Наталья Никольская - Двойник

Я еще раз осмотрела шофера и, не найдя в нем ничего опасного, решила рискнуть, все равно ведь ничего хорошего более мне не предложат.

Мы сели в машину и через пять минут, уже ехали в направлении Озерок.

— Вы уж извините меня, но до самих Озерок я вас довезти не смогу, мне по трассе, а к ним сворачивать нужно. Но там уже недалеко остается, уверен, вас кто-нибудь подбросит. А вы к родственникам едете?

— Нет, я по-делам. Хочу разыскать одну семью, у них вчера папу убили, нужно сообщить.

— Да, вот ведь как бывает, жил-жил человек и помер. Да ладно еще, если он сам помер, а тут еще и убить могут. А старый папа-то был?

— Нет, лет тридцать или даже меньше.

— Так молод же еще, за что ж его? — удивился шофер, закуривая сигарету.

— Пока никто не знает. Милиция расследование ведет.

Шофер замолчал. Наверняка в его голове сейчас проносились сцены того, как отнесутся к этому родственники погибшего, когда узнают.

— А я ведь тоже сына потерял, — сказал он чуть позже. — Убили его шесть лет назад. Он замолчал и, несколько минут мы ехали молча, но потом продолжил: — Убийцу, правда, нашли, лысый такой, с длинным шрамом на левой щеке. Он тогда несколько лет получил, но мне-то от этого не легче.

— Мне очень жаль.

— Да вы тут ни при чем. Вам, я вижу, тоже не сладко придется. Сообщить семье о гибели родного человека, это нужно иметь много сил. Я бы, например, на это не решился.

Мне хотелось попросить его рассказать о том, из-за чего убили его сына, но не хотелось ворошить старые раны такого хорошего человека. Пришлось подавить в себе желание начать расспросы.

Всю оставшуюся дорогу мы обсуждали последние новости, произошедшие в стране. Как оказалось, Иван Михайлович, так звали моего шофера, был очень хорошо информирован в этом деле и рассказал столько интересного, что мне даже не захотелось покидать его, когда мы наконец добрались до нужного мне перекрестка.

— Жаль, что мы с вами больше не увидимся, я могла бы вам дать почитать такие хорошие книги по истории, у моей сестры их много, — я протянула ему тридцать рублей. — Вот, купите себе пиво.

— Да что ты, дочка, не нужно, а вот книжечки-то я бы почитал. Может, ты мне лучше свой адресок оставишь, как-нибудь по пути загляну, я через ваш город часто проезжаю.

Я начеркала ему на листочке свой адрес с телефоном, и мы расстались. Хороший человек этот Власов Иван Михайлович, сейчас такие редко встречаются. Я постояла немного и пошла по не асфальтированной дороге в сторону Озерок. Хорошо хоть, жара немного спала, и было не слишком жарко, иначе бы к концу пути меня не возможно было бы узнать.

Наконец показалось село. Мне почему-то оно представлялось намного, чем оказалось на самом деле. Я подошла к крайнему дому. Построен он был, по всей видимости, не слишком давно, так как выглядел значительно приличнее располагающихся рядом домов. Я постучала в дверь, так как звонка на ней обнаружить не удалось. На мой стук из под крыльца вылезла большая лохматая собака и злобно оскалилась.

— О, Боже, только этого мне сейчас и не хватало. Я как можно ближе прижалась к двери. Терпеть не могу собак с самого детства. Зверюга подошла чуть ближе и еще более злобно зарычала.

Что же делать? Как назло, у меня в руках не было ничего, кроме маленькой сумочки, которой вряд ли удастся напугать эту животину. И за что мне все это? Я буквально вросла в дверь, боясь пошевелиться. Из всех живых существ, что мне приходилось встречать в своей жизни, больше всего на свете я боялась собак. Полина из-за этого надо мной часто смеялась и обзывала трусихой. Да, трусиха, я бы на нее сейчас посмотрела, если бы она оказалась совсем безоружной перед такой громадиной. Собака все еще продолжала рычать.

На мое счастье, из соседнего двора выглянула толстая женщина и закричала:

— Шарик, уйди. Да вы его не бойтесь, он только рычит, у него и зубов-то нет, выпали все давно, — только сейчас я заметила, что собака действительно настолько стара, что не в состоянии даже догнать кого-либо, не то что укусить. — Старый стал, — продолжала женщина, — хозяева-то давно съехали, а его забыли взять, вот он и сторожит до сих пор.

Я, все еще трясясь от страха, обошла стороной продолжающую рычать собаку и направилась к женщине.

— Извините, пожалуйста, я ищу одну семью, вы мне не поможете?

— С удовольствием, а кто вам нужен? — женщина мило улыбнулась и облокотилась на едва не падающий, забор, изготовленный настолько давно, что по нему не возможно было определить, из какого дерева он был сделан.

Женщина хоть и была весьма упитанной, но лицо ее не было заплывшим. Скорее всего, решила я, она просто страдает сахарным диабетом, поэтому так толста. Волосы у нее были длинными, по-старинке заплетенными в тугую косу, которая едва ли не касалась земли. Вот это да, мне бы такие волосы. В городе бы все от зависти поумирали. Я очарованно смотрела на женщину, которая, не будь она такой толстой, вполне могла бы считаться красавицей.

— Я ищу бывшую жену и дочь одного человека, вот посмотрите, — все еще рассматривая ее, сказала я и протянула фотографию, которую нашла в папке Нефедова.

Женщина принялась пристально всматриваться в фото.

— Вы уж меня извините, я плохо вижу, но, по-моему, эта девочка мне знакома. Хотя, может… Вы сходите к Нюрке, у нее внучка какая-то живет, может, это она и есть, — она вернула мне фотографию и указала на полуразвалившийся домик, который находился возле большого дуба.

Я поблагодарила женщину и направилась к старенькому домику. Сначала мне показалось, что в нем никто не живет, так как ставни были заколочены, а на воротах красовался замок. Я подошла к двери и постучала, боясь, что если я ее открою, на меня набросится какая-нибудь собака, которых в деревнях бывает довольно много. На мой стук никто не вышел, и даже не послышалось никакого лая.

Я осторожно открыла калитку и вошла во двор, который оказался очень уютным и совсем не заросшим травой, как мне показалось издали. Было видно, что за ним хорошо следили. Вдоль тропинки даже росли ромашки, не садовые, а обычные полевые, но они были такими крупными, что я даже удивилась. Этот дворик чем-то напомнил мне палисадник моей бабушки, он был такой же маленький, ухоженный и чистый.

Я подошла к двери. По пробивающемуся сквозь ставни свету я поняла, что дома кто-то есть. Я еще раз постучала, на этот раз в дверь и, стала ждать. Мне казалось, что из такой полуразвалившийся хибары непременно должно выползти нечто похожее на бабу Ягу, или что-то, по крайней мере, такое же древнее. Каково же было мое удивление, когда дверь мне открыла не слишком старая и даже еще не совсем седая старушка.

Бабушка была очень даже привлекательной для своего преклонного возраста. Глаза ее совсем не были потухшими. Приглядевшись, в них можно было обнаружить пылающий когда-то огонь. Кожа лица и рук была не слишком дряблой и морщинистой, как у большинства знакомых мне старушек. Я даже удивилась, как ей удается поддерживать ее в таком состоянии до сих пор. Волосы так же не были чересчур редкими и тонкими, наоборот, они вполне могли поспорить своей густотой с волосами многих юных красавиц.