Юлия Николаева - Пес, миллионер и прочие неприятности

Только тут я сообразила, что подошла к смерти парня с какой-то странной увлеченностью, явно не целесообразной. Правда, происходящие события со странной четкостью складывались в голове в строки.

«Из этого расследования могла бы выйти неплохая книга», – подумалось мне.

Ага, у меня же еще одна книга в ожидании, которую мне навеял Дереда своим внезапным появлением из кустов. Кстати, сам он не объявляется, и Марик молчит, что тоже странно. Тут я догадалась вытащить телефон, он был разряжен. Снова сунув его в карман, замерла перед дверью неизвестного Петьки и нажала на звонок. Дверь открылась почти сразу, в дверях стоял высокий коренастый паренек лет семнадцати и смотрел на меня в удивлении.

На мгновенье растерявшись, я все-таки спросила:

– Могу ли я увидеть… – тут я опять смешалась, потому что назвать нужного мне мужчину Петькой язык не поворачивался. – Петра.

Паренек явственно удивился, но все же крикнул куда-то в чертоги помещения:

– Пап, тут к тебе.

Следом за криком появился сам папа: седой высокий худощавый мужчина лет пятидесяти пяти, в коротких шортах и футболке с изображением себя и какой-то женщины. На изображении они явно были лет на тридцать моложе, однако, надо заметить, что ни бодрость, ни блеск в глазах с годами не ушли. Петька посмотрел на меня, вскинув брови, но доброжелательно.

– Я, знаете ли, хотела уточнить у вас насчет двери в подвал, – сказала я, и тогда он нахмурился.

– А что такое?

– Мне Марина Евгеньевна сказала, что у вас есть от нее ключ.

– Ну есть, я там велосипеды храню.

– Обычно дверь в подвал закрыта?

– Почему вы спрашиваете? – он продолжал хмуриться. – Кто вы такая?

Пришлось сознаться, что я обнаружила Витьку и приметила открытую дверь. После этих слов Петька цыкнул на сына, и тот скрылся в комнате, а сам глава семейства вышел на лестничную клетку, доставая из кармана пачку сигарет.

Прикурив, облокотился на перила и сказал:

– Да уж, происшествие так происшествие. Кто бы мог подумать.

– Вы его хорошо знали?

– Не очень. Тут у нас мало кто кого знает. В лицо только, у некоторых и имен не знаем. А Витька хороший пацан… Был.

– Он один жил?

– Да. Раньше в этой квартире бабка его жила, после ее смерти он заселился. Лет восемь уже примерно.

– А родители где живут?

Петька пожал плечами и, кинув на меня взгляд, сказал:

– А насчет двери в подвал ты верно заметила. Ключа больше ни у кого нет, а я дверь всегда закрываю. Сегодня спускался утром, вижу, она открыта, удивился. Внутрь заглянул, все на месте. Вернулся домой, Даньку спрашиваю, это сын мой, мол, ты не открывал дверь? Он сказал, что нет.

– Выходит, кто-то ее взломал? – сердце забилось чаще, потому что я почувствовала, что теории мои вовсе не так уж пусты.

Надо же, сколько раз описывала подобные чувства у героинь, кто бы знал, что это, действительно, так увлекательно. Петька снова пожал плечами.

– Не исключено. Хотя вор бы унес велосипеды, какой смысл ему просто так уходить?

На этот счет у меня тоже были мысли, но я их озвучивать не стала. Хотя все было довольно прозрачно, так что есть вероятность, что Петька и сам допрет. Помогать ему в этом я не стала, откланявшись, потопала вниз и этажом ниже столкнулась возле той самой двери с женщиной. Ей было под пятьдесят, худая, красивая, но какая-то очень усталая.

Она как раз открывала ключом заветную дверь, потому я, обалдев, поинтересовалась:

– Простите, а вы кто?

Она уставилась на меня в недоумении, а я скуксилась, поняв, что сморозила глупость.

– Вы мама Виктора? – проявила сообразительность.

– А вы кто? – задала женщина вопрос.

– Я… Я видела, как все случилось.

Тут женщина, не выдержав, закрыла лицо рукой и заплакала. Растерявшись, я быстро открыла дверь и провела ее в прихожую. Дверь закрыла на щеколду, чтобы до уважаемой Марины Евгеньевны не долетали никакие обрывки слов. Как бы она не решила, что я слишком лезу в это дело, и не донесла следователю. Женщина тем временем вытерла глаза и, с болью обведя квартиру взглядом, остановила его на мне.

– Вы расскажете мне? – спросила тихо.

В общем, ближайшие полчаса прошли для меня в состоянии крайней жалости, тоски и попытки хоть как-то улучшить положение. Наконец, женщина, звали ее Татьяна Викторовна, немного успокоилась и прошлась по квартире.

– Следователь сказал, что дело ясное, – произнесла она негромко, – якобы Витя был в состоянии наркотического опьянения, которое привело к такому исходу.

– Они провели анализ крови? – осторожно спросила я.

– Да. Обнаружено большое количество каннабиола. Говорят, он выкурил много марихуаны, – тут женщина снова чуть не заплакала, – я даже предположить не могла, что мой мальчик… Как так могло случиться?

Я участливо кивала, но внутри испытывала злость. Все у них там, в следственном отделе, просто и ясно, притянули за уши, и ладно. Им бы только дело закрыть.

Вслух не стала высказывать свои мысли, спросила о другом:

– Может, Витя в последнее время был каким-то другим? Задумчивым или…

– Вы его знали? – спросила меня Татьяна Викторовна, я не решилась соврать.

Покачав головой, торопливо добавила:

– Просто я не могу поверить в то, что молодой парень безо всякой причины прыгнул в окно.

– А наркотики? – она смотрела на меня недоверчиво, и я, решившись, поведала ей о двери и тени в окне.

– Вы думаете… – разволновалась женщина. – Вы думаете, кто-то мог его…

Договорить она не смогла, я пожала плечами.

– Не знаю, но многие детали указывают, что все могло быть не так, как решило следствие. Я говорила им об этом…

– Почему же они не отреагировали?

– Следствие не склонно так глубоко копать. У них работает метод бритвы окама: самый очевидный ответ и есть правильный. Не спорю, метод действенный, но на мой взгляд, сейчас куда очевиднее, что это было убийство.

Страшное слово было произнесено, как часто пишут в детективах, и Татьяна Викторовна уставилась на меня в легком ужасе.

– И вы хотите… – она запнулась. Я снова пожала плечами. Действительно, а чего я хочу?

– Я хочу узнать правду, – сказала я, и она кивнула.

– Но что я могу сделать? Пойти к следователю? Рассказать ему о ваших соображениях? Вы сами сказали, что он не отнесся к ним серьезно.

– Я и сама не знаю, что делать, – задумчиво почесала я голову, – может, нам стоит осмотреть квартиру?

– Зачем?

– Бывает, что на какие-то вещи не обращаешь внимания, а потом – бац! – а это на самом деле улика или знак.

Мы огляделись, и Татьяна Викторовна пожала плечами.

– Что ж, давайте попробуем.

Надо сказать, потрудились мы на славу, приложив куда больше стараний, нежели Аркадий Дмитриевич сегодня ночью. Я наконец узнала, что убитого звали Савельев Виктор Владимирович, было ему двадцать восемь, прописан в этой квартире. По ходу его мама рассказала немного о нем.