Юлия Соколовская - Венок для незнакомки

— Не знаю... — Я присела на краешек стула. — Женщине вроде меня трудно сформулировать, чего она хочет. Проще сказать, чего она не хочет.

— Да ты пьяна...

— Не без того, — кивнула я. — Полночи за тобою бегала, замерзла. Уж лучше буду пьяной, чем трезвой, но с двусторонним воспалением легких...

Она умела маскировать свои чувства. Эта женщина вовсе не походила на Соню Зырянову, что жила напротив и была в целом сносной бабенкой. Интересно, а сколько у нее личин?

— Значит, это ты топала по дорожке, как слон... — догадливо вымолвила Соня. — А я-то всерьез надеялась, что мне померещилось.

— Я тоже на это надеялась, — закивала я. — Представляешь, смех какой — чуть не обогнала тебя. Пришлось бы прикинуться физкультурницей — во срамотень-то...

Пистолет по-прежнему был направлен мне в живот, Я, кажется, слишком мало выпила, чтобы отнестись к этому безразлично.

— Откуда тебе известно имя Ольга Юрьевна? — мрачно спросила Соня.

— От верблюда, которого зовут Иван Валерьянович Рокот — милейший человек, но, к сожалению, мертвый. Давай поступим так, Соня. Ты уберешь пистолет — ну или, по крайней мере, сделаешь вид, что ты его убрала. Отвлекает, знаешь ли. А я расскажу тебе историю об одном досадном недоразумении, которая очень увлекательна, но, думаю, тебя расстроит.

— Давай...

— Отлично, — обрадовалась я. — Только ответь мне для начала на один вопрос: как тебе удалось заставить Ларису Куценко выйти на скалу Обмана, да еще в желтом парео? И почему именно в желтом?

— Такое было у меня в багаже... — Она равнодушно пожала плечами и сунула пистолет под подушку.

— Ты купила его в Турции, замечательно. Не поверишь, но примерно аналогичное я купила в заснеженной Сибири. А насчет Ларисы?

Она затягивала молчание. Я не стала ее торопить. Уселась поудобнее и приготовилась слушать.

— Тринадцатого числа мы сидели с ней в столовой... Ужинали. Ей приглянулся один парнишка из санатория, я видела. Она смотрела на него, как на сало. Вот бы, говорит, познакомиться. А парнишка ничего такой, румяненький. Ей бы подошел. А я и говорю, как бы в шутку: я вас познакомлю, из меня мировая сваха... В общем, похихикали. А вечером я к ней поднялась, готовь, говорю, желтое парео, это его любимый цвет, и вообще, твой паренек у тебя в кармане, я обо всем договорилась. Она же простая, как три гривны, Ларису обдурить — что со стула встать...

— А парнишка что?

— А что парнишка? — Соня усмехнулась. — Утром четырнадцатого уехал в свой Трускавец — путевка у парня кончилась. Он же не знал ничего...

— А тебе ее не жаль?

— Перестань. Я ее смерти не желала. Все под Богом ходим. Ты хотела рассказать увлекательную историю?

Я рассказала... Мне не привыкать. У меня общепризнанный талант рассказчицы. А когда рассказ повторяется многократно, ничто не мешает отточить его стилистически и сбавить эмоциональность. Мое повествование произвело на Соню впечатление. Она слушала внимательно, ни разу не вмешавшись.

— Очень жаль, — закончила я, — что в ту ночь, когда меня похитили, а потом вернули, а потом мы под коньячок общались с Рокотом, в том числе говорили и о тебе, ты спала как последняя клуша. Это был твой единственный шанс свидеться с Рокотом без посредников и решить все проблемы. Других шансов у тебя не было. При малейшей попытке связаться с ним ты попадала в лапы его конкурентов.

— Да, обидно, — не скрывая досады, призналась Соня. — Я действительно спала, как клуша. И не могла ничего слышать — мои окна выходят на другую сторону.

— Ты расскажешь, что случилось в бухте?

— Кому? — Она вскинула голову.

— Мне.

— Ты питаешь слабость к батальным сценам?

— Даже странную любовь. С той поры как стала участницей одной из них, ощущаю нелепое притяжение. Ты — единственная, кто выжил в батальной сцене. Я — почти единственная...

— Я всего лишь сопровождала груз, — пожала плечами Соня. — Ты понимаешь, что требуешь невозможного? Знающий долго не живет. Подумай хорошенько, Лида.

— Я не дура... — Это прозвучало довольно убедительно. — Мне плевать на твой груз и на то, сколько тонн баксов ваша банда заплатила пограничникам. Расскажи о том, что случилось в бухте.

— Странные у тебя капризы... — Она помолчала, будто настраиваясь на воспоминания. — Ладно, слушай... Это был гром среди ясного неба. Неприятностей ожидали в море, на берегу это было исключено. Никто не предполагал... В бухту вошел не катер, а легкая шхуна с мотором, наподобие тех, что используют коммерсанты, выгуливающие в море туристов за двадцать гривен... Кроме меня на борту было трое парней: Кемаль, Антон Сыромятко, Вадик Стрижак. Не волнуйся, все погибли. Их имена доподлинно известны органам. Нас атаковали, когда шхуна пришвартовалась у скалы, — мы встали к самому камню, там огромная глубина... Я находилась в трюме, готовила груз к подъему. Вдруг ударили огнем. В упор, из всех стволов. Антон погиб сразу, Кемаля ранили в живот. Я бросилась наверх, лежала на последней ступени, все видела. Опять спустилась в трюм — наверху невозможно было находиться. Это какие-то демоны... Стояли и строчили во весь рост, не прикрываясь, сметали с палубы все живое. Четыре демона с автоматами. Ужас. Кемаль как-то сумел бросить гранату, убил двоих, остальные прыгнули на палубу, добили Кемаля... Я притаилась под лестницей в трюме. Вадик бежал вниз, ко мне, его срезали в спину. Я стала стрелять, высадила обойму в какого-то удальца. Потом притворилась раненой, упала под лестницу, стонала... Этот гад, финальный, загремел по лестнице, я ему швабру между ног. Он как грохнется лбом, автомат выронил, ну я его и...

— А потом ты таскала свой груз на палубу, грузила в динги, шныряла на лодке по гротам...

Даже для обученного человека это непомерно тяжкий труд... Желтые фонарики на небе, тихая ночь, ядовитая луна в полный формат... В лихорадочной спешке, запинаясь о лежащие там и сям трупы, хрупкая женщина бросает в лодку тяжелые мешки, сползает за борт, гребет на веслах, в панике меняя дислокацию... Привязывает лодку то к одной скале, то к другой, заплывает в гроты, держа фонарик в зубах, ищет место, достойное ее дорогостоящего груза... Перетаскивает пакеты, испытывая жуткие неудобства... Топит лодку, отогнав на безопасное расстояние (рядом с гротом нельзя — найдут водолазы рваную резину, определят, где тайник)... Она переодевается (в герметичном пакете есть какие-то шмотки), пробирается в Жемчужное. Утром покупает сумки, барахло для «отдыхающей», прочую атрибутику, идет в «Савелов ключ», где настойчиво интересуется, не осталось ли «свободной койки» для дамы из России, способной отстегнуть в фонд администрации кругленькую сумму...

— Ты знаешь про грот, — не совсем уверенно сказала Соня, — ты знаешь про меня. Не все, но знаешь. Что ты собираешься делать, подруга?