Евгения Чуприна - Орхидеи еще не зацвели

А вы все жаждете узнать, откуда у меня дубинка. Нет ничего проще — мне ее подарили на день рожденья члены клуба «Дармоедов». Подарок шел в комплекте с ночной вазой. Мне было продемонстрировано, как дубинка входит в нее и выходит, опять входит и выходит — замечательно выходит, после чего дарители выразили надежду, что я, насмотревшись на это, пойму алгоритм и женюсь.

Должен сказать, их подарок подействовал безотказно. Сраженный им Уил рухнул, как ухнувший с балкона мешок цемента. Ну просто вылитый эпос, Гомер бы прозрел. Но самое интересное случилось потом. К моему изумлению, Бэрил, выглядевшая надежно привязанной, самоуправно отделилась от ствола, а потом в том же самом костюме Евы, который как бы и не костюм, решительно подошла к обморочному оборотню и опытной рукой обвила то место, где у приличных граждан, не волков, бывает талия, каким-то ремешком. Уил нервно дернулся, щелкнул зубами и стал человеком. Боюсь, это ему не доставило большого удовольствия. Бэрил тут же рысью унеслась в подлесок и вернулась оттуда в пальто. Видать, в костюме Евы ей было все-таки прохладновато. Тем временем Уил приподнялся, вперился в меня своими дикими глазами, два раза сморгнул и хамским тоном спросил:

— Ты чего вообще, да? Под клыки лезешь, да.

— Мне говорили, ты аристократов не кусаешь, — ответил я.

— Дураков и в церкви бьют, — рыкнул Уил.

— Разве? — спросил я, удивившись.

Тут в нашу интеллектуально-теологическую дискуссию вклинилась Бэрил. Уперев руки в боки, она снова подняла крик (на редкость шумная особа с неприятным тембром голоса):

— Как это понять, Уильям! Я плачу вам деньги, и вот опять то же самое — полнолуние, а вы где-то рыщете. У меня важный опыт, а дисколет вести некому, к тому же, это не первый ваш проступок.

— А что все я да я, Брайан может, — виновато буркнул вервольф. — Я учил его.

— Ах, Брайан! — завелась Бэрил. — Вы научили Брайана! Молодец! Вы его не столько научили, сколько покусали, и он теперь скачет неизвестно где, и тоже в виде волка. Вы, Уильям, чума болотная, с вами надо кончать. По вам давно виварий плачет в «Анэнербе»!

— Дорогая, ты работаешь в «Анэнербе»? — спросил неизвестно как возникший поблизости от меня Генри. Голос его был сварлив и резок, словно у обманутого покупателя. Чувствовалось, что невесты, работающие в этой организации, не вызывают у него восторга, равно как и невесты, носящие костюм Евы на улице. Вообще все происходящее, чувствовалось, не вызывает у него восторга.

— Ага, ты хочешь разорвать помолвку, — оскалилась Бэрил. — Ну, давай, невелика потеря.

— Э… подожди…

— Мне не нужен деспот в мужья, деспотов здесь большой выбор, и я давно бы была замужем, если бы мне это нравилось. Но я рождена для науки и, между прочим, не увлекаюсь политикой.

— Немногие молодые леди в наше время могут этим похвастаться, мисс, — галантно ввернул Шимс.

— Я не работаю в «Анэнербе», она всего лишь оплачивает мои научные исследования. Моя специальность — оккультная биохимия, я пользуюсь наибольшим в мире авторитетом во всем, что касается мистических свойств растений, обусловленных их химическим и надхимическим составом, и…

— Зачем же вам дисколет? — поинтересовался я.

Похоже, этот вопрос несколько смутил Бэрил.

— В дисколете, — пролепетала она, — создаются особые условия… гравитация… свойства растений проявляются иначе…

— Какие именно растения ты изучаешь, дорогая? — спросил Генри.

— Орхидеи.

— Так они еще не зацвели!

— Я не та женщина, которую орхидеи интересуют, только когда они зацвели, — гордо ответила Бэрил. — Меня орхидеи интересуют все время.

— Это потому что вы так любите много детей? — вспомнил я.

— Здешние орхидеи обладают мистическими свойствами, — объяснил Шимс. — Ведьмы издревле использовали их для изготовления волшебной мази, которая создает эффект левитации и делает мага, намазавшегося ею, невидимым, что из века в век позволяло упомянутым ведьмам бесчинствовать в окрестных деревнях без риска быть изловленными и привлеченными к ответственности за свои проделки. Рискну предположить, что «Аненербе» может быть заинтересована в научных экспериментах, в результате которых летательный аппарат мог бы передвигаться без топлива, бесшумно и будучи невидимым. Дисколет, обладающий такими характеристиками, был бы мощным оружием, которое немцы охотно применили бы против своих противников, в том числе и против англичан. Именно так, Генри, — добавил он, заметив, как вспучился взор Баскервиля при мысли, что он может быть с этим как-то связан.

— Не, ну, если мы поженимся, я не могу, чтобы моя жена…

— Значит, мы не поженимся, — холодно ответила Бэрил. — Никто, кроме «Анэнербе», не финансирует оккультную биохимию.

— Зато вас может профинансировать ваш супруг, мисс, — предложил Шимс. — Унаследовав миллионное состояние…

— А разве Берти наследует состояние?

— На самом деле он Генри Баскервиль, а Альберт Вустон вот этот, они поменялись, чтобы сбить с толку собаку.

— А… я так и думала.

— … унаследовав миллионное состояние, — продолжил Шимс свою любимую мысль, — влюбленный мужчина будет для вас удобен куда больше, чем нацисты, которые в любой момент могут урезать финансирование, или начать выдвигать неприемлемые условия, или их разгромят. К тому же разумный муж, такой, как Генри, всегда поддержит вас, если вы захотите обратить свои знания и способности на изобретение патентованных средств, имеющих финансовую перспективу. Таким образом его состояние удвоится, а то и утроится, ко взаимному удовольствию.

— О, Генри, это правда?! — воскликнула красавица, вся просияв, как будто бы ей перед самым носом вывалили гору сверкающих бриллиантов. — Ты это сделаешь для меня?!

— Сначала мне хотелось бы увидеть завещание, — изрек Генри, скрестив руки на груди, слегка покачиваясь на носках. — Если я не получу ничего, то будет, конечно, мило, когда моя единственная и неповторимая надует губки и капризно скажет: «Ах, так, миллионов не будет, значит, мы не поженимся». Я против того, чтоб вопрос упирался в деньги. Меня не любят, значит, мне отказывают. Меня любят, значит, за меня идут. Но не строят планы на мои деньги, которых еще даже нет.

— Зато все почему-то строят планы на мое сотрудничество с «Анэнербе», — взвилась Бэрил, вся такая изогнутая, как сиамский кот. — Еще не поженились, а уже указывают, с кем мне работать, в каком костюме ходить по болотам. Все корчат из себя доминантных самцов. А где ты был, дорогой, когда Альберт защищал меня от волка? А?? Я что-то рядом с ним тебя не видела.

— Он был за рулем, — подала голос Лора, тоже вынырнув среди присутствующих.

— Какая отвага! — воскликнула Бэрил. — Он не залез под сиденье, он даже не выпустил руль! И почему только считают, что век рыцарей прошел!