Дарья Донцова - Любимые забавы папы Карло

– Легко, только…

– Что?

– Василиса не понравится Мише.

– Отчего ты пришла к такому выводу? – сердито поинтересовалась Марфа.

– Она не слишком красивая, – стала загибать пальцы Нина, – косметикой не пользуется, одевается плохо. У Ани денег немного, Вася тоже мало зарабатывает. Ничего в ней яркого, запоминающегося нет.

– Такая стопроцентно нам подходит, – перебила педиатр медсестру. – Миша ей мгновенно понравится, я абсолютно уверена в этом.

– Может, и верно, – кивнула Нина, – за Васей никто отродясь не ухаживал, а ей хочется любви, она мигом на крючок попадется. Только Миша на нее даже не взглянет, на кой ему серая мышь? Вокруг столько ярких бабочек.

– Нет, – отрезала Марфа.

– Вы ошибаетесь.

– Нет.

– Зря только свидание устроим.

– Я велю Михаилу, и дело с концом, – рявкнула врач.

– Так он вас и послушается, – не выдержав, засмеялась Нина, – пошлет на три известные буквы, скажет: «Вали, тетя, не мешайся под ногами, сам себе жену найду, коли понадобится!»

Глаза Марфы превратились в узкие щелочки, губы сжались в нитку, ноздри тонкого носа заходили ходуном.

– Это ты ничего не знаешь, – буркнула она, – Миша без меня жить не может. Я ему больше чем мать, его стоп-барьер, поводырь и провожатый. Если на него накатывать начинает, к кому он несется? Ясное дело, ко мне. Как я ему скажу, так и будет. Завтра же их познакомим.

– Но Веру хоронить надо, – попыталась образумить Марфу Нина, – кто же свадьбы у гроба устраивает? Надо хоть полгода ради приличия подождать.

Марфа стукнула кулаком по столу.

– Молчи. Вера, узнай она, как обстоит дело, сама бы заявила: «Девочки, закопайте меня по-тихому и живо Мишу в загс тащите». Ты, дурочка, не в курсе дела. А я-то хорошо знаю проблему.

– И вы свели Мишу с Василисой? – воскликнула я.

Нина мрачно кивнула:

– Ага, теперь вот сна лишилась. Устроила девке судьбу! Говорить страшно! Такую жизнь и врагу не пожелаешь.

– Миша оказался таким отвратительным супругом? – спросила я.

Нина махнула рукой.

– Сначала-то все очень хорошо шло. Он сумел даже Анне понравиться. Я только удивлялась, экий актер! И очень умный! Правильное слово в нужный момент сказал, и Аня совсем другие песни запела, дескать, господь велел плодиться, никакого греха тут нет, молиться можно и дома. Одним словом, сыграли они свадьбу.

После бракосочетания Вася переехала к мужу, и Нина перестала с ней общаться. Кстати, Миша никогда не звонил Нине, которая с малолетства воспитывала его, не поздравлял с праздниками, просто вычеркнул ее из своей жизни.

Ну а потом начался кавардак. Василиса стала приезжать к матери, и пару раз Нина сталкивалась с ней у лифта.

– Здрассти, – буркала Вася, низко опустив голову.

– Как живешь, деточка? – восклицала Нина.

– Отлично, – отвечала соседка и ужом проскальзывала в свою квартиру, не поднимая лица.

Потом вдруг Аня заявилась к Нине. Последняя подумала, что соседке понадобились соль, сахар или луковица, уж больно неурочным был час визита – одиннадцать утра. В такое время женщины хлопочут по хозяйству, а Аня вообще до обеда толклась в церкви.

Не успела Нина открыть дверь, как соседка с порога налетела на нее с криком. Ошарашенная медсестра попятилась. Обычно Аня вела себя степенно, разговаривала тихо, нарочито демонстрируя свою набожность, а тут такой взрыв эмоций и вопль.

Правда, спустя некоторое время Анна слегка успокоилась и выложила Нине свои беды. Оказывается, Миша издевался над женой как мог. Он не работал, денег ей не давал, наоборот, требовал, чтобы супруга добывала рубли. Еще он считал, что в семье все должно распределяться по справедливости. Ему – права, Васе – обязанности. Бедная женщина, не особо избалованная мамой, выросшая буквально в ежовых рукавицах и не имевшая подруг, не выдержала и пожаловалась Анне:

– Михаил может по два-три дня домой не являться, а потом придет, ударит меня, заберет деньги на хозяйство и снова исчезнет.

Анна не хотела верить дочери, зять казался ей милым человеком, поэтому она просто ответила:

– Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Небось споришь много, а что в Писании сказано? Жена да убоится мужа своего. Бьет – значит, любит.

Анне и в голову не приходило, что семейная жизнь дочери течет не так, как надо. Василиса ходила с синяками и кровоподтеками, а один раз приехала к матери с выбитым зубом. Любая другая женщина мигом бы вызвала зятя на разговор и попыталась приструнить его, но Анна Сергеевна смотрела на мир сквозь кривые стекла религиозного фанатизма и поэтому помогать Васе не стала.

К Нине прибежать ее подвигло категоричное заявление Василисы:

– Все! Больше к мужу не вернусь! Остаюсь дома.

Анна считала подобное поведение грехом. Супруги обязаны делить один кров, так господь велел. Но Вася, мягкая, тихая, податливая, словно с цепи сорвалась. Время, проведенное с Мишей, не лучшим образом сказалось на характере молодой женщины. В ней появилась жесткость, образно говоря, мямля Василиса научилась кусаться, причем моментами очень и очень больно. Сейчас, например, она заявила матери:

– Я прописана в этой квартире с детства. Ты не имеешь никакого права меня выгонять.

– И что мне теперь делать? – кричала Аня.

– Твое Писание велит не только почитать родителей, но и любить своих детей, – напомнила Нина.

Аня осеклась.

– Да, – пробормотала она, – верно.

После этого разговора Анна Сергеевна стала изредка жаловаться Нине на Васю. Бедная медсестра только вздыхала, чувствуя себя виноватой, ведь это она свела Василису с Михаилом. Хотела как лучше, и что получилось? Спустя некоторое время Вася окончательно разбежалась с Мишей и вернулась к матери. Нина не знала, оформила пара развод или так разъехалась, просто разорвав отношения. Ну а затем Вася погибла.

Вот после того страшного дня, когда Васю, упавшую на асфальт, увезли в морг, Нину просто съела совесть. Аня сильно заболела, переживала не столько из-за безвременной кончины дочери, сколько из-за того, что та, совершив грех, станет гореть в аду. Нина преданно ухаживала за соседкой, таскала ей продукты, делала уколы и не ждала за свою доброту никакой награды. Но внезапно Аня, еще сохранившая в то время какой-то разум, предложила:

– Вот что, подруга. Давай обменяемся жилплощадью. Я поеду в твою квартирку, а ты в мою.

Нина, ютящаяся с семьей дочери в однокомнатной конуре, сначала пришла в восторг, она поняла, что зять, мечтающий о втором ребенке, будет счастлив. Но через секунду, осознав все до конца, Нина воскликнула:

– Что ты, разве мы можем принять такой подарок!

Аня грустно улыбнулась:

– Худо мне совсем, забываю все. Вон вчера спать легла и газ не закрыла, сняла кастрюлю, а огонь не загасила. Хорошо, пожара не случилось. А сегодня в булочную пошла, купила батон, на улицу выползла и стою, глазами хлопаю. Куда идти? Налево, направо или прямо? Потом припомнила дорогу, но ведь нехорошо-то как. Да и трудно мне одной, стирать тяжело, приготовить суп невмоготу. Живу в одной комнате, две другие пылью забились. Давай оформим обмен, а ты за это меня на свое обеспечение возьмешь, кормить, поить, лечить станешь.