Дарья Донцова - Дама с коготками

Кирилл вздохнул:

– Да не переживай ты так! Дианка тебя нарочно дразнит. Ничего у них с Петькой нет, натура у нее такая вредная, любит исподтишка дергать. Если хочешь знать, ей кровать до лампочки.

«Вот тут ты, милый, ошибаешься», – подумала я, вспоминая недавнюю сцену в Ларискином будуаре.

Доктор продолжал успокаивать Анну:

– Не обращай внимания, не дергайся, Диане от этого одно удовольствие. Сделай вид, что тебе наплевать, она и отвяжется от Петьки.

– Дать ей разок в нос, – продолжал Степа, – сразу угомонится. Ты бы Кирилл, правда, урезонил бабу.

Кирилл вздрогнул:

– Я для нее пустое место, слушать не станет. И вот ведь парадокс: не красавица, не умница, любовница аховая, хозяйка ужасная, а мужики липнут, словно мухи к говну.

Серж крякнул:

– Зачем вы с ней живете? Не в Италии находимся, развод разрешен, что мешает освободиться?

Доктор безнадежно махнул рукой и вышел. Наступило молчание. Потом его нарушил Степан:

– Дианин папа был такой замухрышистый инженер, всю жизнь на ста рублях в НИИ чах. А как перестройка началась, неожиданно занялся компьютерами. Оказалось, у него просто талант, за два года разбогател. Несколько магазинов, сервисный центр, куча мелких точек. Диана до тридцати лет в девках сидела, никто на такое сокровище не польстился. Баба она гадкая, вредная, капризная. Папа увидел, что на руках перестарок зреет, и купил Кирилла. Помог ему с работой, устроил в модную клинику. Зарплата в валюте, квартира у них с Дианой роскошная, дача в Переделкине, – а все Дианин папка, и блага жизни записаны на дочку. В случае развода Кирюха нищий, в одних штанах останется. Его благоверная это знает и издевается над мужем как хочет. То молчит целыми днями, то болячки у себя находит и в больницу укладывается. Не соскучишься. Жаль мужика.

– Видели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте, – резко встряла в Степин монолог Лена.

Анна продолжала судорожно всхлипывать. Серж подошел к ней, обнял за плечи.

– Дорогая, – вкрадчивым, ласковым голосом завел психолог, – представляю, как тебе обидно. Вложить всю душу и сердце в Петю и оказаться в таком дурацком положении, да еще при посторонних.

Анна перестала рыдать. Серж помог ей подняться из кресла и повел в коридор.

– Сейчас он ее успокоит, – сказала Лена, – неприятная ситуация. Все и так знают, что Петр изменяет жене направо и налево, незачем концерт устраивать. Отвратительно, когда человек не может держать себя в руках. – И она стала наливать чай.

Мне расхотелось пить чай, настроение испортилось окончательно. Порывшись в сумке, я нашла телефон гинеколога Селезневой и договорилась о визите на завтра.

Римма Борисовна работала в ведомственной поликлинике. Кабинет походил на гостиную: мягкие диваны, глубокие кресла, огромный телевизор. Гинекологическое кресло и аппараты вокруг него напоминали центр управления космическими полетами – везде мигают зеленые лампочки, колеблются стрелки, и слышно мерное попискивание. Само светило, дама неопределенного возраста, была под стать кабинету: крупная, с царственной осанкой. Она прямо-таки благоухала безумно дорогим парфюмом от Диора. Немного выбивалась из общего великолепия пачка «Беломора», лежащая на столе. Такой мадам подошло бы другое курево.

За визит следовало отдать пятьдесят долларов, и, спрятав конверт, Римма Борисовна принялась расспрашивать о дамских проблемах.

Я решила изобразить богатую, скучающую кретинку, не понятую мужем, поэтому жалобы выглядели соответственно. Пропал интерес к жизни, ничто не радует. Исполнение супружеского долга превратилось в пытку, непонятные боли внизу живота, может, опухоль?

Римма Борисовна произвела тщательный осмотр, ловко щелкая всяческими кнопками. Потом, тщательно вымыв руки, усадила меня в кожаное кресло и, велев хорошенькой медсестре подать кофе, вынесла вердикт:

– Дорогая, по женской части вы абсолютно здоровы, сейчас редко встретишь женщину без каких-либо признаков воспаления.

И, отрабатывая гонорар, пустилась в медицинские советы. Успокаивающий травяной сбор, расслабляющие ванны, легкий массаж, витамины. Еще предписывалось съездить отдохнуть, полноценное питание и пятьдесят грамм коньяка на ночь.

Грустно покачав головой, я объяснила, что все меры уже испробовала, а результат нулевой. Просто руки на себя наложить хочется.

Гинеколог успокаивающе похлопала меня по плечу:

– Ну, ну, милая, выбросьте дурь из головы. Могу посоветовать чудесного специалиста – психотерапевта.

– Вы считаете меня сумасшедшей? – прикинулась я окончательной дурой.

– Упаси Бог, – засмеялась Римма Борисовна, – ну почему российские люди так боятся психотерапевтов? В Америке собственный консультант все равно что собственная зубная щетка. Чудесный доктор, профессор – Сергей Владимирович Радов. Кстати, когда у меня начались кое-какие жизненные неприятности, воспользовалась его услугами. Не поверите, проблемы решились моментально, наладился сон, аппетит. Нет, Серж – кудесник. Но принимает только по рекомендации. Хотите, составлю протекцию?

Великолепная идея! Попасть к Радову на лечение и попробовать найти ответы на вопросы, но мне нельзя идти к нему, нужен кто-то посторонний. Ладно, отправлю к волшебнику невестку. Пусть Зайка разнюхает, что к чему.

– Ну так как? – поинтересовалась Селезнева.

– Отличное решение, конечно, согласна.

– Тогда скажите ваше имя, отчество. Фамилия Васильева, правильно?

– Ольга Евгеньевна. А когда можно попасть на прием?

Светило пообещало связаться с доктором в ближайшее время и велело звонить ей в среду.

Покинув поликлинику, я понеслась домой. Маруся с Мишей где-то пропадали, Аркадий сдавал экзамен, Ольга сидела дома одна. Я очень люблю свою невестку, она платит мне взаимностью. Сколько раз мы выручали друг друга в разных ситуациях. Случился в нашей жизни странный день, когда Аркашка по ложному обвинению попал в тюрьму, были моя болезнь и тяжелая операция, автомобильная катастрофа, в которую угодила Зайка. И вообще много чего было. В результате мы стали отлично понимающими друг друга подружками. Правда, Аркашка утверждает, что нас роднит отсутствие мыслительных способностей.

Я поскреблась к Зайке в спальню и открыла дверь. Ольга сидела в кресле, и мне показалось, что глаза у нее опухли.

– Поругалась с Аркадием?

– Ничего не замечаешь? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Нет, а что?

– Второй такой дуры, как я, нет на свете, – в отчаянье сообщила Зайка.

– Слушай, а почему сидишь в темноте?

– Зажги люстру и не смотри на меня, – всхлипнула Зайка.

Вспыхнувший свет выхватил из сумерек Ольгино личико, что-то было не так. Приглядевшись, я ахнула: белокурая Зайка выглядела настоящей Мальвиной. Короткие волосы платиновой блондинки отливали ярко-голубым цветом.