Дарья Донцова - Улыбка 45-го калибра

– Почем «Маркус»?

– Восемьдесят рублей, – последовал ответ, – берите.

– Сколько?

Толстая продавщица принялась нахваливать товар.

– Дороговато, конечно, можно подешевле отыскать, но крема хорошие, все довольны, попробуйте.

Я приобрела тюбик, на котором значилось «Бальзам для рук», вернулась в «Пежо» и принялась изучать содержимое.

Выглядела и пахла светло-желтая масса не слишком приятно, каким-то лекарством. Размазав ее по кисти, я поехала в Ложкино. Вот ведь как странно. Тот же «Маркус» в кабинете Шиловой стоит пятьсот долларов. Предположим, что она – вульгарная обманщица, встречаются такие нечестные доктора. Подсовывает клиенткам самую обычную мазь и уверяет, что дает им волшебное средство. Но неужели она и Сабину надувает? У той полочка просто ломилась от продукции фирмы «Маркус»: кремы, лосьоны, маски – словом, вся косметика была под этой маркой. И потом, я-то хорошо помню, как у меня мигом сошло пигментное пятно на одной руке. Значит, хитрая Роза случайно обнаружила качественную отечественную косметику и теперь впаривает ее наивным богачкам. И не боится, что поймают.

Я въехала в ворота. Опасаться ей некого. Дамы, которые готовы, не поморщившись, выложить пятнадцать тысяч долларов за гладкую морду, не ездят в метро и не разглядывают дешевую косметику в ларьках, так что шанс попасться почти равен нулю.

Вечером, лежа в кровати, я приняла решение. Все складывается просто великолепно. Похоже, что Роза и впрямь не брала яйца. Не знаю, откуда взялась во мне эта уверенность, но она присутствовала. Вот и хорошо. Завтра заявлюсь к Шиловой, покажу ей эту баночку, сообщу, что знаю правду, и за свое молчание потребую всю известную ей информацию о Владимире Сергеевиче, Леониде Георгиевиче и Якове.

Счастливо улыбаясь, я заснула крепким сном. Разбудил меня телефонный звонок. Прежде чем схватить трубку, я глянула на будильник: шесть утра. Небось ошиблись номером. Сколько раз убеждалась, что на ночь следует отключать мобильный. Частенько звонят пьяные, с тупым упорством требующие Лену, Галю, Аню…

– Алло, – буркнула я, собираясь сказать следующую фразу: «Вы не туда попали».

Но из наушника понесся высокий нервный голос моей подруги Риты Замощиной:

– Дашка, у тебя есть парча?

– Что? – не разобрала я спросонок. – Арча? Это что? Продукт или животное?

– Парча!!! – заорала Рита. – Материал такой блестящий, с золотой ниткой.

– Нет, – ответила я растерянно.

– Катастрофа! – завопила Рита. – Все пропало! Прямо-таки и нет? А шторы? Помнится, у вас в столовой висят бежевые портьеры с золотой вышивкой.

– Правильно, но это не парча, а шелк, Зайка привезла из Парижа, мы…

– Они блестят? – перебила меня Рита.

– Ну… немного, – ответила я, сдаваясь под этим натиском.

– Переливаются?

– Да.

– Еду.

– Куда?

– К тебе, – сообщила Рита, – снимай одну штору, она мне нужна.

Я села в кровати и уставилась на противно пищащую трубку. Мне почудилось, или Рита и впрямь уже катит сюда, чтобы снять нашу штору? Да что случилось-то, в конце концов?

Все выяснилось через сорок минут, когда ненакрашенная Ритуська влетела в мою спальню и заорала:

– Давай скорей, у меня времени только до девяти. В десять начало, а их еще скроить и сшить надо. Надеюсь, у тебя есть машинка?

– У Ирки имеется, – робко ответила я.

