Дарья Донцова - Фанера Милосская

– Давай подведем итог и назовем вещи своими именами, – предложил Павел. – Я подозреваю Олега в устройстве спектакля. Найди мне доказательства его вины. Только сын мог, загримировавшись, сойти за меня, больше некому.

– Где сейчас Олег?

– Не знаю, но, думаю, он не в Питере.

– Парень давно пропал?

– Исчез через несколько дней после похорон Светланы.

– И вы не забеспокоились? – ахнула я. – Вдруг случилась беда?

– Какая? – скривился Павел.

– Заболел, попал в аварию, лежит в реанимации…

– Случись с мерзавцем неприятность, он мигом бы начал мне трезвонить, знает, что я не захочу огласки и вытащу его из дерьма.

– А если его похитили?

– Право, смешно. Никто не требует выкупа. Нет, дело обстоит иначе: устроил, сволочь, спектакль, погубил мать и сбежал. Скрывается невесть где, через полгода рассчитывает получить миллион. Вот негодяй, решил меня в тюрьму засадить! – побагровел Павел. – В общем, найди его, сообщи мне адрес его убежища. Разберусь с недоумком по полной программе. На цепь его посажу! Понимаешь, что будет, если выяснится, что мерзавец сбежал? Антон же, отец Тины, немедленно долю из бизнеса заберет.

Я выпрямила ноющую спину. Ну вот, теперь все стало на свои места. А то я терялась в догадках: почему успешный бизнесмен, владелец процветающего бизнеса не стал искать знакомых в милиции, не задействовал собственную службу безопасности, а обратился к скромному частному детективу? Речь идет о чести семьи, дело слишком деликатное даже для того, чтобы вмешивать своих охранников. В подобном случае лучше иметь дело с абсолютно посторонним человеком, который навсегда исчезнет из твоей жизни, получив хорошие деньги. Хоть Павел и ненавидит Олега, он не может от него избавиться, ведь тогда вмиг лишится денег Антона Петровича. У отца нет сомнений: весь спектакль устроил любящий сыночек, которому надоело клевать крошки с его руки. Деточка решил сцапать весь батон и придумал план: мать узнает об измене отца и погибает на пожаре. Вроде несчастный случай, но потом в милицию приходит анонимное письмо с фотографиями встреч Павла и Беатрисы. И что подумает следователь? Вот он, мотив, старый как мир: любовница! Сколько мужей отправили на тот свет опостылевших жен, чтобы начать новую жизнь с другой женщиной, более молодой и красивой? И какое количество из них избежало правосудия, обеспечив себе алиби на то время, когда супругу сбил некий, так и не найденный, шофер или когда случился пожар на старой даче? Павел Львович явно ошибается в отношении Олега – сынок способен на активные действия. Только он дрогнул, испугался и сбежал.

– У Олега есть друзья? – спросила я.

– Понятия не имею.

– Но кто-то же из его приятелей к вам ходит.

– Нет. Я не люблю гостей.

– Ясно, – кивнула я. – Олег сам сидит за рулем?

– Еще шофера ему нанимать!

– И где его автомобиль?

– С ним исчез. Если б парня похитили, тачку бросили бы! Он мерзавец, подонок, сукин сын! – пошел вразнос Павел. – Тина пока не переживает, я ей сказал, что муж в командировку поехал. Но даже она, с ее недоразвитым мозгом, скоро начнет вопросы задавать.

– Тина выглядит веселой, – признала я.

– Мне по барабану, я ее не разглядываю, – буркнул Павел. – Она мне не нужна. Но если до Антона дойдет правда и он узнает, что его доченьку кинули, тут жди беды. Найди Олега как можно быстрее и скажи ему: отец, мол, все прощает – и перстень, и смерть матери, и фокусы с изменой, возвращайся немедленно, иначе проблемы на фирме косяком потянутся, и тогда конец спокойной жизни. Вот кретин! Решил, что ему миллиона пока хватит, а там, глядишь, меня посадят. Да он профукает эти деньги за три месяца! Купит спортивную машину, разобьет ее, схватит часы за пару сотен тысяч и, ку-ку, снова нищий. Конечно, он ко мне приползет. Я бы его и искать не стал, тратить время и деньги, но Антон…

Краминов задохнулся от возмущения.

– Попытаюсь вам помочь, – тихо сказала я. – Вам следовало сразу честно мне рассказать, какая ситуация в семье.

– Нормальная ситуация, – прохрипел Павел, – все так живут. Ничего удивительного.

– В каком отделе работает ваш сын?

– Заведует пиаром, рекламой, – внезапно усмехнулся Павел. – Лучшее место для вруна и негодяя.

– Я могу завтра поговорить с его коллегами?

– Да, но очень осторожно.

– Конечно, не волнуйтесь. И еще одно: мне бы хотелось побывать в беседке.

– Где? – удивился Краминов.

– Ваша жена проводила целые дни на участке, там есть беседка.

– Иди в сад, от веранды тропинка тянется, – пояснил Краминов. – Только я не знаю, что там, никогда не заглядывал внутрь.

Я вышла из особняка и двинулась по дорожке. В воздухе витал аромат сирени, хотя самих цветущих кустов поблизости не было, вокруг стояла замечательная тишина, нарушаемая лишь птичьим щебетом. Райское местечко! Но я бы ни за какие пряники не согласилась тут жить. Уж лучше в душном городе, со своей семьей. Да, мы частенько спорим, порой даже ругаемся, дети вечно хотят есть, собаки хулиганят, а сейчас у нас и вовсе поселились Эльза, Руди и кенгуру в ластах, но пусть уж так, чем как у Краминовых.

Пресловутая беседка оказалась дощатым домиком, выкрашенным в ярко-зеленый цвет. Римма предупредила меня, что ключ лежит под крылечком, я наклонилась, без труда нашла его и отперла замок.

Странное место для хозяйки огромного, шикарно обставленного дома. Больше всего любимое пристанище Светланы напоминало дачку, которую снимают не очень обеспеченные москвичи, чтобы вывезти маленьких детей летом на свежий воздух. Пятнадцатиметровая комната со стенами, оклеенными дешевыми обоями. В одном углу громоздится трехстворчатый старомодный гардероб, в другом притулился письменный стол, какие обычно стоят в школах, а рядом простецкий стул. Еще здесь была софа, прикрытая гобеленовым покрывалом. И все. Ни телевизора, ни электрочайника, ни холодильника.

До того как войти в этот сарай, я думала, что Светлане было неуютно в той атмосфере, которая окружала ее в особняке, вот она и оборудовала для себя тихий уголок. Я ожидала увидеть совсем иное: мягкую мебель, DVD-проигрыватель с кучей дисков, полки с книгами, ковры, цветы. Ну не знаю, как Светлана понимала слово «уют», но, на мой взгляд, им в павильоне и не пахло. Чем же она занималась тут целыми днями? Сидела на жестком стуле с деревянной спинкой? Лежала на софе?

В полном недоумении я подошла к софе и пощупала матрас. Хм, на таком ложе долго не пролежишь – поролоновое покрытие потеряло плотность, сквозь него выпирают пружины. И не могла Краминова тосковать, ничего не делая, здесь даже старых журналов нет. Может, какие-то вещи сложены в столе?

Я начала выдвигать ящики и обнаружила в них полнейшую пустоту. В душе окончательно укоренилось недоумение. Она здесь плакала? Говорила безостановочно по мобильному телефону? С кем? И Павел, и Римма несколько раз подчеркнули: Светлана уходила в павильон утром, возвращалась в дом вечером. Может, у Краминовой развивалось психическое заболевание?