Дарья Донцова - Контрольный поцелуй

– Но как? Ни усыновить, ни прибегнуть к помощи донора нельзя без согласия второй половины!

Евсеева опять побарабанила пальцами по столу, потом сказала:

– Не как врач, а как женщина, мать двоих детей, могу посоветовать: хотите и дальше жить с этим мужчиной, не рассказывайте ему о бесплодии. Купите путевку в санаторий, заведите там роман и родите. Ребенок скрепляет семью, а муж никогда об этом не узнает. Только подыщите мужчину, похожего на вашего мужа. Если супруг славянской внешности, не следует иметь дело с лицом, так сказать, кавказской национальности. Поверьте, многие жены проделали подобный фокус и живут счастливо, в любви и покое.

На улице сыпал дождь. Я доехала до «Макдоналдса», вошла в зал и пристроилась в самом углу у окошка. Пока челюсти жевали роял-чизбургер, мозги просто кипели.

Похоже, доктор Евсеева дала Лидуше девять лет назад точно такой же совет. Хорошо помню, как Лидуша рассказывала, что делала пустяковую операцию. Потом она отправилась в санаторий и очень быстро родила Надюшу… Кстати, перед рождением Поли отдыхать не ездила… Второго ребенка она завела, когда у Андрюши разгорелся роман с Линдой Мон, красавицей-художницей из Петербурга. Андрюшка все мотался без конца в город на Неве, ставил там спектакль.

Я допила обжигающий кофе и принялась разглядывать бегущих под дождем прохожих. Лида отлично знала, что Андрюшка бабник. Знала, но закрывала глаза, потому что такое поведение – единственная возможность остаться супругой Артамонова. С двумя предыдущими Андрюшка развелся из-за регулярных скандалов. Но те особенно не переживали. Обе очень скоро опять выскочили замуж и утешились. Для Лиды же Андрюшка – роковая любовь. Даже сейчас, после одиннадцати лет брака, она глядит на мужа влюбленными глазами…

Поэтому и родила детей, чтобы связать мужика, потому что любовницы любовницами, но девочек Артамонов любит. Как умеет…

Значит, и Надя и Поля от другого мужчины. Может, именно поэтому Лидуша и бросилась под поезд? Вдруг девчонок похитил донор? Лида, естественно, не могла рассказать правду Андрюшке. Как все мужчины, Артамонов собственник и измены, да еще обмана с детьми не простит никогда! Что, если настоящий отец каким-то образом вычислил истину и, украв Надю и Полю, пригрозил рассказать все Артамонову? То-то Лидка не хотела обращаться в милицию! Оно и понятно. Она великолепно знала, где девочки, и боялась. Пикантная, однако, получается ситуация!

Артамонов опасается обращаться в органы, так как подозревает кого-то из своих многочисленных любовниц, а Лидушка не желает связываться с милицией, боясь, что раскопают правду про отца дочерей… Потом, наверно, встретилась с любовником, тот не отдал детей, пригрозил рассказать Андрюшке… Вот бедняжка, запутавшаяся во лжи, и решила разом покончить с неприятностями. И вовсе не в Андрюшкиных амурах дело, она о них всегда знала. Значит, теперь следует каким-то образом узнать, где отдыхала Лидуля.

Дома у Артамоновых была только Валерия Петровна.

– Андрюша поехал к Лиде, – сообщила она. – Ей становится хуже, позвонили из больницы.

– Как это все печально!..

Лера устало махнула рукой:

– Ну зачем она бросилась под поезд! Может, еще обойдется, и девочек найдут…

– Похитители звонили?

– Как в воду канули.

Тут вошел Андрюшка, растрепанный и усталый.

– Пока жива, – ответил он на мой немой вопрос, – и никто не говорит, как долго это продлится. Врачи сообщают: организм борется.

Он налил себе рюмку коньяка.

– Андрей, ты же за рулем, – напомнила мать.

– Никуда больше не поеду, устал.

– Хочешь, посижу с тобой? – предложила я.

– Давай, – обрадовался Андрюшка, – а то Лера сейчас в театр уходит, одному как-то не хочется оставаться.

Мы проводили Валерию Петровну и уютно устроились в гостиной за чашечкой чая. Говорили, естественно, о Лиде. Расчувствовавшийся Артамонов приволок семейные альбомы и, листая тяжелые страницы, вспоминал:

– Это в Чехии, еще до рождения детей, а эти фото делал в Испании… Тут дачные карточки…

– А это где? – ткнула я пальцем в большой групповой снимок. Сплошь толстушки средних лет. Лидуша во втором ряду, выглядит среди них просто девочкой – худенькая, хорошенькая, с аккуратной стрижкой.

– А, – улыбнулся Андрюшка, – она лечиться ездила в санаторий, одна. Там гинекологический профиль, всякие процедуры, ванны, грязи. К тому же в Подмосковье, сервис еще тот. Вот я и не поехал, а Лиде надо было обязательно. Кстати, это здорово помогло, сразу забеременела потом и родила Надюшку.

Он шмыгнул носом и начал закуривать сигарету. Я попросила:

– Андрюшка, принеси из сумочки мой «Голуаз».

Мужик вышел. Я быстренько выхватила из альбома фото и, сунув под кофточку, перелистала несколько страниц. Андрюшка вернулся, и мы продолжили наше занятие.

Выйдя от Артамоновых, я принялась разглядывать добычу. Четырнадцать теток, так сказать, бальзаковского возраста. Только почему-то русские люди считают, что это сорок лет. На самом деле великий француз писал о проблемах тридцатилетних красоток. В девятнадцатом веке дама, справившая тридцатилетие, считалась старухой. Причем не только во Франции. Вспомните Льва Толстого – «в салон вошла Анна Павловна, старуха тридцати девяти лет».

Так что на снимке мило улыбались в объектив бабули по прежним меркам и вполне молодые дамы по-нынешнему. И если я правильно их поняла, все они приехали лечиться от бесплодия, то есть надеялись в дальнейшем забеременеть. В углу мелкими буквами напечатано: «Санаторий «Медовая поляна», второй заезд, сентябрь 1990 г.». Так, день рождения у Надюшки, как у меня, 7 июня. Отсчитаем девять месяцев назад, как раз получается сентябрь, причем именно девяностого года, потому что Наденьке сейчас восемь лет, а на дворе у нас, слава богу, последний год тысячелетия. Выходит, именно в данном санатории и нашелся эрзац-папа.

Я развернула «Вольво» и понеслась к себе в Ложкино. Хватит с меня на сегодня, попью в тишине чайку с вареньем и найду телефон здравницы. Есть у нас на полках чудная вещь – «Справочник профсоюзного работника» за 1985 год. Бог знает, как попал потрепанный томик в Ложкино, но я не раз убеждалась, что телефоны остались прежними.

Дома опять пахло гарью.

– Что сгорело на этот раз? – шепотом спросила я у Маши.

– Курица на бутылке, – так же тихонечко сообщила дочь.

– Господи, – искренне изумилась я, – как же Зайка ухитрилась засунуть бройлера в бутылку?

– Да не в бутылке, а на бутылке, – прыснула Маня. – Такой рецепт. Берешь пол-литровую емкость из-под нарзана, например, и натягиваешь на нее курицу, вроде как на кол сажаешь!

– Зачем мучить и без того убитую птичку?

– Ну, мамуля, – простонала Маня, – рецепт такой! Потом ставишь все в духовку, и хоп… цыпленок-гриль.