Ксения Руднева - Семейный бизнес. От перемены мест…

– Ага, зато в причастности Рынды у нас сомнений не было, – буркнула я скорее из вредности.

Собеседники мою реплику предпочли оставить без ответа, но червячок сомнения, порожденный последней неудачей, словно точил изнутри, не давая так просто взять и исключить предпоследнего подозреваемого.

– Ну может хотя бы с женой этого Ротмана побеседовать? Для очистки совести, а? – с надеждой попросила я.

В сердцах мужчин мое предложение положительного отклика явно не нашло. Да и видно было, что эта самая совесть ни по ночам, ни при свете дня их ни капли не беспокоит.

– А повод? – как-то нехотя протянул Соболев.

– Да хоть тот же самый дом! Скажем, что тоже хотим построить и собираем рекомендации, – на волне оптимизма от того, что мой замысел сразу же не забраковали, идея не заставила себя долго ждать.

– Не уверен, конечно, что это нам хоть что-нибудь да даст, но попробовать можно, – поддержал меня Леха, а я с облегчением сжала кулачки под столом.

– Только учти, что говорить с женщиной придется тебе, – спустил меня с небес на землю Леха и пояснил, – С нами она вряд ли станет откровенничать.

– Ну хорошо, – согласилась я под неодобрительным взглядом Егора.

– Мы повесим на тебя "прослушку", – заявил тот с непроницаемым лицом.

Я поморгала, переваривая сказанное, затем прыснула от смеха, но не дождавшись ответной улыбки, пробормотала:

– О, так ты серьезно.

Обсудив, как бы получше устроить встречу с женой подозреваемого, мы решили найти общих знакомых, которые якобы и посоветовали обратиться к ней за рекомендациями. А Соболев еще раз на полном серьезе напомнил про "жучки", тем самым заставив меня усомниться в собственной адекватности. Но потом я подумала, что может быть он просто слишком ответственный и не хочет упустить из беседы ни слова.

После того, как со стратегией на ближайшие дни было покончено, мы решили разбрестись по рабочим местам. Отправляться в галерею, не удостоверившись в том, что прическа по-прежнему в порядке и скрывает все то, что должно быть от посторонних глаз скрыто, я не решилась, поэтому оставила мужчин за столиком и направилась в туалетную комнату. А по возвращении меня ждало гробовое молчание. Я даже непроизвольно замедлилась на подходе к столику. Егор сверлил тяжелым взглядом, Леха же, отвернувшись, смотрел в окно. Что послужило причиной столь разительной перемены, долго гадать не пришлось.

– Тебе тут сообщение пришло, – внимательно глядя на меня, произнес Егор и пальцем пододвинул телефон, а я на секунду прикрыла глаза и медленно выдохнула: ну надо же быть такой дурой! – Ничего не хочешь рассказать? – поднял он бровь.

– Может в машине поговорим, – жалобно попросила я вдруг севшим голосом: быть отчитанной на виду у всего ресторана мне совсем не хотелось.

– Прошу, – поднялся он и галантно пропустил меня вперед. Судя по звукам, Леха шел вслед за нами, но я еле передвигала негнущиеся ноги и обернуться на товарища не рискнула. На стоянке мужчины попрощались, мне Петров кивнул и послал взгляд, полный неподдельного сочувствия, а затем сел в свой внедорожник и в считанные секунды растаял в потоке проспекта, так же как и моя надежда на благополучный исход дела с смс-ками. Я залезла в "Мерседес" и словно казни ждала реакции Егора. Не стал скандалить на людях, и на том спасибо.

– Итак, я тебя внимательно слушаю, – повернулся он ко мне после того, как уселся на водительское кресло и пару минут безмолвно пялился в лобовое стекло, – И прекрати хрустеть пальцами, пожалуйста.

Я тут же расцепила руки и уставилась в пол.

– Ну мне стали приходить эти сообщения, – тихо проговорила я.

– Когда, как часто? – Соболев говорил так, будто это я была виновата в том, что смс-ки слали именно мне.

– Почти каждый день. Когда началось, не помню, надо у Лехи спросить, – с каждым произнесенным словом мой голос становился все тише.

В горле почему-то пересохло. Егор протяжно выдохнул сквозь зубы, как будто, если бы он не спустил лишнее, это неминуемо привело бы к взрыву.

– Значит, ты предпочла побежать сразу же к Лехе. Так, да? А Егор пусть, как дурачок, не в курсе будет.

– Нет, Егор! – я повернулась к жениху. Его потемневшие глаза смотрели нехорошо. Настолько не хорошо, что я засомневалась в правильности принятого тогда в кафе решения.

– Да как нет то, если так и было? – проорал он, – Я, как идиот, ищу того, кто ее по башке огрел, а она получает угрозы и в ус не дует! Ты что думаешь, они сами собой рассосутся, как синяки под твоими глазами?

– Нет, – сглотнула я.

– Или я для тебя никто и звать меня никак? Ты уж скажи, не стесняйся! А то чего ради, спрашивается, я тут из кожи вон лезу!

– Вот потому я тебе ничего и не сказала! – заревела я в ответ, слезы брызнули из глаз, склеивая покрытые тушью ресницы и смывая с щек румяна, – Я знала, что именно так и будет! Ты же спокойно не може-е-ешь, – прорыдала я и отвернулась к окну.

Слезы все лились и лились, а истерика, начавшаяся из-за Соболевской несправедливости, подпитывалась обидой на саму себя и на то, что я почему-то не могу с ним спорить на равных, а чуть что заливаюсь горючими слезами. Тургеневская барышня, не иначе! Секунд пятнадцать я предавалась жалости к себе, а затем Егор обхватил меня сзади руками и тесно прижал к груди.

– Маш… – с раскаянием в голосе позвал он.

– Отстань, – пихнула я его локтем и всхлипнула.

– Маш, ну прости меня, – сдаваться Соболев и не собирался, – Сама-то подумай, что я должен был почувствовать? Моей практически жене приходит премерзкая смс-ка, на что мой друг говорит, что все под контролем, и он отправителем занимается? Причем уже не первый день, но так его и не нашел. А ты по городу разгуливаешь как ни в чем не бывало, – шептал Егор мне на ухо, – Ты хоть понимаешь, что я испугался?

– А чего тут пугаться-то? – не согласилась я, – На заборах вон тоже пишут… – кивнула я в сторону окна.

– А если им писать надоест? Если они припугнуть тебя хорошенько захотят? Или, еще хуже, от угроз прямо к делу перейдут? Мы ведь даже не подозреваем, кто это, и что у них намерения…

Возразить было нечего. Да и, откровенно говоря, от слов Егора стало весьма не по себе. Соболев сумел-таки поселить во мне крупицу сомнения. Я позволила себе еще какое-то время посидеть, прижавшись спиной к широкой груди жениха, а потом со словами: "На работу пора", отстранилась. Егор вгляделся в меня и, взяв за руку, серьезно произнес:

– Маш, только давай аккуратнее. Я тебя очень прошу.

Пришлось заверить жениха, что я буду постоянно на чеку, а не то и правда под замок посадит до тех пор, пока телефонного хулигана не найдет. А судя по тому, как продвигается нынешнее наше расследование, гарантии на то, что сидеть придется недолго, никакой нет. И как только я подумала о возможном грядущем заточении, сразу же осознала непреодолимую потребность организма прогуляться до галереи пешком. Тем более отсюда было рукой подать.