Дарья Донцова - Главбух и полцарства в придачу

м Марина решает ехать. После смерти Лизы прошло несколько лет, Райская наивно полагает, что о ней и Маше все давно забыли. Отказать умирающей Розе Михайловне она не в состоянии, поэтому и решается на поездку. Откуда ей знать почерк матери Лизы? Марине и в голову не приходит, что послание отправил Петр.

В Вязьме в вагон садятся новые пассажиры, среди них Петя. И тут убийце начинает просто фантастически везти.

Дело в том, что Марина, возбужденная скандалом с нежданной соседкой, забыла запереть купе.

Петр спокойно выжидает. Он полностью экипирован для дела. Имеет специально купленный пистолет с глушителем, ключ, которым проводники открывают двери, и несколько хитро изогнутых железок, при помощи которых воры, промышляющие в поездах, ловко справляются со всеми щеколдами.

Но отмычка не понадобилась, дверь открыта. Пассажиры и проводники спят без задних ног. Петя стреляет в Марину, вытаскивает девочку и уносит ту в свой вагон, расположенный в хвосте поезда. Маша, одурманенная пипольфеном, крепко спит. Пете даже не понадобилось вводить ребенку приготовленное снотворное, девочка не проснулась даже тогда, когда состав прибыл в Москву.

Попов сходит с поезда и теряется в толпе, Машу он уносит с собой.

– И где она? – воскликнула я.

Гоша вздохнул.

– В детском приемнике. Петр внимательно изучил татуировку, скрупулезно перенес рисунок на бумагу, а потом оставил девочку в одном из центральных универмагов. Купил ей мороженое и велел:

– Сиди тихо! Сейчас мама придет.

Девочка съела «Лакомку», потом заскучала, начала плакать, ее отвели в милицию. Перепуганный ребенок забыл свою фамилию, твердил, словно заведенный:

– Я Маша, ехала с мамой, потом осталась с дядей. Где мама?

Девочка не походила на ребенка, от которого решила избавиться непутевая родительница. Машу сочли потерявшейся, определили в детский приемник и стали ждать, когда за ней явится обезумевшая мать.

– Вы поймали Петю? – с надеждой воскликнула я.

– Нет, – мрачно ответил Гоша, – мерзавец успел съездить на кладбище, вытащить червонцы и смыться. Видишь, как получается. Петя хотел получить главбуха и полцарства в придачу.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла я.

Куприн хмыкнул:

– Гоша, ты романтик! Не пробовал, как моя жена, книги писать? Главбух и полцарства в придачу! Звучит как песня! Объясняю для непонятливых: гражданин Попов задумал лишить жизни гражданку Райскую, которая, если ты помнишь, работает главбухом, и украсть девочку Машу, чтобы в конце концов получить золотые червонцы, то есть, в понимании Попова, почти полцарства…

– Куда подевался Попов, неизвестно. Думаю, у него был заготовлен паспорт на другое имя, живет себе где-нибудь и ничего не боится. Он обставил всех, заграбастал деньги. Роза и Лариса остались ни с чем.

– Роза тоже искала тайник?

Гоша скривился:

– Помнишь, я задал тебе вопрос: кому же идиот Сарпенко, не разобравшись в деле, сообщил о смерти Попова? Кто назвался Лизой?

– Кто? – эхом повторила я.

– Роза Михайловна, – мрачно ответил Гоша, – в тот день она провожала свою подругу с дочерью в Турцию, не успела войти домой, как позвонили из милиции.

Мать ринулась на квартиру к дочери, там ее ждали дознаватели. Роза открыла замок, на столе сразу нашли предсмертное письмо. Ситуация казалась прозрачной, сотрудники поверхностно осмотрели место происшествия и ушли, оставив мать наедине с горем. Но Роза не стала рыдать, она принялась тщательно обыскивать квартиру, предполагая, что Сирена спрятала деньги у любимой внучки. Только ничего, кроме драгоценностей Лизы, не нашла. Рано утром позвонил Сарпенко, и тут Роза, проведшая бессонную ночь, просто испугалась.

– Милиция, – гаркнул идиот, – Петр Попов, ваш муж…

м з всего услышанного Роза усвоила лишь одно: Петр погиб, а сюда сейчас вновь явится милиция. Последнее было чистой воды домыслом, Сарпенко не говорил ничего подобного. Но у Розы осталась еще не осмотренной целая комната, и, чтобы мент не заявился на квартиру в самый неподходящий момент, она пролепетала:

– Да, я Лиза, приеду к вам через пару часов.

Сарпенко, меньше всего желавший возиться с этим делом, решил ковать железо, пока горячо, и в нарушение всех правил стал спрашивать у «жены»:

– У него были с собой деньги?

Розе пришлось дальше исполнять роль:

– Да, в кошельке.

– Еще чего ценное имел?

– Э… э… часы и цепочку с крестиком, – сообщает Роза.

Она понятия не имеет, были ли у Пети при себе эти вещи, но часы, портмоне и цепочка может быть у каждого.

На основании вышеуслышанного Сарпенко преспокойно оформляет бумаги. Он доволен: личность погибшего установлена правильно. И то, что тело ограбили наркоманы.

– И у вас много таких сотрудников, мягко говоря, кретинов? – разозлилась я.

Олег и Гоша переглянулись.

– А Роза-то! Роза! – негодовала я. – Что с человеком способна сделать жадность.

– Да, – кивает Гоша, – мадам никогда не теряется, мигом прибрала к рукам часы Марины Райской.

– Ой! Я совсем про них забыла! Они остались тогда на столе в квартире Розы.

– Правильно, – кивнул Гоша, – она их присвоила себе без всяких угрызений совести, живо сообразила, сколько стоит безделушка! Но давай вернемся в тот день, когда мать, узнав о кончине дочери, методично обыскала квартиру последней.

Не найдя денег, Роза уходит. Она не теряет надежды вытрясти информацию из Сирены, но та, узнав о смерти внучки, умирает, не сказав Розе ни слова.

– Зачем же Роза наняла меня для поисков Маши? – удивилась я.

– А она давно и безуспешно искала девочку, – фыркнул Гоша, – понимаешь, после гибели Лизы Роза долго не ходила на квартиру, где ее дочь жила последнее время. Но потом, вступив в права наследования, она отправилась туда, чтобы привести апартаменты в порядок. Поскольку Роза знала, что денег там нет, она очень вяло разбирала вещи и в конце концов наткнулась на дневник Сирены. Бабушка, очевидно опасаясь, что любопытная Розочка прочтет ее записи, отдала заветную тетрадочку внучке, в чьей порядочности была совершенно уверена. Кстати, Роза Михайловна отдала нам дневник, и мы из него многое узнали об истории ее семьи.

Так вот, Сирена Львовна поведала своему задушевному другу, дневнику, все. Написала про Митрича, тайник и тату на ножке Маши. Но… она не назвала адреса кладбища, где находился склеп, и не объяснила, каким образом открыть замок. У Розы же создалось впечатление, что на ноге у Маши есть название местности, какой-то план. Сирена не описывала клейма, она осторожно отметила: «м менно тайный, а не всем известный, родовой знак открывает дорогу к тому, что сохранили мы, Глебкины».

Я схватила фужер с водой, одним залпом осушила его и пробормотала: