Нина Стожкова - Когда придет Волчок

– Понимаешь, Владислав Петрович, время сейчас такое. По любому придется тебя «закрыть», – объяснял Волкову один из высоких чинов Генеральной прокуратуры. Прокурорский чин говорил с Владом дружелюбно, даже с симпатией, но с нотками обреченности в голосе. – Сейчас не мы рулим, а люди намного выше нас. Политический момент, выборы в Госдуму, пресса, то-се… Нам вчера звонили оттуда (силовик направил указующий перст в потолок) и сказали: хватит, дескать. в бирюльки играть. Кто-то должен за все ответить. Однозначно. Иначе, мол, народ не поймет. В общем, Влад, единственное, что могу для тебя сделать – направить отбывать наказание в более-менее приличную колонию-поселение. Посидишь годик-полтора, а потом выйдешь по амнистии. Все же ты не убийство совершил, так что на выход по УДО вполне можешь рассчитывать. Одним словом, жди приговор о мошенничестве в особо крупных размерах. Мой совет: приходи на суд с вещами. Слишком мала вероятность, что тебе дадут условный срок и посадят под домашний арест.

Влад вызвал Станиславу Сергеевну в ближайшее к офису кафе.

– Решил сообщить тебе, Станислава, важную новость. Я тебя отмазывал изо всех моих силенок во всех инстанциях и в итоге отмазал. Принес, так сказать, себя в жертву. Потому что мы знакомы с детства, и все такое. Принял в расчет и то, что ты девушка трепетная, интеллигентная, из хорошей семьи, короче, не для тюряги созданная. В самом худшем случае тебе дадут условный срок и назначат штраф. Я согласился посидеть за себя, за тебя и за Цветкова. В общем – один за всех. Предварительное решение прокуратурой уже принято, и суд теперь вряд ли что-то изменит.

– Как же так? Что с тобой будет? – обомлела Станислава Сергеевна.

– Не надейся, выживу. Я с детства живучий. Придется поскучать на зоне без вас. Мне обещано серьезными людьми, что я сяду ненадолго. Так что вы с Аркадием тут не расслабляйтесь. В общем, я за всех, а вы уж тут все за одного! У вас с ним, в отличие от меня, время пролетит незаметно. Работайте, увеличивайте маржу, составляйте отчеты в налоговую, а я буду присылать вам через адвоката ценные указания. Вот только помните главное: теперь вы с Аркашкой у меня в неоплатном долгу. Любое мое слово для вас – закон. Знаешь, что бывает по тюремным понятиям, если предают бывшего кореша? То-то же!

– А что будет потом, когда ты выйдешь? – спросила Станислава Сергеевна хрипловатым от волнения голосом.

– А потом мы начнем новую жизнь. Стася! Все с нуля! Новое имя, новая биография, новое лицо… Голову подключай, твоя креативная голова мне очень понадобится. Хватит сказки писать, пора сказку сделать былью! Будем пробиваться наверх, Стася! Если мне удастся стать депутатом Государственной Думы, ни одна прокурорская сука не сможет меня посадить. Руки будут коротки! Депутатские корочки в наше время – главная защита.

– Думаешь, ты самый умный? Да? Что никто тебя не раскусит? Никто не догадается, что твоя новая фамилия – фикция, а ты – тот самый Владислав Петрович Волков, кинувший сотни частных инвесторов? Такое только в сказках бывает, да и в сказках не всегда хорошо заканчивается. Помнишь, у Ершова: «Трижды царь перекрестился, бух в котел, и там сварился!».

– Если все делать по уму, то прокатит. Я ведь, Стася, на ваших писательских дачах тоже кое-какие книжки читал. Про графа Монтекристо, про других чуваков, которые через несколько лет появлялись в своем городе неузнанными. Кстати сказать, проболтаться о моем прошлом можете только вы с Цветковым. У меня давно в Дуделкино никаких друзей-приятелей не осталось. Предупреждаю: если ты и Аркашка развяжете языки, я вас тут же о стенку размажу и в асфальт закатаю. Короче, рот на замок. Никаких расписок с вас брать не буду, слово на зоне сильнее любых бумажек.

– Ты что же, мне угрожаешь? – усмехнулась Ильинская. – Ну-ну! Смотри, не заиграйся, Владик! Кстати, какие ты мне и Цветкову наметил роли в своем театре с переодеваниями?

– Ваши роли, дорогие писательские детки, будут очень интеллигентными. Как вы привыкли в «Совке», о котором оба тайно тоскуете. Твое литературное прошлое очень пригодится. Придется для начала найти тех, кто сможет достоверно и красиво описать мой трудовой путь. Практически в духе фильма «Кубанские казаки». Надо привлекать неизвестные таланты, кстати, я готов им хорошо заплатить. Главное, чтобы, прочитав мою литературную биографию, никто из избирателей даже не дернулся бы голосовать против такого прекрасного человека как герой книги! В общем, работа тебе предстоит творческая и интеллигентная. Пока я буду на зоне тапочки шить, ты давай, подробно обдумывай тему литературного семинара. Надеюсь, такое предложение от без пяти минут зэка писательницу Ильинскую устроит?

– Ну, конечно, устроит. Мне давно ясно: жизнь в нашей стране опережает литературу. – сказала Станислава Сергеевна и горько усмехнулась.

Лина с Башмачковым затаились в кустах, заслышав торопливые шаги по дорожке.

– Идут! – прошептала Лина.

– Тихо! – пнул ее в бок Башмачков.

Два бандита в балаклавах подошли к приоткрытой двери, заглянули в нее и застыла на месте.

– Ни фига ж себе! Пусто! – высокий охранник для верности даже зашел внутрь сарая и потоптался там пару секунд, как будто узники спрятались где-нибудь в углу между лопат и граблей.

– Удрали! Вот тебе и «гнилая интеллигенция»! А все ты! Заладил, как попугай: «Никуда не денутся, никуда не денутся». Мол, они тяжелее авторучки ничего не поднимали. А вот ни фига! Надо было обоих к стульям привязать! – сказал низенький и смачно сплюнул в траву.

– Далеко не уйдут! – сказал высокий. – Наверное, подались в поселок, полицию искать. Что теперь шеф скажет? Он же собирался допросить этих «пушкиных-кукушкиных». Ничего, скоро найдутся! Тогда пускай не роман пишут, а завещание. Короче, я им не завидую.

– Ты слышал? – прошептала Лина Башмачкову в кустах. – Завещание!

– Ну, это мы еще посмотрим, кому оно потребуется, – шепотом отозвался Башмачков. – Волков их по головке тоже не погладит за то, что нас упустили, как последние лохи.

– Уволит Кармашов нас нафиг, – словно услышав слова Башмачкова, подтвердил низенький, – лопухнулись мы с тобой, братан, конкретно.

– Хорошо. если не пристрелит, – мрачно предположил высокий. – Он же срок в колонии мотал. Это тебе не болтовня писателей в актовом зале. На зоне законы простые: от нежелательных свидетелей сразу избавляются. Короче, братан, провал у нас с тобой по всем фронтам. Вот суки эти писаки! Небось, уже бегут по шоссе в Дуделкино, теряя на ходу очки и тапочки. Может, рванем за ними следом?

– Никуда эти твари не денутся! Еще бегать за ними! Жирно будет! Сами скоро нам в руки свалятся, помяни мое слово.