Натали Эглит - 1 апреля

– Если до конца дня у меня не будет результатов вот по этим пунктам и флюрограммы, то вот эти заявы уйдут в работу. Понял?

Бубен кивнул. Новый срок получить не хотелось.

До двадцати ноль ноль в кабинет заглянули все сотрудники отделения. Слух о карманной собаке Баскервилей, дошел даже до вытрезвителя и посмотреть на болонку пришли обе медсестры. Удивительно, но Белла не взяли ни одной подачки, не купилась ни на шоколадные конфеты, ни на куриную ногу из чьего-то обеда, ни на сало. Со стола капитана за день не пропало ни одной ручки и на нем не появилось ни одной грязной кружки.

– А она всегда такая? – спросил пацан, которого привела инспектор по делам несовершеннолетних.

– Какая? – уточнил капитан.

– Кровожадная. Её специально дрессировали, для пыток?

– Нет. Она просто потерялась. Хочешь, тебе подарю? – максимально добрым голосом спросил Ивушкин.

– Не, не надо, – пацан покосился на капитана с ужасом и спрятался за инспекторшу.

В выходные Ивушкин собирался обновить спиннинг. Беллу было решено подкинуть родителям. Папа, который питал слабость к любой живности, взял бы на передержку даже тарантула, вопрос был только в согласии мамы. Так что договариваться нужно было с ней. Он набрал номер, трубку сняли после первого гудка. Денис открыл рот, собираясь поздороваться, но, как обычно не успел.

– Дениска, как хорошо, что ты позвонил. Я уже испереживалась вся, куда ты пропал. Ни слуху, ни духу три дня! Хоть бы смс-ку маме набрал. Собиралась отправить к тебе завтра вечером папу. Лёш, сынуля позвонил, – видимо отец был в другой комнате, и мама привычно повысила голос на несколько децибел, – но завтра все равно поедем, надо отвезти ему закаток и пирогов.

– Как у тебя дела? Ты про мой юбилей помнишь? Нужно будет помочь все организовать, нам самим не справиться. И я надеюсь, что ты придешь не один. Хоть подружку пригласи, хоть коллегу с работы! А то как бобыль. На внуков уже даже не намекаю. – Галина Ивановна оседлала любимого конька и останавливаться не собиралась.

– Мам, все в порядке, работы много. Хочу тебя попросить, – он замялся, представляя удивление родительницы. Последний раз Ивушкин просил кроссовки Adidas лет пятнадцать назад, так что Галина Ивановна забеспокоилась:

– Что случилось?

– Ну, я собаку завел.

В трубке на секунду повисла тишина.

– Большую?

– Да обычная болонка. Мне уехать надо, можно я её у вас оставлю на пару деньков?

– Конечно, привози, – мама так удивилась, что не стала расспрашивать.

– Окей, тогда мы через полчаса выезжаем.

Денис быстро повесил трубку, рассудив, что лучше все вопросы мать задаст при встрече.

В машине Белла вела себя прилично, в квартире родителей тоже. Правда, выходить из переноски отказалась, а как только Денис исчезал из поля зрения принималась рыдать. Через час стало понятно, что оставить Беллу не получится, родители не выдержат Баскервильского воя и Денис засобирался домой. Мама, обрадованная, что сын приехал сам, кроме пирогов и закаток, положила в собранные сумки замороженых домашних котлет, домашнюю лазанью и «косточку» для Беллы.

– Мам. Мааам! Эта косточка больше собаки в два раза. Это для волкодава угощение, а не для болонки.

Но вернуть мосол в родительскую морозилку не получилось. Галина Ивановна проследила, чтобы все гостинцы были загружены в багажник, обняла сына и взяла с него клятвенное обещание прислать фото собачки с косточкой.

Выходной, на который Денис запланировал тестовую рыбалку, пошел наперекосяк с самого утра. Проснулась Белла в скверном настроении и в переноску заходить не возжелала, а когда он её туда впихнул, устроила звуковую атаку. К вою добавились соседи, которые начали стучать по трубам, намекая, что в четыре утра они ещё хотят спать. Отвлечь истеричку могла только игрушка с замороженным фаршем, но это сокровище Ивушкин приберег для вокзала.

