Дарья Калинина - Очки большого города

И все же Фима с Платоном сомневались.

– Мещеряков, если даже и придет, то, не увидев Семена, сразу же развернется и уйдет.

– Не уйдет.

– Но он же придет для разговора с ним, я правильно понимаю? А тут мы! Он уйдет!

Но Арсений держался очень уверенно:

– Я знаю, что ему сказать, чтобы он остался. Одна фраза, и он останется. Будьте спокойны! Положитесь на меня!

Так как у Платона с Фимой выбора особого не было, то они так и сделали.

И вот наступил час икс. Свидание должно было состояться на том самом злополучном пепелище, где прошлой ночью побывал Семен. Мысль о том, что они находятся на том же месте, где чуть было не расстался с жизнью другой человек, заставляла Фиму слегка нервничать. Она то и дело посматривала в ту сторону, где произошло нападение на Семена. И, к своему огорчению, увидела, что и Платон туда поглядывает. Значит, и ему тоже неуютно.

Одному Арсению было хоть бы хны!

Фима уже давно собиралась высказать одну мысль, которая не давала ей покоя со вчерашнего дня.

И вот теперь сочла время подходящим и решилась:

– Там в Дивногорске я видела план на стене…

– Ты нам про него уже говорила, – перебил ее Арсений. – Мы отдали дань твоей проницательности. Господин Мещеряков должен был хорошо знать эти места прежде, раз уж начертил план своего Дивногорска, включив в него все мельчайшие детали ландшафта тех мест. И скажу тебе даже больше, если бы не ты, то мы бы сейчас тут не сидели. Это ты подкинула мне идею насчет господина Мещерякова. Я очень благодарен тебе за это.

– Да, но это было лишь первое, что показалось мне странным в том плане. А второе… Этот план я уже видела раньше!

– Правда? – удивились оба мужчины.

– И знаете где? В том гараже, где мы нашли Анну, такой же план был нарисован на стене.

– Не может быть!

– Может!

– Ты не ошибаешься?

Арсений смотрел на нее с недоверием.

И Фиме пришлось сказать:

– У меня есть фотография.

Мужчины взглянули и были вынуждены признать, что и впрямь очень похоже. Ну просто очень.

– Если наложить друг на друга, то уверен, они совпадут полностью.

– Но это еще не все. Вика сказала, что этот рисунок – точная копия татуировки, которая есть у Ани на теле!

– Ты какую Аню имеешь в виду?

– Настоящую, не актрису.

– Откуда бы Вике знать такие подробности?

– Об этом я не спрашивала. Думаю, что тут без Каблука дело не обошлось. Но Вика мне сказала, что Аня не знала, кто сделал ей эту татуировку, это было неизвестно также и ее приемным родителям. Но случилось это незадолго до того, как она попала к Лукерье и Георгию на воспитание.

– Так Мещеряков и сделал! – воскликнул Платон. – Что же тут думать-то? Он с этим Дивногорском не один год носился, сначала план его в голове вынашивал, потом стройку начал. Зациклился, одним словом, на своем проекте. Он у Мещерякова вроде какого-то пунктика. Вы же видели, он его даже в рамочку и на почетном месте распорядился повесить. И девчонке на теле татушку он набил, чтобы зафиксировать свое право на нее.

– Ане было всего двенадцать на тот момент.

– И что? Извращуг хватает!

Но Арсений был не согласен с Платоном.

– Нет, я думаю, тут другое, – задумчиво произнес он.

– Что другое? – сердился Платон. – То самое и есть! Тьфу ты, пропасть какая!

Толкового спора у них не получилось, потому что в этот момент один из их постов подал предупреждающий сигнал, заухал совой. Операция началась.

– Внимание! – прошептал Арсений. – Объект идет к нам! Сидите предельно тихо. Ни в коем случае не высовывайтесь.

Все эти указания Арсений раздавал еще раньше.

– Говорить буду один я, – напоследок предупредил он. – А вы просто слушайте.

И вот зашуршала сухая трава под ногами. И чей-то незнакомый мужской голос произнес:

– Позвольте, но кто вы такой?

Арсений улыбнулся.

– А я вас жду! У нас тут с вами назначена встреча.

Фима изо всех сил выпучила глаза, силясь разглядеть пришедшего. Воображение нарисовало ей Мещерякова каким-то сказочным красавцем, одетым чуть ли не во фрак, с брильянтовыми запонками, платиновыми часами и ботинками из кожи ручной игуаны из племени мумбу-юмбу, которых на всем белом свете считаные единицы. Но красавца олигарха не оказалось, все было куда проще. Прибывший был невысок, совсем некрасив, а одет он был в простенькие джинсы и футболку, на которую накинул простецкую куртяшку. Просто какой-то сельский мужичок стоял перед ними.

И это всесильный Мещеряков? Фима была жестоко разочарована. Она даже начала сомневаться, а Мещеряков ли это, хотя видела его фотографию, да и сам Арсений убеждал их, что Мещеряков обязательно явится лично, никому не поручит этого дела.

И вот сейчас Мещеряков был в сомнениях.

Уйти или остаться?

– У меня тут назначена встреча, это правда, – произнес он. – Но встречаюсь я совсем с другим человеком. Где Семен?

– Он придет позже.

– Ах, вот как! Что же, в таком случае позвольте мне тоже откланяться.

– Куда же вы? Подождите! Нам с вами тоже есть что обсудить.

– Не имею чести быть с вами знакомым.

– Так же, как и я с вами! Познакомимся? Мое имя – Арсений. А вы – Михаил! Я вас знаю!

Наступила тяжелая пауза, во время которой каждому было о чем подумать. О чем думал Мещеряков, девушка затруднялась сказать. А вот у нее в голове мысли крутились ураганом. Почему Михаил? Мещеряков совсем не Михаил, он Сергей Павлович. Зато Михаилом звали покойного друга Семена, владельца сгоревшего дома, на чьих развалинах они сейчас и находились.

И что это все могло бы значить? Девушка переводила взгляд с одного на другого, дожидаясь, когда Мещеряков совладает с охватившим его волнением.

Наконец это произошло, и он произнес почти без дрожи в голосе:

– Уверяю вас, вы ошибаетесь.

– Вас зовут Мишей, – тихо и почти ласково произнес Арсений. – И это место было когда-то вашим родным домом. Тем самым домом, который вы ненавидели настолько, что предпочли его спалить дотла.

Фима была уверена, что Мещеряков начнет все отрицать. Но он огляделся по сторонам, словно проверяя, одни ли они тут.

Наверное, подумал, что одни, и неожиданно произнес:

– Вовсе не потому это произошло! Не потому я его спалил, что ненавидел. Я сжигал не сам дом, я сжигал свой путь назад.

– Вы не хотели, чтобы у вас было искушение все отменить?

– Нелегко начинать жизнь заново, с чистого листа. Нелегко прощаться со всем, что было тебе дорого. А мне нужно было забыть всех и все, что меня связывало с прежним хулиганом и бедокуром Мишкой.

– Вы твердо решили занять чужое место.

– У меня уже не было другого выхода. Для всех своих я умер. Родители мои к этому времени тоже скончались. Я был одинок.

– Ну не совсем. У вас же была дочь.

– Дочь… Да, Анька родила мне девочку. Других детей у меня не появилось, так что девочка оказалась единственным моим ребенком. Продолжательница рода, так сказать.