Михаил Петров - Гончаров приобретает популярность

– «Блестящей внешности был ум блестящий дан». Гениально, господин полковник! – Я восхищенно захлопал в ладоши, и ко мне присоединилась Милка.

– Да что там, – смутившись, заскромничал тесть. – Просто нужно немного шевелить мозгами.

– Я всегда это говорил. Но почему в таком случае бандиты не воспользовались ее отсутствием? В то время когда она находилась на кладбище, они могли спокойно и не торопясь обшмонать весь дом от подвала до чердака и обойтись без «мокрухи».

– Возможно, они и шмонали, но ничего не нашли, а обозлившись, решили поговорить с Галиной накоротке. И чего ты привязываешься? Я набросал тебе только общую схему, а какие там ьыли подробности, мы узнаем после того, как ты их отследишь и выловишь.

– Версия ваша хороша, но чего-то в ней не хватает.

– Это у тебя чего-то не хватает, и вообще отстань, юбилей у меня сегодня.

– Уже отстал, – поднимая руки, исчерпал я вопрос. – Вы выяснили, кому принадлежит белая «шестерка»?

– И ты еще сомневаешься? – открывая блокнот, самодовольно усмехнулся юбиляр. – Вот он, слушай. Густов Михаил Никифорович, шестьдесят четвертого года рождения, проживает по улице Родниковая, дом. 20. В браке не состоял. Судим за драку, но не сидел, поскольку получил год условно. В настоящее время занимается частным предпринимательством, а если говорить проще, то шустрит извозчиком, на что и существует безбедно. Обычно в ожидании клиента дежурит у парка. От пассажиров жалоб и нареканий на него не поступало.

– Он в Чечне воевал?

– Воевал, а откуда ты знаешь?

– Интуиция. Как там Макс? Трудится?

– Трудится, через сутки дежурит на стадионе. Устает как черт, а куда денешься? На зарплату, даже омоновскую, сегодня не очень-то проживешь. А почему ты спросил?

– Нужен он мне завтра вечером, хочу поговорить с этим самым Михаилом Никифоровичем. Очень он мне любопытен.

– Так зачем же Макс? Возьми меня.

– Алексей Николаевич, вы хотите, чтобы он разбил морда нам обоим? Тогда собирайтесь, пойдем хоть сейчас. День рождения должен надолго остаться в памяти.

– А что, пойдем! – не на шутку разошелся полковник. – Слава богу, на немощь пока не жалуюсь, посмотрим, что это за зверь твой Густов.

– Сиди уже, – засмеявшись, остановила его Милка, – шестьдесят лет стукнуло, а все ищешь неприятностей на свою – на что, Костя?

– Задницу, – охотно подсказал я.

И все же на стоянку такси мы с ним поперлись. В новом темно-сером костюме полковник был импозантен, строг и немного спесив. Облокотившись на парапет заграждения, я с усмешкой наблюдал, как презрительно он отвечает назойливо-липким таксистам, наперебой предлагающим свои услуги.

Белую «шестерку» Густова нам пришлось ждать около часа. Мы уже собрались в обратный путь, когда она подъехала и без зазрения совести нахально встала во главе таксистской братии. Ничего не скажешь, наглость – второе счастье.

– Вам куда, папаша? – высунувшись в окно, развязно спросил он.

– Я тебе не папаша, – резко оборвал его полковник. – И если вы занимаетесь частным извозом, то соизвольте вести себя надлежащим образом.

– Ах-ах-ах, какие мы важные! – дебильно заржал Густов. – Старый ты мерин во фраке. Едешь или нет?

– Мы едем, – ответил я вместо задохнувшегося от гнева Ефимова.

– Ну вот и ладушки, – распахивая дверцу, удовлетворенно заметил таксист. – Куда прикажете вас доставить?

– До речного порта и назад, – назвал я давно продуманный адрес.

– Без проблем. Это будет стоить сто пятьдесят рублей. Согласен?

– Как скажешь, начальник, – опережая готового взорваться негодованием тестя, согласился я. – Только поедем через лес.

– Поедем, – ухмыльнулся Густов. – Но только сразу вас предупреждаю: шутить со мной не рекомендуется, себе дороже выйдет. Усек?

– О чем ты? – поразился я его проницательности. – Какие шутки?

– Вот и я говорю, – трогаясь с места, заметил он, – какие тут пирожки с котятами!

Расположившись на заднем сиденье, тесть только обиженно сопел и похрюкивал, принципиально не вступая в наш разговор.

Миновав последний дом, мы вырвались на узкую, ярко освещенную лесную дорогу, совершенно безлюдную в этот час. Справа и слева сплошной стеной на нас летели кроны сосен, а их стволы с шуршанием и короткими щелчками, словно семечки, отскакивали назад. Кажется, пора было начинать действовать.

– Михаил Никифорович, где вы припрятали деньги, которые умыкнули из банка? – неожиданно спросил я, но лучше бы я этого не делал, потому как машина, круто вильнув, чуть было не врезалась в дерево.

Невероятным усилием он все же вырулил на дорогу и, резко долбанув по тормозам, остановил автомобиль.

– Ты что, зема, совсем!.. – в горячке заорал он.

– Я-то нормальный, а вот ты, похоже, в штаны наложил. Колись, браток, чего уж тут, – понимающе усмехнулся я и, похлопав его по щеке, добавил: – Да ты не бзди. Расслабься, я в курсе. Юрка мне обо всем рассказал, когда еще только планировал налет. Не повезло бедняге. Да очнись ты, все тип-топ. Сколько взяли и где бабки? Учти, что там и моя доля заложена.

– Так вот вы кто? – белея глазами, прошептал он и вдруг заорал так, что ушам сделалось больно: – Убирайтесь вон! Ничего я не знаю!

– Ой, какой страшный! – широко и вольготно рассмеялся я. – Мозги ты будешь канифолить соседскому петуху или прокурору. Юрка мне еще месяц назад сказал, что к этому делу хочет подключить тебя. А ты скотина неблагодарная. Мало того, что вы присвоили его долю, так ты еще и Юльку его трахаешь!

– Я тебя сейчас так трахну, что мама родная не узнает, – оправившись от шока, пообещал Густов и, перегнувшись через мои колени, распахнул дверцу. – Убирайся вон, козел вонючий, и во второй раз лучше на глаза мне не попадайся – ноги выдерну прямо из жопы. Ну, кому говорю, пошел на …

– Куда же я пойду? – резонно спросил я. – Кругом ночь и лес…

– А это меня не … – зло оборвал он и неожиданно вытолкнул меня ногами.

Медлить было нельзя, потому как то же самое он вознамерился сотворить и с тестем. Нужно было приступать ко второй части запасного плана. Вытащив мощное граненое шило, я старательно проткнул передний скат.

– Ты что там делаешь? – пораженный моей наглостью, ошарашенно заорал таксист.

– Колеса тебе прокалываю, – простодушно ответил я и пояснил: – Чтоб ты не мог от нас далеко уехать.

С ревом раненого медведя и матом похмельного прапорщика он вылетел из машины с единственной мыслью превратить меня в отбивную. Отбегая и уворачиваясь от ударов, я продержался не больше минуты, пока его нога не пришлась мне по уху. Падая, я твердо знал, что мои мозги, оставив дурную голову, сейчас находятся в свободном полете.

– Руки на затылок, не двигаться. Стреляю без предупреждения, – сквозь пелену забвения донесся до меня деловитый голос полковника. – Лечь на землю мордой вниз.