Татьяна Луганцева - Фунт лиха с изюмом [litres]

Он освободил ей ноги и помог сесть на кровати. Мира дрожала так, что у нее даже зубы клацали.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина, поднимая с пола ее пальто и накидывая ей на плечи.

– Мирослава, Мира, – ответила она, кивком благодаря его.

– Какое красивое имя. Меня зовут Мартин. Мира, успокойтесь. Всё кончилось, вы в безопасности.

– Спасибо вам. Не знаю, как отблагодарить. Вы такое для меня сделали. Такое…

– Я сделал то, что должен был сделать. Мирослава, мы вызываем полицию?

– Нет-нет, я не хочу. Я хочу домой, вернее, на съемную квартиру. Ничего не хочу. Ой, меня ноги не держат.

Мира попыталась встать с зловонного ложа, но не смогла. Ноги и тряслись, и онемели, так сильно они были перетянуты.

Мартин наклонился к ней. Мирослава уткнулась ему в грудь и обняла за шею, она почувствовала себя защищенной в его сильных руках, на широкой груди, с еще немного сбитым дыханием. От Мартина шел волнующий запах дорогого парфюма и приятной свежести здорового тела. Он легко поднял ее на руки и вынес из смердящей сараюшки.

Мирослава, вдохнув свежий морозный воздух, расплакалась.

– Всё хорошо, всё хорошо. Вы уверены, что обойдётесь без полиции?

– Да, я хочу поскорее всё забыть. Новый год встречать в полиции не хотела бы. Господи, как мне плохо…

– У меня здесь машина. Я вас отвезу.

Мартин направился к черному «мерседесу», открыл заднюю дверцу и бережно уложил Миру на сиденье. Всё тело у нее болело так, словно с нее заживо сняли кожу. Она застонала.

Мартин сел за руль и повернулся к Мире.

– Может, всё-таки в больницу?

– Нет, пожалуйста, нет.

– Какая больница тридцать первого декабря за час до Нового года. Я хочу домой. – Мира заметил, что ее спаситель бросил взгляд на часы. – Вы торопитесь? Я вас задержала?

Мартин улыбнулся.

– Куда вас отвезти.

Мира прикусила распухшую губу и поморщилась.

– А я адреса не знаю. Я только приехала в Питер, сняла квартиру… Мартин… Извините, не знаю отчества.

– Не надо отчества, – ответил он. – Так куда мы хоть примерно едем?

Машина стояла под ярким фонарём, и Мира хорошо разглядела своего спасителя. Высокий, широкоплечий, высокий лоб, чувственный рот. Волнистые волосы, белокожий. Она даже разглядела россыпь веснушек на его носу. Темные выразительные глаза смотрели на нее с состраданием и, как ей показалось, с нежностью. Она отметила, что у него длинные ресницы, и это обстоятельство показалось ей очень трогательным.

Мирослава загляделась на него. Для нее стало еще одним откровением, что к его веснушкам добавились симпатичные ямочки на щеках, когда он снова улыбнулся.

– А я не знаю… – промямлила она, чувствуя, что влюбляется в своего спасителя. Ей даже стало тяжело дышать.

Мартин высоко поднял брови.

– И всё-таки я куда-то должен же вас отвезти.

Она смущенно отвела взгляд… и тут же испуганно вскрикнула! К машине со стороны водителя подлетел Геннадий, взмахнул битой и мгновенно разбил стекло, а заодно и голову Мартина. Страшный звук, мощный удар, фонтан из острых стеклянных осколков. Мира инстинктивно отпрянула, закрывая лицо руками, а машина резко рванула вперед. Еле вписавшись в два поворота, «мерседес» пронесся по двору, выехал на широкую улицу и остановился, чуть не столкнувшись с каким-то джипом. Тому пришлось резко вывернуть влево, чтобы избежать аварии. Мира не успела даже испугаться, ее оглушил рев джипа и гневные гудки проезжающих автомобилей.

– Господи, Мартин! – выдохнула она. – Мартин, что с вами?

Он медленно повернул к ней голову, и Мирослава закричала. Лицо Мартина было залито кровью, и кровь просто хлестала с бешеной силой из раны на голове.

– Беги… – прохрипел он и, повалившись лицом на руль, потерял сознание.

Мирослава выскочила из машины, распахнула переднюю дверцу и обхватила голову Мартина руками. В его шелковистых, густых волосах торчали осколки стекла, они были словно смертельные льдинки. Разбитый висок, залитое кровью лицо, темные слипшиеся ресницы…

Мирослава принялась покрывать его лицо поцелуями.

– Мартин, пожалуйста! Прошу! Что с тобой? Ты меня спас! Ты даже в таком состоянии смог уехать, увезти меня от опасности. Я искала тебя всю жизнь, и я тебя нашла! Господи, не умирай! Я спасу тебя! Я даже не знаю, как я смогу жить теперь, зная, что ты есть на свете!..

– Алло, дятел! Ты чего тут раскорячился на всю дорогу? – вдруг раздался грубый голос мужчины.

Из остановившейся машины, которой преградил путь «мерседес» Мартина, вышел водитель и направился к ним. Но его воинственное выражение на лице моментально сменилось испуганным.

– Твою же мать! Что у вас тут происходит?! – Он схватил телефон. – «Скорая»! Немедленно приезжайте! Человек ранен!

Яна Карловна Цветкова сидела в салоне частного самолета и пыталась соблюдать полное спокойствие. Карл Штольберг расположился напротив нее и пожирал Яну глазами. Она пыталась так же открыто и честно смотреть на него.

– Сколько мы не виделись? – спросила Яна. – Лет пять?

– Пять лет, четыре месяца, – ответил он на очень хорошем русском с легким акцентом. – И ты прекрасно знаешь, что это было твоим решением, ты избегала меня, как только могла.

Яна посмотрела в иллюминатор и содрогнулась, быстро отведя взгляд.

– Мне нечего было тебе сказать. Вернее, я не могла сказать тебе то, чего ты ждал. Наши дороги разошлись окончательно и бесповоротно. А на спокойную дружбу ты готов не был. Да и я тоже. Мне было стыдно, неудобно, жалко. Я даже не знала, как в глаза тебе смотреть.

Карл улыбнулся.

– Сейчас смотришь, и я понимаю, что чувства прошли окончательно. Ты так спокойна.

– У нас был красивый роман, я никогда не забывала о нем и не забуду. А спокойна ли я? Я впервые в жизни влюбилась по-настоящему.

– В меня ты была влюблена не по-настоящему? – поднял брови Карл, и в его карих глазах мелькнула тень недовольства.

– Я не знаю, что сказать. Извини, Карл. Я знаю, что люблю я сейчас не тебя.

Карл Штольберг, чешский князь, опустил голову и задумался. Яна исподтишка разглядывала его. У Карла были красивые светло-русые волосы, еще и выгоревшие от длительного пребывания на солнце, на свежем воздухе. Отходила она от романа с ним долго. Были мужчины, были увлечения, какой-то отдых, отвлечения… Яна даже решила, что она вся выгорела внутри и больше не способна влюбиться. Яна подумала, что это и хорошо, раз ее чувства несут ее любимым людям одни неприятности. Да и возраст уже. Не шестнадцать… И даже не двадцать. Пора бы уже и угомониться. Так она и жила, пока не встретила свое солнце, свое счастье, своего мужчину, своего Мартина. И после этого ни один роман, ни один образ не мог уже всколыхнуть в ее душе ничего.