Дарья Донцова - Лягушка Баскервилей

– Ой, спасибо!

– Йес! Пять тысяч!

— За что?

– За то, что десять не заплатила, – хитро улыбнулся механик.

Я потрясла головой, к которой издалека стала подбираться мигрень.

– Ты, парень, хочешь положить в карман крупную сумму?

– Не! Просто помогаю вам сэкономить.

– Давай договоримся на пятистах рублях. Хотя тоже дорого.

– Пять штук!

– Ладно, тысяча.

– Пять тонн.

– Нахал!

– Жадина! – выпалил юноша. – Все вы, богатые, такие. Нахапали денежек, наворовали у народа, напокупали квартир и машин… Сталина на вас нету!

– Тебе сколько лет? – вырвалось у меня.

– Двадцать три, а че?

– Думала, восемьдесят или девяносто, – хмыкнула я. – Пассаж про Сталина просто потрясающ.

– Пять кусков, – решительно вернулся к прежней теме беседы механик, – или оплата по квитанции.

Я полезла за кошельком и медленно отсчитала банкноты.

– Прощай, тетя! – радостно воскликнул сребролюбец. – Удачной дороги, попутного ветра, орден на грудь всем инспекторам на путь!

– И как только не боишься, что сообщу начальству о твоих проделках?

Юноша впрыгнул в свой автомобильчик.

– Ха, мало ли кто чего понаврет… – со счастливой улыбкой ответил он.

Дверь мне открыла симпатичная девушка с большими серыми глазами, около ее ног ластились два огромных ярко-рыжих кота.

— Какие красавцы! – вылетело у меня.

– Пуся и Куся, – заулыбалась Юля и снова спросила: – А вы любите кошек?

– Отношусь хорошо ко всем животным, – быстро ответила я. – У нас живут и собаки, и киски, и существо по имени Крошка Че Второй.

– Это кто такой? – поразилась Королькова.

Я махнула рукой:

– Долго объяснять, вроде птица, а вроде и нет [5]. А сейчас опоздала к вам вот из-за этого, теперь уже в прямом смысле дорогого котенка. Спрятался у меня под автомобилем, побоялась навредить ему и заплатила кучу денег за то, чтобы его извлекли.

– Ой, рыженький… – умилилась хозяйка, – малипусенький…

Котенок, словно поняв, что его хвалят, раскрыл розовую пасть и разразился истерическим мяуканьем.

– Он, наверное, есть хочет, – засуетилась Юля, – пойдемте на кухню, накормим несчастного. У меня есть отличные консервы, правда для взрослых кошек, но, думаю, от одного раза ему плохо не станет.

Продолжая восхищаться котиком, Юля привела меня в просторное помещение, скорее столовую, чем кухню, вскрыла банку, вытряхнула содержимое в фарфоровую мисочку и поставила ее около найденыша. Котенок издал утробный вопль и начал уничтожать угощенье с невероятной скоростью.

– Вот ведь какой голодный, – пробормотала Королькова, – интересно, когда он в последний раз ужинал?

Не успела фраза повиснуть в воздухе, как Пуся и Куся подошли к малышу.

– Они его не обидят? – испугалась я.

– Ну… – не очень уверенно начала Юля, – не должны. Рыжий рыжему глаз не выцарапает.

В ту же секунду Пуся начал тереться о незваного гостя, а Куся принялся вылизывать ему уши.

– Полная любовь, – констатировала Королькова.

Котенок подпрыгнул и бросился в глубь комнаты, Пуся и Куся ломанулись за ним – взрослые коты явно вознамерились поиграть.

– Так что привело вас ко мне? – оглянулась Юля и предложила: – Чай, кофе?

– Лучше воды, негазированной, – попросила я. – Извините, но придется напомнить вам о тяжелых днях. Вы никогда не слышали имя Розалия Майкова?

– Нет, – удивленно ответила Юля. – А кто это?

– Сейчас объясню, – кивнула я и завела рассказ.

Королькова, внешне спокойная, не перебивая, выслушала историю.

– Поразительно, – сказала она, – в нашей семье случилась похожая история.

– Это совпадение и заставило меня побеспокоить вас. Где сейчас Лариса Королькова?

– Она умерла, – пожала плечами Юля.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – кивнула женщина. – Скончалась вскоре после вынесения приговора. И двух лет на зоне не провела.

Я испытала горькое разочарование. В глубине души ведь надеялась, что Лариса таинственным путем ухитрилась выйти на свободу, сменить имя и приняться за старое.

– Так вы уверены? – повторила я вопрос. – Кто сообщил вам о кончине мачехи?

– Подождите, – кивнула Юля.

Она встала и вышла, я осталась в просторной кухне-столовой в одиночестве и получила возможность без помех осмотреться. Занавески украшали вышитые изображения кошек, на скатерти лежали салфетки с портретами мурок, усатые морды красовались и на кружках. Похоже, Королькова коллекционирует предметы, которые посвящены милым, грациозным животным. И, видно, женщина не нуждается – у нее дорогой гарнитур, элитная техника, серебряные ложки, холодильник с телевизором в дверце.

– Вот, – сказала Юля, вернувшись, – смотрите, это прислали из места заключения второй жены моего несчастного отца.

Я взяла протянутую бумажку. Справка! Королькова Лариса Анатольевна… год рождения… прописка… статья… скончалась… в психиатрической больнице города Добротеево. Диагноз – сердечная недостаточность, двустороннее воспаление легких, отек. Тело кремировано. Подпись – главный врач Пацюк Елена Николаевна.

– Я сначала удивилась, – мерно сообщала Юля, – по какой причине бумагу прислали? Потом сообразила: мало того что я вроде как потерпевшая, так еще и единственная родственница. Наверное, принято сообщать о смерти заключенного его семье, вот и оповестили. Ведь по документам Лариса моя мачеха.

– У нее не было родителей? Юля развела руками:

– Вроде имелась мать. Там неприятная история, Лариса с родственницей не ладила, росла словно трава под забором. Собственно говоря, это все.

– Девичью фамилию Ларисы можете назвать?

– Да зачем? – удивилась Юля.

– Сама не знаю, – честно признала я.

– Такая простая… – протянула, задумавшись, собеседница. – Лариса Анатольевна… Вот черт, забыла! Ну надо же, рановато склероз пришел! Мордвинова? Нет.

– В принципе это неважно, – закивала я. – Извините, что доставила неприятные минуты. Если у Ларисы не имелось близких, то и девичья фамилия не нужна.

Юля неожиданно улыбнулась:

– Я похоронила прошлое. Нельзя же всю жизнь посвятить воспоминаниям, пусть даже и об очень любимых людях. Не скрою, мне тяжело без папы, человека роднее его у меня не было.

– А мама?

– Она ведь давно умерла, – грустно сказала Юля, – выработалась привычка жить без нее.

– Папа тоже не вчера скончался, – невесть по какой причине начала я спор.

– Верно, – слегка растерянно кивнула Королькова. – Но знаете, как бывает: дети в семье часто делятся на маминых и папиных, так вот я из вторых. Очень было, тяжело – когда гроб с телом отца опустили в землю, думала, сама в могилу прыгну.

– У вас очень милая квартира, – решила я переменить тему беседы.

– Да, – улыбнулась Юля. – Столько в нее вложила… Правда, уютно? Я поменяла жилплощадь после кончины Вали, осталась одна в родительских апартаментах. Зачем хоромы одинокой женщине? Да еще квартира расположена в самом центре…