Ирина Славская - Купидон стреляет трижды

– Попробуем теперь мы тебя пристроить.

Обзвонила знакомых. Михаил сказал, куда подходить мужичку. Работать начнет хоть с завтрашнего дня.

– Это что такое? Ты что здесь делаешь? – загремело над ухом.

Участковый стоит, руки в бока упер. И сверлит взглядом мужичка.

– А в чем дело, Александр Викторович? – встряла я в разговор.

– Ты знаешь, с кем разговариваешь? Он же сидел.

– Знаю. А за что, осмелюсь спросить, он сидел?

– Убийство.

– Топором или ножом? Пистолет, пулемет. Или лук и стрелы?

– Тебе все хиханьки да хаханьки. Вот матери твоей расскажу.

– Пойдемте в гости, там и расскажете.

– Некогда. Автомобильная авария у него была.

– Так от этого ни вы, ни я не застрахованы. Оба за рулем ездим. А он здесь на работу устраивается.

– В пивнушке?

– Почему бы нет? Он завтра на стройку работать выходит.

– Тогда ладно. Повезло же тебе нашу добрячку встретить. Маме привет передай, мать Тереза! – это он уже мне сказал и пошел восвояси, что-то бубня себе под нос.

– Ну что, бывай, модник.

– За мной должок.

– Не заморачивайся. Я люблю помогать людям. Просто я верю, что добро, сделанное сегодня, обернется завтра счастьем.

– Для кого?

– Для кого-нибудь. Прикид не выкидывай. Похоже, он у тебя счастливый.

Мы с Петькой шли довольные домой. А нам вслед внимательно смотрел мужик средних лет в странном прикиде. Долго смотрел, думал и пришел к выводу, что ничегошеньки он в этой жизни не понимает…

Вышел он на свободу и первым же делом к своим закадычным друзьям подался. К тем, с которыми не один пуд соли съел. К тем, на помощь которых сильно рассчитывал. Только не помогли они. Наоборот, послали куда подальше и даже ментам сдать пообещали.

За что так с ним поступили? Непонятно. Им он ничего плохого не сделал. Его даже пострадавшие простили, когда поняли, что из-за чертова гололеда все получилось. А тут друзья и вдруг послали. Значит, никакие они ему не друзья. И не были ими. Притворялись…

Сунулся к сослуживцам, с кем работал не один год. Так те чуть с лестницы не спустили. А в дружбе клялись. Откуда такая злоба? Ничего не понял.

А в магазине девушка прямо в глаза смотрела и улыбалась. Так ласково пела. А сама в душе, наверное, насмехалась над простаком и думала, что правильно его на деньги разводит. Подленько так…

А эта налетела, расспросила, помогла и улетела. И ничего не потребовала взамен. И как это понимать? Еще и с участковым поговорила. А ему могло нагореть. Он же по УДО вышел. Но участковый почему-то послушал эту малышку. Чудеса, да и только.

Сначала он хотел пойти и вернуть в магазин вещи. А эта, как ее участковый назвал, «мать Тереза», сказала никуда одежду не девать. Вот он и не денет. Пусть будет ему напоминанием, что предать могут родные и близкие, а помочь могут совершенно чужие люди. Чудны дела твои, Господи…

Пришли с Петькой домой. А там уже мама как на иголках.

– С каким уркой тебя участковый видел?

– Со свидетелем. Он заснял на телефон тех, кто за дедом следил.

– Следил? Зачем за ним следили?

– Вот и мне интересно. Зачем за простым сторожем следить двум здоровым мужикам. Притом один из них явно обеспечен.

– Почему ты так думаешь?

– На нем одежда дорогая. А перчатки – вообще улет.

– С чего взяла?

– Мы как-то в магазин в центре с Никитой зашли. Там в бутике такие под тысячу баксов были. И это распродажа была.

– Странно это все.

– Вот и мне показалось странным, зачем такой богатый мужик следит за алкоголиком? Что ему от сторожа надо было? Кстати, дед называл его родственником.

– Так они встречались?

– Народ говорит, что даже вместе гуляли.

– Значит, это его сын.

– Который? Первый или второй? И тогда почему сын сказал деду, что уезжает, а сам остался здесь и глаз с него не спускал?

– А дочка про родственника знает?

– В том-то и дело, что ни про каких родственников она не знает. Ей отец ничего такого не говорил.

– Как все запутанно. Но это не объясняет про уголовника. Что там за уголовник?

– Участковый зря панику поднял. Паникер. Это мужчина средних лет. В тюрьму попал за убийство.

– Убийство? И ты говоришь паникер?

– Мама, он в аварию попал. Сейчас у него цейтнот. Его на работу нигде не берут.

– Правильно. Кому урки нужны?

– Ему идти воровать, что ли, прикажешь? Жить-то он на что-то должен.

– И ты, естественно, ему помогла устроиться на работу. Так?

– Угу. Ты же сама говорила, что делай добро и бросай его в воду. Он нормальный. Не пьет, не курит. И спокойный как танк. И еще сообразительный.

– Вот он и сообразил, как тебя на помощь раскрутить.

– Ему, представляешь, в каком-то магазине такое барахло продали. Времен перестройки. Он стоит в этой пивнушке и, как путешественник во времени из прошлого, пиво смакует.

– Он еще и пиво пил. Иришка, ты у меня совсем ничего не боишься?

– Почему? Боюсь. Уродов отмороженных боюсь. Но этот не такой.

– Ладно. Я тебя услышала. Давайте поедим, и я тебе расскажу, что я узнала от нашей Веры Михайловны.

– Значит, ты на меня не сердишься? Я же правильно поступила. Одним неприкаянным станет меньше.

– Запомни, дочка, бросая бумеранг поступков, заранее думай, как будешь ловить бумеранг последствий.

Сели за стол покушать. Но не тут-то было. Поесть спокойно не удалось. Петька все время тарахтел, успевал есть и болтать.

– Когда я ем, я глух и нем. Петя, ты разве не слышал такую поговорку? – попыталась успокоить его мама.

– Слышал. Но тут интересные дела творятся.

– Где?

– В гараже, где менты были.

– Что там опять не так?

– Оттуда запахи опять появились.

– Откуда именно?

– Мы так и не поняли. Дня три не воняло. А теперь опять химией вонять стало. Пацаны все обшарили. Из гаражей запахи идут. Больше неоткуда.

– Значит, опять химичат. Поймать бы. В гаражах надо все осмотреть…

– И как вы туда попадете? Менты там все обыскали, ничего не нашли.

– Значит, где-то что-то они прозевали. Спустя рукава менты осматривали. Наша задача туда проникнуть и найти.

– Думаете, что они не нашли, а мы найдем?

– У полиции собаки не было тогда. А у нас есть.

– Я Грейса гробить не дам. И не просите. Пусть хоть весь город передохнет от этих таблеток. Мне Грейсюта дороже.

– Петька, никто собаку гробить не собирается. Просто мы там арендуем помещение. И под видом арендаторов будем постепенно обыскивать шаг за шагом. Рисковать Грейсом никто не собирается.

– Это вы сейчас так говорите. Не дам собаку. Это мое последнее слово.

– С чего ты решил, что мы его угробим?

– У него нюх пропадет, если он нюхать химию будет.

– Другие собаки нюхают и ничего. Не пропадает у них нюх. Ты подумай хорошо. Наркотики собаки ищут? Ищут. По много лет ищут, работают.