Хелена Секула - Барракуда

Отдать Этеру? Ну, в таком случае его папахен на сто процентов вычеркнет меня из списка живых. И впрямь найдет хоть в Патагонии. Я в это верю безгранично. Успела убедиться в его возможностях.

Спрятать бумажки и никому ни слова? С тем же успехом я могу лечь спать в мешок с гадюками. До меня может добраться Ванесса, потому что у нее тоже пятая клепка в башке давно отлетела, денег навалом, и она сейчас седеет со страху при мысли о том, что за бумаги пропали из ее сейфа.

Я выпустила из бутылки джинна.

Горе слабакам, которым суждено оказаться меж клинков дуэлянтов!

Мне не защититься от всех.

Ладно, первым делом надо выбраться отсюда и хорошенько спрятать бумаги. Мамин дом должен остаться чистым. Не хватало только, чтобы на старости лет ее дом переворачивали вверх дном какие-нибудь гнойные прыщи или легавые. Да и у меня не осталось бы места на этой земле…

Надо бы устроить себе какую-никакую хавиру на отлете.

На первое время квартира Этера – то, что доктор прописал, а потом постараюсь что-нибудь подыскать, хотя это и непросто. Какой-то вшивый молодежный журнал стравил бомжей и домовладельцев. Люди стали бояться сдавать квартиры, а то еще пришьет кто…

Пока не было надобности, я не хотела выступать в качестве иностранки Сюзанны Карте, готовой снять квартиру за валюту. Не стану я кормить многоэтажную нашу бюрократию в бюро по недвижимости. Это противоестественно, все равно как если бы мышь за котом гонялась.

И как можно меньше рисковать головой Сюзанны – последней стрелой в моем колчане. В Варшаве заполучить хорошие документы труднее, чем крышу над головой. Чтобы дойти до источника, надо целое состояние скормить армии посредников.

Я забрала оставленные Этером ключи.

«Располагайся как у себя дома, если тебе что-нибудь понадобится, поговори с пани Виташковой, это моя домработница. Она живет в деревне, дом десять», – написал он на листочке, прикрепленном к ключам.

Я двинулась на Стегны, где находилась его городская квартира.

Высотки и одноэтажные павильоны бытовых услуг в новом районе нашлепали в шахматном порядке. Все аккуратное, симметричное и анонимное. Все равно эти места красивее не станут, хоть лесом засади. Люди в таких районах не выдерживают.

Наверное, только благодаря этой аккуратной монотонности, открытым площадям и пустынным улицам, я заметила какое-то подозрительное движение возле своей персоны.

Я была готова к чему-то подобному, но не ожидала, что все произойдет так быстро. И слишком поздно поняла: они здесь, кем бы они ни были. Наверное, взяли пеленг на адрес Этера и теперь караулили, как пауки в паутине.

Полдня я уходила от «хвоста». Врагу не пожелаю влипнуть в такой компот в Варшаве. До сей поры машины у меня не было, вот и пришлось играть муниципальным транспортом в казаки-разбойники. Такси – это как мед у Винни-Пуха: «только он есть – и его сразу нет». Одни очереди на стоянках.

Столица ты моя европейская. Бегала я, бегала, пока в намертво забитом автобусе не потеряла сабо и «хвост». Двери его прищемили. «Хвост», а не сабо. Поскольку мой горе-шпик торчал больше внутрь, чем наружу, сочувствующие пассажиры втянули его в салон, освобождая из лап взбешенной пневматики. Потом ему пришлось еще и пробираться через весь автобус к другим дверям. Он упустил время, я наверстала. Ненадолго.

Галопом домой. Собрала кое-какие мелочи. Некогда было даже изменить внешность.

– Легавые? – огорчилась мама.

– Легавые, но не с казенной псарни.

– И за то спасибо Господу, – набожно вздохнула мама. – Деточка, как ты думаешь, они сюда доберутся?

– Не знаю. Если придут, скажи им, что я – это не я.

Остаток дня я провела в музее. Тихо, кондиционер работает, от шедевров веет покоем, людей мало. Тут еще легче заметить слежку, чем на просторных Стегнах. Но в музейных залах искать меня не стали.

Когда стемнело, я нашла телефоны и адреса Оскерко в телефонной книге. Позвонила в контору – тишина. Звоню домой – женский голос.

Я молча повесила трубку. Главное, что дома кто-то есть. Оставлю у них бумаги и оттуда позвоню Станнингтону. Если за мной охотится его свора, пусть скомандует им «к ноге», а если это посланцы Ванессы, то в Станнингтоне я найду союзника, хотя союзник очень смахивает на врага. Но у нищих нет выбора.

Однако у дома адвоката меня поджидали. И здесь мне улыбнулся фарт, друг всех беглецов. Когда я оказалась перед калиткой на безлюдной улочке Райских Птиц, где в двух шагах – черная стена Кабацкого леса, за моей спиной выросли две неясные фигуры. И в тот же миг в доме адвоката распахнулись двери, а из мрака выскочил огромный черный пес и поднял жуткий лай.

Протянутые было ко мне хищные лапы растворились в темноте, словно померещились.

– Оскерко-старший дома? – крикнула я, чтобы отпугнуть ищеек.

– Прошу вас. – Это был Бей.

Он открыл мне калитку, и пес со свирепым лаем вырвался на улицу.

День с самого утра киснул в моросящем дождичке, вечером сгустилась чернильная темнота. Скорее октябрь, а не конец августа. Тепло от земли соединялось с холодным воздухом и клубилось по ногам туманом. Люди на крыльце дома словно плыли по колено в этом белом облаке.

– Лорд! Лорд! – Бей помчался за собакой. Его друзья остановились у калитки. Я за их спинами нырнула в сад, прошмыгнула под деревьями, перелезла через забор и очутилась на пустыре. Через несколько минут я наткнулась на стоявший у небольшого ателье «фиат».

Лорд все еще сердито лаял, когда мне удалось открыть автомобильную дверцу и завести мотор. Машину я собиралась вернуть на место, попозже.

Я вернулась на мою далекую, безопасную Волю.

– Люня, они же здесь побывали!

– Значит, не скоро вернутся. Как выглядели?

– Один говорил, другой молчал. Такой оглоед здоровенный, бычище. В синих портках, таких, как у тебя… Господи, деточка, тебя ж как из пруда вынули! – Последний вопль по поводу моего внешнего вида.

Моя отважная мама, дочь и внучка конокрадов, ловко провела бандитов за нос.

– Фелиция Адамец? Ну да, дочка моя. Естественно, тут проживает, а где ж ей еще проживать? – немедленно призналась она, услышав грозный вопрос. – Но только она в отпуск уехала. Что-то мне сдается, опять какая-то зараза напакостила. Чтоб вы знали, господа хорошие, у деточки моей все документы украли, и кто-то теперь ими пользуется. С той поры все время ерунда какая-то творится, хотя мы и в газеты дали объявления, что документы потеряли. Из участка приходят, фотографии все какие-то мне показывают, вора ищут. Пойдемте вместе к участковому, вы ему скажете, что на сей раз сотворили с паспортом моей дочки, потому, что мочи моей больше нет! Пойдем прямо сейчас!

Не знаю, поверили ли мерзавцы хотя бы на миг, но затошнило их, видать, от отчаянной готовности мамы бежать в ментовку. Разговор шел во дворе, мама предусмотрительно не пригласила их в дом, а за забором в огороде копались соседи.