Ксения Руднева - Семейный бизнес. От перемены мест…

– Почему его не задержала охрана на выходе? – подала я голос, возмущенная чужой халатностью. Даже мне при одном только взгляде на парня стало яснее ясного, что с ним явно что-то не так.

– Не имели права, а когда я подал сигнал, уже поздно было. Мало ли какой эксцентричный художник на выставку забрел, привяжешься с осмотром, а потом проблем не оберешься: они ж не полиция, чтобы всех подозрительных личностей проверять. К тому же ни одна из сигнализаций, установленных на экспонатах не сработала.

– А вообще служебные двери запирать надо! – вставила я. – Тогда и шляться кто попало не будет.

– Над этим уже работают, – усмехнулся Леха.

После жаркой дискуссии стало ясно, что подозревают мужчины троих покупателей и продавца. Лично я подозревала всех и каждого, но, в отличие от меня, свою версию мужчины могли аргументировать.

Итак, картина была доставлена в галерею для последующей продажи на закрытом аукционе. Покупателей, как я уже отметила, было трое: Машков Виктор Иванович – старый друг Соболева-старшего, Рында Олег Игнатьевич – завзятый коллекционер и Ставская Ольга Борисовна – давняя любовница кого-то там из местной администрации. Причем, перечисленные личности, все как один, людьми слыли обеспеченными и потратить солидную сумму на покупку картины позволить себе могли. Другой вопрос: хотели ли?

В пользу версии про виновность продавца говорило то, что картина была от различного рода неприятностей застрахована.

– Мало ли кто мог знать об аукционе, почему вы подозреваете только покупателей и продавца?

– Потому что никто, кроме этих троих, полотном не интересовался, а продать абы кому его будет сложновато. Да и не такие это великие деньги, чтобы заморачиваться ради продажи в полцены, – ответил Леха, – Про продавца, думаю, и так понятно?

– Чего уж тут не ясного, – хмыкнула я. – Захотел и картиной впредь любоваться, и страховочку получить. А почему вы не думаете, что это мог быть какой-нибудь нечистый на руку посредник? Назвал цену гораздо ниже нашей, и обтяпал свое черное дельце?

– И опять же искать надо среди тех, кому картина была интересна. Тогда и на посредника выйдем, – логично возразил Петров.

Я немного помолчала, переваривая информацию, закинула ноги на спинку дивана, чтобы лучше думалось, и тут в голове возник резонный вопрос:

– Значит картина была застрахована, и продавец, помимо шедевра, с которым и так собирался расстаться, ничего не потерял?

– Ну да, – не понимая к чему я клоню, ответили мужчины.

– И зачем тогда нам заморачиваться и искать преступника? Полиция ведь и без нас этим занимается?

В ответ раздался лишь смешок от Лехи, а затем повисла какая-то подозрительная тишина. Поняв, что отвечать мне не собираются, я стянула временно лишавшие зрения пакетики и в полном недоумении оглядела мужчин: Егор сидел за столом с самым зверским видом и играл желваками – неужто его из-за картины так разбирает, а Леха с предовольной ухмылочкой переводил взгляд с меня на товарища. Поскольку тот своего загадочного поведения объяснять не собирался, начальник службы безопасности взял эту миссию на себя.

– Видишь ли, Маруся, если бы при всем при этом не были бы задеты лично интересы Егоры Станиславовича…

Я нахмурилась.

– Твоя голова, – пояснил Леха. – Тогда сошло бы это с рук злодеям, а мы с превеликой готовностью ушли бы в сторону. Но… – развел он руками. – Мы имеем, что имеем. И теперь наш Егор жаждет лично найти обидчиков и наказать. Ну прямо граф Монте-Кристо тебе в женихи достался!

– Его-о-ор, – протянула я и, склонив голову, уставилась на мужчину, – Ну скажи мне, что это неправда!

Судя по непреклонной позе и свирепому взгляду, Леха, все-таки, сказал правду, и Соболевская душа жаждет возмездия – с прискорбием осознала я.

– Ну а если мне бабулька какая в автобусе ногу отдавит, мы и ей мстить будем? – попыталась я достучаться до этого воителя.

– Это совершенно разные вещи, – отмахнулся Егор.

– А ты, значит, ему помогать собрался? – обратилась я к Лехе.

– Ну так я человек подневольный, что начальство прикажет, то и делаю.

Хоть Петров и делал вид, что помогает другу лишь по долгу службы, скрыть воодушевление и личную заинтересованность делом не смог. Или не постарался.

– А будешь много болтать, станешь очень даже вольным человеком, – огрызнулся на сдавшего его помощника Егор.

В общем, помимо бесполезных кривляний, добиться я ничего не смогла, поэтому, махнув на них рукой – взрослые уже мальчики, плюхнулась обратно на диван и продолжила прерванную процедуру. Чем на это время заняли себя мужчины, сказать не могу: издаваемые то и дело шорохи ни на какие мысли не наводили.

В квартире было спокойно, уютно, и я, пригревшись на диванчике под лучами светящего в окна солнца, потихоньку задремала. А проснулась от того, что к нам пожаловали очередные непредвиденные гости.

– Егор, милый, как я рада тебя видеть! – донесся журчащий голосок из коридора, а затем послышались причмокивания.

Я в шоке уставилась на Леху – кто посмел так сочно лобызать Соболева! Но тот лишь безмолвно поморщился.

– А вы разве не завтра должны прилететь? – Егор был явно озадачен внезапным приходом.

– Поменяли билеты: Марина по дому соскучилась, – прозвучал незнакомый мужской голос.

Я нахмурилась: а это еще кто? Но выяснять воочию не хотелось: не в моем нынешнем состоянии.

– Ну что, ты так и будешь нас на пороге держать? Мог бы и чаю предложить, все-таки родной отец приехал, – капризно произнесла дама.

Ага, значит отец Егора пожаловал, тот самый папин партнер, которому и пришло в голову объединить две компании в непростые времена санкций. А дамочка – неужто любовница?

– Проходите, – их настойчивости, как и визиту, Соболев был явно не рад. А может просто не хотел меня показывать, и я его прекрасно понимаю – то еще зрелище.

– А так ты не один? – обвела глазами помещение Марина, оказавшаяся холеной блондинкой под сорок в небесно-голубом брючном костюме под стать дивану, который я на тот момент занимала, и повисшая на локте – моего! – Егора. По другую руку от нее стоял высокий представительный мужчина, одетый в простую футболку и джинсы. Оба загорелые и белозубые, из чего я смело сделала вывод, что прилетела парочка с курорта.

В то, что передо мной стоит отец Егора, отошедший от дел, по словам последнего, верилось с трудом. Ну или отошел от дел он вовсе не по состоянию здоровья, как я вначале подумала. Ха-ха, неискушенная жизнью Маруська! О том, что мужчины – ближайшие родственники, говорил лишь общий цвет волос, да глаз. И то, у отца с годами и те, и те заметно потускнели.

– Добрый день, – поздоровался с нами отец, его глаза ровным счетом ничего не выражали, так что о том, что он подумал о нашем сборище, остается только догадываться.