– Да подавись! – он сунул в переноску тапок, в этот раз левый.

Ехать в метро с рюкзаком, собакой и спиннингом было неудобно, но калечить новенького форда на проселочных дорогах Денис не собирался.

В кассу автовокзала змеилась длинная очередь. Прямо перед Ивушкиным стоял интеллигентного вида мужчина в очках, недорогом, но чистом и отглаженном костюме. Он раздражал капитана, несмотря на свою внешнюю благонадежность. Когда мужчина снял запотевшие очки, чтобы их протереть и стянул маску на подбородок, Денис понял, почему лицо типа казалось знакомым. Уже год рабочий день капитана начинался с этой морды. Фоторобот Эдуарда Моховецкого, опасного рецидивиста, объявленного в федеральный розыск, висел на входе в дежурку, и надо сказать, что художнику портрет удался. «Почему, почему он попался мне?!!! За что?! Господи, в чем я перед тобой провинился?!», – мысленно возопил Денис, но вслух не сказал ни слова. Озверевший Ивушкин молча, с размаху долбанул уголовника по голове чехлом со спиннингом за тридцать семь тысяч рублей. В чехле что-то хрустнуло и это стало последней каплей. Капитан с криком: «Стоять, это полиция! Сволочь, ненавижу, будь ты проклят!» одной рукой размахивал удостоверением, а другой со всей дури лупцевал уголовника остатками рыболовной снасти. На воротнике рубашки у рецидивиста клещом болталась Белла. Дверь переноски не остановила отважную валькирию, кинувшуюся спасать своего избранника. Моховецкий скрючился на полу, закрыв лицо руками. Беллины челюсти работали как степлер, с таким же характерным клацаньем. Очередь рассосалась молниеносно.

«Сгорел сарай, гори и хата, – мрачно думал капитан, связывая руки задержанному дорогущим кожаным ремнем, – тридцать семь тысяч спиннинг, плюс пять штук ремень, плюс выходные Белле под хвост». Очень хотелось от души пнуть Эдика, но вокруг было много свидетелей и он сдержался. Подняв уголовника за шиворот, посадил в кресло. Сам сел слева, на сиденье с правой стороны запрыгнула Белла.

«Слава Богу, не сдох», – Ивушкин старался не смотреть на Моховецкого, чтобы не впасть в новый приступ бешенства. Вид у рецидивиста был плачевный. Спиннинг в сочетании с болонкой дали ошеломительный эффект. Казалось, что дядю всеми сторонами попытались запихнуть в шредер, а он не влезал и сопротивлялся. Эдик же решил что капитан псих и даже дышал через раз. К приехавшему наряду уголовник кинулся как к семье, с которой его разлучили в младенчестве. Только Белла расстроилась, когда поняла что жертву уводят и развлечение закончилось. Коллеги смотрели на капитана с уважением, но он этого не замечал. В капитанской душе мировым океаном разливалось отчаяние. Дурдом обещал быть вечным.

Раздолбанную удочку он зачем-то привез домой. На автопилоте сходил в душ. Покормил собаку и ничком упал на кровать. Хотелось лежать в такой позе лет сто. Завтра ему в смену, и надо бы привести в порядок форму, почистить ботинки… «А смысл? Никакого», – он уже начал засыпать, как в телефоне пиликнул вотсап. Первой мыслью было не читать. Вотсаповские чаты высшее руководство не поощряло, но из-за удобства ими все равно пользовались. Гостайны там не писались, а вот срочные вопросы решать онлайн было проще и на мелкое нарушение закрывали глаза. «Да пошло оно всё! Нет меня. Пусть увольняют нахрен. Буду получать пособие по безработице, квасить неделями, сопьюсь и …», – Ивушкин представил себя собирающим алюминиевые банки по помойкам. «Что за хрень в голову лезет!» – он нашарил на полу телефон, глянул на экран и удивился. Кира никогда раньше не писала первой.