Игорь Чубаха - Тайна Черного моря

Тихий был человек Андрей Тихомиров. Слова не скажет.

А причина самая банальная. Результат той истории, когда под Владиком во время обычного тренировочного заплыва на дальность его окружила стая дельфинов.

Он сперва не въехал, что дельфины натасканные, поскольку млекопитающие субмарины затеяли игру с боевым пловцом, как кошки с мышкой. И не сразу врубился, что натасканы звери корейцем или японцем — короче, не нашенским, чужестранным инструктором. И в общем-то не имело значения, врубился или не врубился [10] Случаи спасения дельфинами людей периодически освещаются средствами информации разных стран. О чем не догадываются журналисты, так это о том, что не обученный специально дельфин никогда не станет спасать человека. Если дельфин кого-то спасает, значит, он идентифицировал спасаемого как «своего». И еще это значит, что кто-то лишится погон за плохую дрессировку дельфинов. . Дельфины поиграли-поиграли и выстроились в боевой порядок: пятеро удерживают пловца на глубине, а двое клювами вырывают загубник. Шутки кончились. Тут же из непроглядного мрака выплыла касатка. Тоже оказалась дрессированная...

Ну, здравствуй. Кремль. Красная, мокрая и скользкая, словно не из кирпича, а из очищенной свеклы, покрывшейся капельками проступившего сока, семиметровая стена. Пусть и увенчанная двурогими зубцами-мерлонами, как шут дурацким колпаком, — тоже несерьезная преграда для трех отпетых боевых пловцов, решивших подхалтурить за счет отпуска. А ливень — это даже хорошо: какой боевой пловец боится воды? Зато система «День-ночь», как краб на тухлятину реагирующая на биообъекты массой от тридцати килограммов, боится и, значит, отключена. Кремлевские тайны сторожит только «Нестор-216». Спасибо гидрометцентру за наши счастливые будни. Если б не дождь, Папе пришлось бы платить за ликвидацию Сумарокова не пловцам, а парашютистам. [11] Первая система эхолокации «Нестор-100» была установлена по периметру кремлевской стены 13 апреля 1961 года, на следующий день после второго визита человека в космос. Но уже 15 апреля систему отключили, демонтировали и отправили на доработку — она реагировала даже на облюбовавших кремлевские щели голубей. В 1965 г. по периметру были установлены уже две системы — упомянутые «День-ночь» и «Нестор-216» (последняя реагирует только на металл). А для борьбы с беспардонными голубями в Кремле стали держать соколов.

Трое злоумышленников не стали мудрить с присосочными стеноходами — не столько из-за традиционной нелюбви к заумным примочкам, сколько потому, что во время дождя это опасно: коэффициент скольжения хрен просчитаешь. Хотя со стороны очень красиво — черно-синие ящерицы на красном.

— Ой, я, кажется, в дерьмо вляпался, — брезгливо поджал ногу Запольский и старательно принялся вытирать подошву о траву.

Командир группы решил не отчитывать подчиненного. Если вляпался, значит, так было надо. Не салабон, чтоб на первой же противопехотной мине подрываться. Значит, больше ступать было некуда. Это ж Кремль, здесь вся земля в «секретках».

— Не вытирай. Мало ли чье. Может, это сам насрал. Может, потом еще хвастаться будешь, — хихикнул Насибов. — Или, может, это ты из-за высотобоязни...

А глаза так и оставались холодными и пустыми, словно не человек шутил, а механически открывала рот сиамская — бойцовая рыбка.

Контрабасно загудела тетива раскладного арбалета, выплюнув керамический зуб на капроноволокнистом шнуре, и спустя минуту на стену взмыл, по-паучьи поджав ноги, последний — Андрей.

Не сопряженная с заданием опасность и не то, что приходится брать грех на душу — профессионал против профессионала, — бесили командира группы. Ничего не боялся Андрюша Тихомиров и не верил ни в Бога, ни в черта. Только вот стеснительным он стал после службы на Тихом океане. Стеснялся, что во рту зубов — один, два, расчет закончен. Пока бился с касаткой, дельфины вместе с загубником оприходовали и челюсть, как крабы дохлого морского ежа. Андрюша уворачивался от торпедных атак касатки, пытался прорваться к поверхности и, пуская кровавые облачка, выталкивал прочь изо рта с корнем вывороченные зубы, которые тут же вертикально шли ко дну.

А вставную челюсть вместе с оружием, содержащим металлические части, пришлось оставить на сохранение Папиному холую.

И еще проблема, нет, проблемка, именно проблемка: в арсенале работодателя в достатке имелись снайперские винтовки и даже гранатометы, а вот чего-нибудь пластикосодержащего, что не заставит «Нестора» плотоядно мигать красным огоньком на пульте охраны в Боровицкой башне, не нашлось.

Ну что ж, наши руки не для скуки. А руки наши длиннее, чем щупальца кальмара.

Наводчика они разглядели за деревьями не сразу. Молодой человек подпирал ствол древней липы и искренне полагал, что сей услугой Папе сможет оплатить немалую долю доминошного долга придурку Шустрому. Не выйдет: если попал Папе в лапы, то это навсегда.

Пусть со стороны сие выглядело как минимум глупо, Михаил Карчек изображал застигнутого непогодой врасплох и забившегося под дерево туриста. А что еще оставалось делать?

Карчек служил Папе. За мелкие подачки, за возможность бесконечно откладывать расчет по долгам с Шустрым. А еще точнее — за чувство причастности к чему-то таинственному и великому. А как иначе не потерять остатки самоуважения?

Карчек когда-то журфак закончил, в молодости известным репортером стать собирался, русский язык оттачивал, чтобы грамотным быть, на московский «Московский комсомолец» работал внештатником — пока не выперли...

Не помогли ни журфак, ни мечта юности. Покатился Миша Карчек по наклонной, в домино начал играть, и что теперь? Теперь работает на Папу, беззаветно почитает его и служит ему верой и правдой.

Собранная в морщины кора дерева сыро пахла плесенью; прижавшись к мокрому стволу, оставляющему на рубашке пятна, махровые, словно сажа, Карчек то и дело проводил рукавом по лбу и волосам, сбившимся в истекающие водой пряди, и тер окуляры выуживаемым из-под брючного ремня краем рубашки. Затем снова водружал нелепые в непогоду солнцезащитные очки на мокрый нос.

Не помогало. Не рассчитанный на сильный дождь цейсовский прибор дальнего видения бастовал.

Одно радовало: отсюда, из-за декорирующих изнутри кремлевскую стену деревьев даже невооруженным глазом было видно, что вокруг двух «мерсов» нет никакого движения. И не должно быть еще около часа. Иначе что это за экскурсия, да еще в такой потоп?

Карчек не волновался. Только слегка побаивался надвигающейся простуды, поскольку уже явно шмыгал носом. А чего еще ожидать, проторчав сорок минут под проливным дождем?

Еще Карчеку очень хотелось в сортир, но покинуть пост было никак нельзя. Также никак нельзя было совершать мокрое дело здесь — вдруг случайный патруль засечет и препроводит в отделение, а там поинтересуются: что это у вас, гражданин Карчек, за аппаратура с собой? Уж не затаили ли вы, гражданин Карчек, черные мысли против кремлевских мечтателей нового поколения?