Виталий Воронин - Сезон

Мы с Витьком бросились к нему, но он вскочил и схватил мой карабин, прислоненный к дереву.

– Надоели вы уже со своим финским другом! Мы тут горбатимся, чтобы он дом выкупил, а мне всего тринадцать монет досталось!

– Игорь успокойся, не дури, – медленно двинулся я к нему, – тринадцать монет, это – же больше десяти тысяч долларов. Да еще одна монета у нас общая. Ее продадим и деньги поделим.

Похоже, мои слова возымели действие. Игорь опустил ствол и привалился спиной к дереву.

– Все равно делить надо поровну. Мы бы и без толстяка чугунок нашли.

– Давай все обсудим спокойно, только карабин положи, – сказал Витек.

И тут Айно совершил глупость. Пока мы препирались, он за моей спиной незаметно вытащил из ножен свой нож и прыгнул в сторону Игоря, оттолкнув меня.

Падая, я услышал, как грохнул выстрел, и что-то тяжелое со стоном повалилось сверху.

Что хотел сделать Айно, я так и не понял, вылезая из-под его туши, которая дергалась в последних конвульсиях. В его лбу чернела кровавая дыра, а задняя половина черепа отсутствовала, обнажив розовое месиво мозгов и сукровицы.

Стоя на четвереньках, я обвел взглядом окружающих. Игорь по-прежнему стоял у дерева с карабином, направленным на Витька, а тот, бледными трясущимися губами, заикаясь, пытался его увещевать:

– Т-т-ы, что н-н-а-делал?! О-о-пусти ружье! С-с-кажем, что э-это была самооборона!

Я перевел взгляд на лежащее навзничь тело Айно, и меня вывернуло сегодняшним праздничным ужином. Говорить я был не в силах. В голове только вихрем проносились мысли, что человека убили из моего карабина и теперь меня точно лишат лицензии.

Откуда-то сверху послышался странно спокойный голос Игоря:

– Извините ребята, но такая сумма на троих не делится.

Тут до меня дошло, что сейчас он обоих нас убьет! Просто застрелит, закопает в одной из вырытых нами ям и заберет все деньги себе.

Я поднял голову и увидел, что Витек медленно движется к Игорю, с протянутой рукой, что-то бормоча. Игорь, закусив губу, смотрел на него несколько секунд, и вдруг резко вскинув карабин, выстрелил ему в живот. Витек молча как в немом кино, опрокинулся назад и, откатившись, затих лицом вниз. По его спине медленно растекалось бурое пятно вокруг черного выходного отверстия.

Я, не отрываясь, смотрел на ствол карабина, который уставился страшным зрачком мне в лицо.

– Вставай! – донесся откуда-то издалека холодный голос Игоря.

Ноги меня не слушались, поэтому я продолжал стоять на четвереньках, трясясь всем телом и уткнувшись лицом в прохладный мох. Пот заливал глаза.

– Стреляй, сука! – хрипло выдавил я, мотая головой.

Вдруг накатила такая дикая усталость, что мне уже стало все равно, выстрелит он или нет.

Удар ногой по ребрам опрокинул меня на бок.

– Вставай придурок, если жить хочешь! – заорал Игорь.

Последняя фраза несколько обнадежила и дала понять, что сейчас убивать он меня не будет. Я медленно поднялся на ноги и огляделся, не веря ему. Игорь стоял сзади в двух шагах, держа карабин наизготовку. С такого расстояния не промахиваются.

– Давай монеты! – рявкнул он.

Его лицо было бледным и каким-то заострившимся.

– Как у мертвеца, – подумал я и рассмеялся.

– Чего ржешь?! Давай монеты! – угрожающе сказал он.

Я повернулся к нему лицом, и, достав из кармана куртки какую-то мелочь, бросил под ноги. Он на секунду опустил глаза, рассматривая монеты, и тут меня как будто что-то толкнуло изнутри: «Пора!»

Одним прыжком я очутился за стволом толстой сосны и, развернувшись, со всех ног бросился бежать в распадок, петляя между деревьями. Сзади хлопнул выстрел, и пуля с визгом ушла вверх рикошетом от валуна справа. Я метнулся влево и упал, поскользнувшись на мху. Но тут же вскочил и, не оборачиваясь, побежал дальше пригнувшись. Выстрелов больше не было. Я бежал до тех пор, пока не влетел в кусты, а под ногами не захлюпала болотная жижа.

Тяжело дыша, я остановился и огляделся. Солнце уже зашло, и сумерки опустились над лесом. Вокруг звенели сотни комаров, впиваясь в мое потное разгоряченное тело. Не обращая внимания, лишь изредка смахивая их с лица вместе с кровавыми каплями, я брел по болоту от кочки к кочке до тех пор, пока вода не достигла мне пояса. Небольшой островок, состоящий из переплетенных корней берез, покрытый жидкой травкой светлел впереди. Там я решил остановиться. В голове не укладывалось то, что произошло сегодня. Мне надо было привести свои мысли в порядок и привыкнуть к страшной действительности.

Наломав березовых веток, нарвав травы для подстилки, я устроился на островке, накрывшись своей курткой, и приказал себе успокоиться. Перед глазами стояла картина сегодняшнего расстрела. Тело Айно с простреленной головой, лежащий замертво лицом вниз Витек, кровь на его спине. А ведь еще сегодня утром было все прекрасно. Мы все были друзьями, и у нас был клад! Ну почему все пошло наперекосяк?! Почему Игорь так поступил?! Я же знаю его лет десять, и никогда он не был таким безумно жадным.

Я попытался обдумать ситуацию, в которую попал. Скорее всего, Игорь сейчас ищет меня, чтобы пристрелить как ненужного свидетеля. Сюда он не доберется, а если будет приближаться, услышу плеск воды. Поэтому надо вести себя тихо, а утром пробраться в ближайший населенный пункт, чтобы сообщить в милицию.

Я начал вспоминать расположение дорог на карте, которая осталась в моей машине, но ничего толкового в голову не приходило, потому что невозможно определить в темноте, где север, а где юг. Тогда я попробовал представить себе расположение нашего лагеря относительно меня сейчас. Из этого тоже ничего не вышло, потому что я не помнил, в какую сторону бежал. Больше ничего не придумалось, и я решил, что утро вечера мудренее.

В кармане куртки звякнули золотые монеты, из-за которых сегодня погибло два человека. На душе вновь стало тоскливо и страшно. Где-то в ветвях деревьев шумел ветер, и мерещилось, что вот-вот из кустов выскочит Игорь. Но тут навалилась такая усталость, что я почти сразу уснул, прикрыв лицо носовым платком и не обращая внимания на комаров и мокрую одежду.

Проснулся я от голода и еще чего-то непонятного. Это было не движение, не шум, не прикосновение, а какое-то неприятное ощущение, возникшее в районе сердца. Через мгновенье я понял, от чего оно возникло. У моих ног на кочке, озаряемой первыми лучами солнца, свернувшись кольцом, лежала зеленоватая болотная гадюка и внимательно смотрела на меня, подняв свою голову.

Я медленно подтянул к себе ноги и нащупал сзади длинную ветку. Гадюка пестрой лентой скользнула среди березовых корней и исчезла. От такой неожиданной встречи бросило в пот, и я вспомнил, что произошло вчера. Воспоминания принесли страх, но в то же время заставили собраться и начать думать.