Дмитрий Черкасов TM - Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!

— Спасибо. Приходите ещё. Ресторан «Максим» всегда к вашим услугам…

— То-то я подумала, сразу, уж не русский ли француз вам тогда попался, — сказала Марина.

— Эх, девчонки, а помните, как мы номер «Русский сувенир» проверяющим из отдела культуры райкома партии показывали? Помните? Ты, Светка, тогда с голой задницей, да в кокошнике… А тот партийный аж слюной подавился! И кричит: «Это же стриптиз, это же порнография, запретить!» — Алла зашлась задорным смехом.

— А председатель исполкома ему на это сказал: «Ну что вы, что вы! Это же для интуристов — экспортно-импортный вариант! Нам же надо в город интуристов привлекать! Да потом все это в духе времени…» И прочая лабуда! — вспомнила Света, отмахиваясь от сигаретного дыма.

— Помню, помню! — вставила Марина. — Кончилось тем, что номер утвердили только для спецобслуживания интуристов, а в обычные дни, когда наш «совок» в кабаке сидит, — то же самое, но в сарафане.

Официант с шумом откупорил бутылку «Клико» и разлил пенистый напиток в широкие бокалы на манер вазочек, в каких русские бабушки малиновое варенье к чаю подают.

— Ну, девочки, за нас, за «Пару гнедых», за нашу молодость! — сказала Алла.

Выпили, причмокнули смачно — эх, хороша шипучка…

— А как теперь твой мент этот… Сушёный? — спросила Светка, подхватывая сразу два ломтя осетрины. Давно, видать, осетринки не пробовала. — Наверное, полковник уже, Жорка твой?

— Не знаю, давно его не видала, — ответила Алла и переменила тему. — Давайте лучше водочки тяпнем, а то у меня что-то от шампусика в последнее время на мужиков аллергия.

И пошло-поехало.

Балалаечники грянули «Калинку». И подруг понесло совсем не по-взрослому. Алла, Светка и Маринка, вдрызг пьяные, выскочили на сцену и с криком: «Вот так надо!» давай закидывать ноги аж выше головы. Так, чтобы всё было видно. И все в ряд, все в такт! Школа Вагановская — она и в Париже школа!

— Давай, давай, девки, помните, как мы в «Паре гнедых» «Калинку» на манер канкана из Оффенбаха делали?

Давай, давай, жги!

Посетители ресторана, все как один, повернулись к сцене и ну, подругам аплодировать — подбадривать. А те и рады стараться. И балалаечники наяривают так, что душа поёт.

Какие-то американцы даже попытались стохи баксов Маринке со Светкой в вырез платьев засунуть…

В общем, оттянулись подруги в тот вечер в «Максиме» на славу.

А утром следующего, уже третьего в Париже, дня Замоскворецкая с большим мешком, наполненным льдом и приложенным к больной голове, что так и норовила расколоться пополам, смотрела в номере телевизор. Вдруг симпатичный диктор-брюнет повторил неколько раз: «РУССКАЯ МАФИЯ, РУССКАЯ МАФИЯ, РУССКАЯ МАФИЯ». Алла, до того лежавшая в полусонном состоянии, встрепенулась, и, с напряжением вслушиваясь в едва понятные французские слова, стала внимательно глядеть на экран…

Русская мафия, русская мафия. Что за русская мафия?

По телевизору показывали сюжет из какой-то церкви, где, привезённый из России, покойник-француз внезапно ожил и убежал в неизвестном направлении, до смерти перепугав родных и близких…

«Ничего себе у них тут, во Франции, дела творятся», — только и успела подумать Алла, перекладывая пакет со льдом с одной стороны головы на другую. И тут в номере зазвонил телефон.

— Это ты, дура? — послышался в трубке грозный голос Жоры Сушёного. — Ты где, дрянь, должна быть? Пока ты в Париже веселишься с подружками на мои деньги, Недрищев нас опередил, и своих пацанов во Францию отправил! Телевизор-то хоть смотришь?

Гера Сушёный всегда умел кратко, ёмко и доходчиво выражать свои мысли и уж тем более объяснять их слушателю.

— Сам остынь, — ответила Алла, сдерживая нахлынувший привычный страх перед всемогущим Сушёным, а сама подумала: «И откуда он только всё узнал?»

— Немедленно поезжай туда, куда тебя послали, поняла? — прорычал в телефонной трубке грозный голос Жорика.

— Поняла, — коротко ответила Алла и, положив трубку, сразу принялась собираться, морщась от невыносимой боли.

«Что же так головушка моя болит? — мысленно причитала она, кидая, как попало, в дорогой дорожный кофр свои наряды. — А этот покойник-то, про которого в телеке говорили, что он вдруг ожил, — видать, и есть этот самый парень, которого Недрищев подослал. Ловко этот Недрищев с покойником придумал! — Алла быстро окинула цепким взглядом номер, не забыла ли чего. — Серьёзный соперник мне попался. Пролежать в гробу столько времени!»

От таких мыслей её даже передёрнуло.

Демьян вылез из гроба не сразу. Подождал, пока откроют, как было решено на «военном совете» перед отлётом.

Вот и крышку открыли.

Пора вставать.

Демьян поднял голову и осторожно огляделся.

Гроб, в котором он приехал во Францию, стоял прямо посреди небольшого собора.

На него уставились пара каких-то мужиков.

Пятак поморгал немного, привыкая к дневному свету.

В церкви народу было немного. В основном, наверное, родственники.

«Медленно и скорбно», — вспомнил Демьян слова из адидасовского анекдота про вдову, что не смогла отказать соблазнявшему её священнику, но просила в память об усопшем ублажать её не торопясь и с подобающим скорбным выражением…

Итак, Демьян приподнялся в гробу…

Народ в ужасе застыл.

В церкви воцарилась полная тишина. Даже органист перестал наяривать своего Баха или кого там ещё…

— Извините, товарищи, я воскрес, потому что, как говорил Ильич: «электрон неисчерпаем», — блеснул школьными знаниями Демьян, вылезая из гроба.

И тут французы взвыли от ужаса.

Демьян спокойно, как учил его бывший грушник, направился к выходу. Родственники, словно от зачумлённого, шарахнулись от него по углам собора.

Пятак так же спокойно спустился по ступенькам с паперти и уже на улице, когда глаза почти привыкли к солнечному свету, рванул.

Рванул, что было сил.

Далее, как научил его недрищевский начальник службы безопасности, бывший, видать, Штирлиц, прошедший огонь, воду и медные трубы, Демьян зашёл в первое же кафе и, пройдя мимо стойки, направился прямо в туалет (грушник подробно рас сказал, где у них туалеты в кафешках и в пивных).

А там уже Демьян смыл грим с лица, вынул из штанов полные памперсы, брезгливо выбросил их и выбрался через маленькое слуховое окошко на задний двор. Благо, у окошка стояли ящики с мусором. Видать, какой-то любитель подглядывать за посетителями туалета их сюда притаранил, решил Демьян, быстро удаляясь от кафе.

В карманах у Дёмы лежали две пачки зелени и ствол тульского оружейного завода… И масса приключений впереди.

Демьян Круглов, он же Пятак, к свершению подвигов будь готов! Всегда готов!

Здравствуй, Франция! Вот и я, Демьян!