Дарья Донцова - Аллергия на кота Базилио

– Наверное, ошибка в областном портале, – предположил Сеня.

– Не-а, думаю, что Носов паспорт сменил, лет себе прибавил, – прищурился Кузя. – В сельсовете это легко прокатило, а в области даже в конце восьмидесятых проверить могли. И поэтому он не требовал ни заказов, ни льгот. Все, что с деньгами связано, часто проверяется. Начнут копать, узнают, что Носову на два десятилетия меньше, чем в паспорте указано. Хитер бобер! Дом он в Повалкове покупал по старому паспорту, его данные в областные документы попали. А в сельсовете он уже новое удостоверение личности предъявил, и его стали считать стариком.

Я удивилась:

– Обычно люди убавляют возраст.

– И не такое случается, – философски заметил Дегтярев. – Интересно, с какой целью он врет?

Когда Яна села в машину, я извинилась:

– Прости, опоздала.

– Сама только-только приехала, – успокоила меня Реутова, – очень мне твой совет нужен. Зина работала у Николаевых. Помнишь?

– Да, – кивнула я, – конечно.

– Сестра обожала свечи, – продолжала Яна, – ароматические.

Я невольно поморщилась, Яна мигом заметила мою реакцию.

– Ага, я тоже их терпеть не могу.

– Люблю Париж, у меня там много друзей, но есть кошмар, от которого невозможно избавиться, – призналась я. – Французы – фанаты свечек, палочек, фонариков с благовониями. В какой магазин ни зайдешь, там непременно пахнет апельсином, корицей, ванилью. И это еще ничего. Попадаются такие запахи, от которых меня тошнить начинает.

– Зина бы там расцвела, – засмеялась Яна, – мы с ней во многом похожи были, но в любви к вонючим ароматам не совпадали. Уж не знаю, как бедный Коля их терпел. Короче, вечером в день смерти Зинуля ко мне забежала радостная такая! Просто майская роза! «Ой, вот мне повезло! Катя мне свечу подарила лавандово-шоколадную».

Я опять поморщилась:

– Знаю такие. От аромата лаванды моль из шкафа эвакуируется. А шоколадом от таких свечей и не пахнет. Воняет обычно чем-то вроде подгоревшего какао.

– Ага, – кивнула Яна, – меня просто всю перекорежило. Лаванда! Бе-е-е! А Зинка в кайфе, давай рассказывать, как она сейчас в баню пойдет, попарится, устроится в комнате отдыха, вонючку зажжет и будет телик смотреть, от запаха млеть.

Яна прижала руки к груди.

– Я очень удивилась. Катя что-то Зине подарила? Ну ваще! Дочь Софьи Петровны… она… она… она…

– Мы с ней виделись, – решила я помочь Реутовой.

– Значит, ты меня понимаешь, – обрадовалась собеседница, – странная такая девица. Вот невестка Света, та хорошая. И вещи Зине отдавала, и мелочи всякие. Купит в магазине косметику, ей в подарок крем сунет, умывайку. Она Зине все просто так давала, без повода. На день рождения, Новый год всегда конвертик дарила со словами: «Зиночка, купи себе что-нибудь сама. Не знаю, что ты любишь». А Екатерина никогда этого не делала. Я у Зины спросила:

– Что это с Катей случилось, может, она заболела?

Зинуля объяснила:

– Дочь свечу эту Григорию Викторовичу дала, он ее поставил у себя в спальне. Хозяин от запахов балдеет. Других членов семьи Николаевых даже от дезодоранта в туалете крючит. Хозяин утром побреется, одеколоном попользуется, спустится к завтраку, и все кашлять начинают. Мужчины-то что делают? Сложат ладонь горстью, нальют туда лосьона и умываются им. Запах! Мухи дохнут, мыши в ужасе разбегаются.

Я вспомнила, как Феликс и Дегтярев выходят утром в столовую в облаке парфюма, и рассмеялась.

– Зина говорила, что хозяин просил постельное белье опшикивать, – продолжала Яна, – в туалете у него ветки вонючие стояли в вазе, в шкафу лежали подушечки с запахом. И все ароматы: лаванда, шоколад. Женщина, которая до Зинули у Николаевых недолго работала, с трудом к хозяину заходила, в конце концов она уволилась. И я не выдержала. А Зинке нравилось. Короче, Катя отдала ей огарок со словами:

– Папа ее зажег, да свечка не вся сгорела, часть осталась. Возьми себе, тает медленно, хватит ее надолго. И остальные вонючки из его комнаты забери, нам они не нужны, выбросим их.

Зинуля обрадовалась, сложила все в сумку, но решила унести потом, спрятала где-то в доме. А лавандово-шоколадную свечу прихватила, решила себе СПА в бане устроить. И утром не проснулась. Когда мы ее похоронили, я на следующий день зашла к Николаю. Увидела, что он никакой, увела его к себе и огарок этот, подарок Екатерины, из бани прихватила. Зачем? Глупо, конечно, звучит, но хотела покойной приятное сделать. Вчера наконец собралась и поехала на погост. У нас там несколько могил, все за одной оградкой: мама моя, тетя Клава, теперь Зинуля, и стоит подсвечник. Я в него свечку воткнула, сказала: «Зиночка, вот тебе любимый запах: лаванда-шоколад». Оставила фитиль гореть, поплакала и уехала. Сегодня утром мне Шура звонит, она на кладбище администратором работает.

– Яна, приезжай, у вас на участке беда! Птицы дохлые повсюду валяются, мыши рядом с ними. Похоже, кто-то нахулиганил. Убрать надо. Ты за обслуживание могил не платишь, поэтому самой работать придется.

Яна вытащила из сумки бутылку с водой, сделала несколько глотков из горлышка.

– Все верно. Я не даю кладбищенским крысам ни копейки. Совсем оборзели! Две тысячи в месяц требуют за уборку. А приедешь на погост, там один беспорядок видишь. Сумму приличную требуют, но работать не желают. Ну, в общем, пришла я к могилам… Матерь Божья! И правда, воробьи, синицы, мыши валяются… Все мертвые. Что за чертовщина? Как нарочно кто-то их нашвырял. Да кому это надо? Зачем? Отомстить покойной? Так Зинулю все любили, она ни с кем не ссорилась. Стою, размышляю. Подходит какая-то тетка с метлой, незнакомая, Шура постоянно новых нанимает, текучка в конторе страшная, и баба сразу в бой:

– На погост приносят только то, что в храме жгут. Зачем свечу вонючую зажгли? Тут кладбище, а не сортир. Я увидела, как синички падают, пошла поглядеть. Думала, что хулиганы их из рогатки сшибают. Не нашла никого, свечка горит, вонь от нее идет на всю округу. Птицы и мыши от запаха дохнут. Унесите ее немедленно.

Яна обхватила себя руками.

– Тетка ругается, мне страшно стало. В голове как щелкнет! Григорий Викторович умер от болезни легких. Но Зина, когда мне о его смерти рассказывала, сильно удивлялась, говорила:

– Загадочная какая-то болячка, хозяин здоровее всех выглядел, не кашлял, не чихал, на головную боль не жаловался. У него даже насморка на моей памяти не было. И убрался в секунду.

Собеседница понизила голос:

– Сложи все события вместе. Катя подарила отцу свечку, она такими у себя на сайте торгует. Григорий Викторович понаслаждался ароматом какое-то время и умер. Дочь покойного отдала огарок Зине. Та его зажгла, подышала и умерла. Я, дура, отволокла свечку на могилу сестры, зажгла ее и ушла. И что? Птицы попадали, мыши сдохли. Понимаешь?