Ритуська весит почти сто килограммов, но и рост у нее гренадерский, чуть-чуть до метра девяносто не дотянула. В молодости она играла в баскетбол и даже добилась определенных успехов. Сами понимаете, попадаться ей под горячую руку не рекомендуется.

– Хорошо, – резюмировала Ритка, – тащи стремянку.

– Зачем?

– Штору снимем, с пола даже я не дотянусь. Ну торопись же, времени в обрез.

И она стала энергично выталкивать меня в коридор. С огромным изумлением я затем наблюдала, как Ритка отцепила одно полотнище и удовлетворенно пробормотала:

– Прекрасно, они чистые. Тащи ножницы и машинку.

– Зачем?

– Шторы шить.

Я разинула рот. Содрать с окон портьеры, чтобы сделать из них драпировки?! Нет уж, хоть и побаиваюсь гневливую, непредсказуемо вспыльчивую Ритуську, но ей придется сейчас объяснить мне свое поведение!

– Ничего не принесу, пока не пойму, что случилось.

– Мой Масик… – завела Ритуська, встряхивая штору, – едет сегодня на выставку.

Я слушала ее, удивляясь тому, насколько у человека может съехать крыша. Сама люблю животных, но Замощина своего Масика, на мой взгляд, не слишком симпатичного кота угольного окраса, просто боготворит.

Три года назад Рите подарил его один из ее ухажеров. Помнится, что тогда Замощина пришла в ужас, увидав, какой презент притащил любовник. В ее уютной, вылизанной до блеска квартирке одинокой женщины никогда не было животных. В гневе Ритулька разорвала все отношения с мужиком и собиралась выбросить котенка к мусорным бачкам. На дворе мел ледяной декабрь, стужа ломала асфальт. Ритуська недрогнувшей рукой посадила ненужного котика возле вонючего железного короба и пошла домой. Вдруг ее как будто бы кто-то толкнул в спину, и Замощина оглянулась. Крохотный комочек безропотно лежал на ледяной земле. Он не плакал, не пищал, не бросался за женщиной, просто молча распростерся возле помойки, покорившись судьбе. Котик явно приготовился к смерти. Внезапно Замощина, сама не понимая почему, вернулась, со вздохом взяла подаренное безобразие, принесла домой, устроила в коробке из-под обуви и принялась выхаживать. Сейчас Масик огромный котяра, ленивый и до невозможности избалованный. Ест он только мясо, причем парное, с рынка, от размороженного воротит нос, гречку и творог ему и предлагать не стоит. Масик любит спать, развалившись на обеденном столе, его, естественно, никто никогда не охаживал ни веником, ни тряпкой. Весь запас нерастраченной Ритуськой любви, который должен был бы достаться несуществующему мужу и детям, вся страсть и нежность – все это рухнуло на Масика. Если он, не дай бог, чихнет, Ритка созывает дома консилиум ведущих ветеринаров. Когда кот, обожравшись парной телятиной, заработал понос, Замощина в панике позвонила мне и велела достать лекарство для своего любимца в Париже, не больше и не меньше.

– Достань мне в Париже лекарство.

Никакие уверения, что сейчас в нашей столице можно добыть любое снадобье, не подействовали. Масику требовались капли именно из Франции.

Сейчас новая трагедия. Сегодня ровно в десять утра она должна демонстрировать Масика на кошачьей выставке. Ритуля подошла к проблеме серьезно. Кота вымыли, расчесали, намазали средством для блеска шерсти, нанесли на когти розовый лак. Надели на шею золотую цепочку, на лапку – браслетик. Приготовили и выставочную клетку: проволочный ящик с ярко-желтым матрасом и огненно-красной мисочкой для воды. Ритка подумала, что угольно-черный кот будет особенно эффектно смотреться на подстилке цвета летнего солнца рядом с миской, похожей на помидор. Одним словом, все было готово. Но вчера поздним вечером, ближе к полуночи, Ритке позвонила одна из устроительниц выставки и поинтересовалась, будет ли там завтра Масик. Мимоходом она спросила: