Люся Лютикова - Прошла любовь, завяли помидоры

Я набрала на домофоне номер сто двадцать восемь. Долго не отвечали, наконец раздался звонкий детский голос:

– Кто там?

– Привет, дружочек! – неестественно высоким голосом, каким обычно разговаривают с детьми, завела я. – А взрослые дома есть?

– Я один. Мама в магазине.

Во мне неожиданно проснулся талант воспитательницы, и я назидательно сказала:

– Нельзя открывать дверь незнакомым людям. И вообще с ними лучше не разговаривать. Сказку «Волк и семеро козлят» знаешь?

– Нет, я фиксиков знаю, свинку Пеппу, барашка Шона…

Куда катится этот мир! Скоро мы дойдём до того, что дети забудут сказки «Репка», «Теремок» и «Колобок». А дальше что? «Курочка Ряба» – это величайшее философское произведение всех времён и народов, не впитается с молоком матери, не запишется на подкорку – и всё, конец русской нации!

– Обязательно посмотри мультфильм «Волк и семеро козлят»!

– Хорошо, – ответил мальчик и повесил трубку домофона.

Я позвонила в оставшиеся три квартиры, но там никто не ответил. Странно. Я отошла от подъезда на приличное расстояние, задрала голову и посмотрела на последний этаж. Во всех окнах горел свет. Это значит, что жильцы дома, но не хотят открывать. Или не слышат звонок. Многие люди выключают домофон, чтобы их не беспокоили разные праздношатающиеся вроде меня. Моя задача – проникнуть в подъезд и позвонить им в дверь.

Я снова набрала номер сто двадцать восемь. Снова ответил тот же ребёнок.

– Дружочек, впусти меня в подъезд! – пропела я самым ласковым голоском, на какой была способна. – Нажми на кнопочку!

– Мне тётя сказала не открывать дверь незнакомым людям.

– Так это же я, та самая хорошая тётя! И я очень замёрзла тут на улице! А в подъезде тепло! Пусти меня погреться!

– Нет, серый волк, ты меня не обманешь, – сурово сказал малыш и отключился.

Ага, кажется, дитя только что посмотрело на своём планшете мультфильм «Волк и семеро козлят». Ну, я хотя бы не зря сюда приехала, провела воспитательную работу среди подрастающего поколения.

А на улице действительно похолодало. Я нерешительно мялась около домофона, не зная, что предпринять. Звонить во все квартиры подряд на удачу? Некоторые люди открывают домофон, даже ничего не спрашивая. Ждать, когда из подъезда выйдет какой-нибудь собачник, и проскользнуть внутрь? Или бросить эту затею и поехать домой?

К подъеду подошла пожилая женщина, я с надеждой обратилась к ней:

– Вы тут живёте?

– Да, – настороженно ответила она.

– Я понимаю, сейчас редко кто знает своих соседей, но вдруг? На последнем этаже жила женщина в возрасте, года полтора назад она умерла. Квартиру продали, там сейчас новые жильцы. Номер квартиры не подскажете?

– Сто двадцать шесть. Она жила прямо надо мной.

– Ой, спасибо большое! А я звоню в домофон, никто не отвечает. Надо, наверное, в дверь позвонить.

– Не откроют они вам, – сказала пенсионерка. – После того случая собственной тени боятся.

– Какого случая?

– Ох, это долгая история, – вздохнула собеседница, – а мне некогда, дома дел полно.

– А если коротко, в двух словах? – попросила я.

– Ну, если коротко… В однокомнатной квартире жила старушка Светлана Васильевна. У неё была непутёвая дочь Наталья, она бросила мать на произвол судьбы, не показывалась годами. А как узнала, что квартира матери уплывает в чужие руки, тут же кинулась отвоёвывать имущество.

– А «чужие руки» – это…

– Человек, который ухаживал за Светланой Васильевной в обмен на квартиру. Договор ренты называется. Очень приятный мужчина, я его видела, Валерием звали. Постоянно привозил продукты, и не какую-то фигню покупал, а самое дорогое: копчёная колбаска, ветчина, красная рыбка.

– Вы откуда знаете? – удивилась я.

– Так через пакет всё видно. Да и сама Светлана Васильевна мне хвасталась. Так вот, а когда старушка умерла, и квартира отошла по закону Валерию, тут Наташка и объявилась. Она, оказывается, была прописана в квартире, а новый владелец её выписал. А у Наташки, видать, планы были на наследство, она ждала, когда мать помрёт, а тут такой сюрприз. В общем, она примчалась сюда, устроила Валере скандал. Так громко орала, весь подъезд на ушах стоял.

– Разве она имела право на что-то претендовать?

– Наверное, нет, иначе бы молчком в суд пошла. Валера решил квартиру продать, а Наташка стала ему препятствовать. Я лично слышала, как она требовала от него половину денег за квартиру.

– При вас скандалили?

– Нет, кричали они в квартире этажом выше, но в нашем доме отличная слышимость.

– Как же Наталья могла препятствовать продаже? Если Валерий единоличный хозяин?

– Решила взять измором. Дежурила в подъезде, устраивала скандалы, когда приходили покупатели смотреть квартиру. Кричала, что напишет заявление в прокуратуру, подаст в суд и будет судиться годами. Писала около лифта на стенах краской, что квартира под залогом. Люди пугались и уходили.

Ну правильно, кому нужен проблемный вариант, если, условно говоря, в соседнем подъезде продают точно такую же квартиру, только юридически чистую? Кто купит геморрой за собственные деньги?

– Но Валерий всё-таки смог продать квартиру, – напомнила я.

– Как-то договорились они. Наташка перестала портить стены, и Валерий продал квартиру молодой семье. Но, видать, мало Наташке денег дал, потому что она стала терроризировать новых хозяев. Долбилась в дверь, требовала деньги, в общем, опять устроила всему подъезду бесплатный цирк. А они вообще посторонние люди! Даже милицию пришлось вызывать. Так что не откроют они вам. Никому не откроют! Обжёгшись на молоке, дуют на воду.

Собеседница зябко поёжилась. Я испугалась, как бы она не ушла, и поспешно задала следующий вопрос:

– От чего умерла Светлана Васильевна?

– От чего люди умирают в восемьдесят лет? От старости. У неё много болячек было, всех и не упомнишь. На сердце она жаловалась, давление мучило, диабет опять же присутствовал. Когда человеку столько лет, ни одного здорового органа не остаётся в организме. Вот мне только шестьдесят, а уже ноги не ходят, суставы разваливаются, позвоночник болит. Терапевт в нашей поликлинике пятый год не может подобрать мне таблетки от гипертонии, выписывает то одно дорогое лекарство, то другое, а толку никакого…

Кажется, пенсионерка забыла, что торопилась домой, оседлав любимого конька, она без умолку болтала о своих болячках. Так, мне надо срочно делать ноги. Дождавшись паузы, я вклинилась в словесный поток:

– Спасибо большое, не смею вас больше задерживать.

Дама замолчала и как будто даже оскорбилась.

– На улице холодно, а у вас слабое здоровье, как бы не заболели, – добавила я. – Ещё раз спасибо, что уделили время.