на скелетину. Страдаешь булемией? Анорексией?

Ошеломленная яростным напором Динки, я помотала головой.

– Нет, просто не хочу есть.

– Так не бывает, – авторитетно заявила бывшая подруга, – человек всегда способен сожрать вкусненькое.