Дарья Донцова - Хобби гадкого утенка

– Разве сюда милиция после смерти Марковой не приезжала?

– А как же, – фыркнула Анна Касьяновна, – слетелись менты, словно вороны на падаль.

– Что же про книжку вы не рассказали?

– Никто меня не спрашивал. Только поинтересовались, где вещи, и к Алле Михайловне пошли. Она с ними дело имела…

– Сами-то почему не принесли им повесть?

Сестра-хозяйка побагровела.

– Ненавижу ментов, сволочи они все. Мужа моего, пьяного, в отделении так отделали, что помер через полгода, почки отбили, ну не гады? Знаю я их! Ухватят за бесплатно и привет. Нет, думаю, кому-нибудь книжечка-то понадобится. Вот вы и прибыли.

Она помолчала, а потом хитро добавила:

– Знаю зачем!

– Ну и зачем? – удивилась я.

– Так небось этот писатель вам муж, – выпалила Анна Касьяновна, – вот и решили следы замести.

– Ты в своем ли уме? – обозлилась я и вышла, хлопнув дверью.

Ясно теперь, отчего у нее родился ребенок даун. Муж был алкоголик, регулярно попадавший в милицию, а сама Анна Касьяновна – непроходимая дура. Видали ли вы таких идиоток! Через три года после того, как благополучно закрыли, дело, я явилась «заметать следы»!

Перед тем как уехать из санатория, я обошла второй коттедж со всех сторон и увидела калитку. Небольшую, незаметную на первый взгляд дверку. Она была заперта не на замок, а на большую ржавую щеколду. Я подергала задвижку, ладони мигом приобрели ярко-оранжевый цвет. Нехотя чугунный «язык» поднялся. Петли протяжно заскрипели. Входом явно давно не пользовались, но открыть его ничего не стоило, даже теперь. Пара капель любого масла, и дверка станет как новая.

Домой я ехала, пытаясь выстроить в голове версию. «Жигули» уже не казались такими неудобными, единственно, что раздражало, – жесткое сиденье с идиотски изонутой спинкой и тугой руль. У «Форда» и у «Вольво» кресло приятно поддерживает спину, а «баранку» можно легко вращать одним мизинцем.

Ворота поселка за время моего отсутствия превратились из коричневых в ярко-зеленые. В такой же цвет красили и забор. Несколько маляров неславянской наружности споро махали кистями и валиками. За рабочими внимательно наблюдал один из охранников. Увидав незнакомый автомобиль, секьюрити повелительно поднял руку и крикнул:

– Стой, тут частное владение.

Я высунулась в окошко.

– Добрый вечер, Григорий Петрович.

– Ох, Дарья Ивановна, – изумился мужчина, – на «Жигули» пересели?

– Это временно, пока «Форд» в ремонте. А вы забор перекрашиваете?

– Вот уж дурость, так дурость! – с чувством воскликнул Григорий.

– А что такое? – заинтересовалась я.

Выяснилась смешная вещь. Сегодня утром, едва пробило восемь часов, явился курьер из местных органов управления с пакетом. В нем содержался, нет, не приказ, настоятельная просьба выкрасить забор и ворота в цвет молодой листвы.

– Зачем? – удивилась я.

– Вроде тут правительственная трасса, и все должно быть одного тона, для красоты.

– Но у нас коттеджный поселок, мы-то им не подчиняемся!

– Так-то оно так, – вздохнул Григорий, – да и стоим в глубине, с шоссе не видно, только управляющий решил не спорить и нанял маляров. Хотите зеленую ограду – нате. Эти местные чиновники такие злопамятные, начнут потом вредничать да по пустякам привязываться.

Бурча себе под нос, секьюрити щелкнул брелком, ворота медленно открылись. Я покатила к дому. У наших чиновников неистребимо желание угодить начальству. Одна из моих подруг, Рада Коноплева, жила на Ленинском проспекте, там есть такой огромный дом из светлого кирпича, на первом этаже которого находится магазин «Кинолюбитель». Место для проживания не из лучших, шумно, грязно и очень много всякого народа. Но Коноплева притерпелась и даже перестала реагировать на гул бешено летящих машин.

Как-то раз, в выходной денек, она перестирала груду белья, развесила на балконе и решила наградить себя чашечкой ароматного кофе. Но не успела коричневая пенка подняться в джезве, как в дверь позвонили. Радка распахнула дверь. Шел 1976 год, и москвичи еще не успели обзавестись стальными дверями, панорамными глазками и системами автоматической наводки гранатометов на любую движущуюся цель.

На пороге стоял пожилой, страшно серьезный милиционер. Не сказав «здравствуйте», он рявкнул:

– Снимай немедленно трусы!

Рада перепугалась до потери пульса.

– Зачем?

– Скидавай живей, сказали же!

Мысленно простившись с невинностью, Коноплева проблеяла:

– Вы хотите меня изнасиловать? Но, боюсь, не сумею доставить вам удовольствия, я еще никогда не имела дела с мужчиной. Может, вам лучше обратиться в 73-ю квартиру, там живет Зина, она уже три раза побывала замужем и сейчас как раз свободна!

– Гражданочка, – прошипел мужик, – заканчивайте ваньку валять. Идите на балкон и снимите белье.

Рада, поняв, что никто не собирается валить ее на пол с желанием удовлетворить животный инстинкт, успокоилась и возмутилась:

– Это почему? Мой балкон, что хочу, то на нем и делаю!

– Ни в коем случае, – погрозил ей пальцем милиционер, – тут правительственная трасса. А ну как кого из космонавтов мимо повезут или еще самого… А тут трусы на ветру полощутся.

Люди в 1976 году были иными, чем сейчас. Если бы кто явился с подобным заявлением к Коноплевой в нынешнее время, она бы просто, послав по матери всех: космонавтов, мента и даже… самого, захлопнула бы дверь и пошла допивать слегка остывший кофе. Но в 1976 году Рада покорно побежала на балкон и безропотно сняла исподнее.

Да, времена-то изменились, но некоторые люди остались прежними, во всяком случае, те, кто хочет угодить начальству.

Дома я проскользнула тихонько в спальню, стараясь, чтобы дети не услышали моих шагов. Кажется, сегодня все находились в великолепном настроении. Из-за закрытых дверей гостиной раздавались взрывы смеха и бодрый голос Тузика:

– Нет, нет, не обманете, это отварная свекла.

– Не подглядывай, – радовалась Маня, – а здесь чего?

Воцарилось молчание, потом Нос неуверенно протянул:

– Вроде мясо…

Все просто застонали.

– Еще раз, – взвыла Маня, – нюхай как следует!

Послышался звонкий лай. Это собаки веселились вместе со всеми. Вот и слава богу, пусть лучше вопят от восторга, чем ругаются и выясняют отношения. Я же слишком устала сегодня для того, чтобы изображать заботливую хозяйку.

Утро началось с промозглого, серого дождя, но мне было наплевать на погоду. Даже если бы на улице бушевал тайфун «Эдуард», я бы все равно поехала в издательство «Астра». Адрес был указан на последней странице повести про крысу: Волоколамское шоссе, дом 18а, корпус 3…

Проплутав полчаса между совершенно одинаковыми кирпичными домами, все под номером 18, я наконец-то набрела на нужное здание. Но попасть внутрь было не так-то просто. Вход закрывала абсолютно гладкая стальная дверь без всяких отверстий, в ней не было даже ручки. На косяке я нашла маленькую кнопочку и ткнула в нее пальцем. Раздался тихий скрип. Я задрала голову вверх и увидела под потолком небольшую камеру, медленно разворачивающуюся в мою сторону.