Наталья Никольская - Кому это надо

– Да что толку? – хлюпнула я носом. – Где она, пленка? Теперь мы ее никогда не увидим!

– Не реви, значит, будем выкручиваться по-другому. Смотри, вон Анжела тебе помощь предложила, Жору подключим. Никто не даст вас с детьми в обиду!

Уверенный тон Полины немного успокоил меня, но все равно я очень нервничала.

Полина пыталась меня расшевелить, разговорить, но я совершенно впала в уныние. Единственное, что оставалось делать, это пойти и напиться. Именно этим я и решила заняться, несмотря на протесты Полины. Благо она еще с трудом передвигалась, так что я быстро вышмыгнула из квартиры, прихватив с собой Роджера.

Выйдя на улицу, где было уже совсем темно, я зашагала к магазину, работающему круглосуточно.

Возвращаясь, я услышала, как кто-то окликнул меня по имени. Обернувшись, я вздрогнула – возле подъезда стояла машина, в ней сидел Анатолий Владимирович и звал меня.

– Что вам надо? – спросила я, стараясь, чтобы голос мой не дрожал.

– Поговорить. Прошу вас, подойдите.

– У меня собака, которая по одному моему слову порвет вас на части, – предупредила я. – И газовый баллончик, – соврала на всякий случай.

– Ну вот, раз уж вы так хорошо экипированы, чего вам бояться? – через силу улыбнулся он. – Не бойтесь, Ольга, я не сделаю вам ничего плохого. Тайна моя перестала быть тайной. Не стану же я теперь убивать полгорода! Да и не в этом теперь дело! – махнул он рукой.

– А в чем? – осторожно подходя и садясь рядом, спросила я.

– В том, что я все сделал напрасно. Старался ради сына, а сам его в итоге потерял.

– Вы так считаете?

– Он сам мне так сказал, – серыми губами проговорил Анатолий Владимирович.

– Когда? Он все-таки нашел вас?

– Я сам его нашел. Это оказалось нетрудно – мой сын предсказуем. Я нашел его в ближайшем кафе, где он собирался напиться. Мамочкины гены! Когда плохо – ищем то, что поможет.

– Психика человека очень слаба, – сказала я. – Поэтому это вполне естественно. Тем более, что вы сами вырастили сына таким. И то, что он выбрал именно эту девушку – ваша вина. Это его протест против вас.

– Я это понимаю, – кивнул Анатолий Владимирович.

– Вам не нужно было так настаивать, чтобы он расстался с ней, – мягко сказала я. – Может быть, со временем он и сам бы понял, что она не для него, и разорвал отношения. А может быть, и нет. Может, он был бы с ней счастлив. Но если бы он решился на разрыв, это было бы ЕГО решение, понимаете? А так он всю жизнь будет обвинять вас. Потому что сейчас нельзя с уверенностью сказать, что оно было бы именно так. Сейчас Стас уверен, что прожил бы с ней всю жизнь.

– Я не мог этого допустить… – тихо сказал Анатолий Владимирович. – Я всю жизнь старался ради сына, и для меня невыносимо было видеть, как он губит свою жизнь. А теперь я его потерял. Он сказал, что я ему больше не отец, что он уходит из дома…

– Это он сгоряча.

– Нет, – покачал головой Анатолий Владимирович. – Его мне уже не вернуть. Смысл жизни потерян.

– Ну, это вы круто загибаете, – сказала я.

– Вот, возьмите, – он неожиданно полез в карман и достал какой-то предмет.

– Что это? – спросила я, беря его в руки

– Пленка, которая была вам так нужна. Мне она теперь ни к чему. Да и никогда не была нужна. Хорошо, что не выбросил, а то у вас проблемы из-за нее…

– Вы думаете о моих проблемах? – изумилась я. – После того, что я сделала?

– Во всем виноват я сам, – хрипло проговорил Анатолий Владимирович. – И ни на кого своей вины не перекладываю. Так я и написал здесь, – он достал какой-то листок.

– Что это? – спросила я.

– Предсмертная записка. Чтобы никто не пострадал из-за меня. Я там все подробно описал, как было.

– Вы что, решили уйти из жизни? – спросила я. – Не думаю, что это лучший выход.

– Лучший, лучший, я и сам раньше считал, что самоубийство – удел слабых людей. Но я не смогу жить вместе со Стасом. Мы не сможем жить вместе.

– Вы вполне можете жить отдельно, – сказала я.

– Не сможем жить вместе в этом мире, – высокопарно выразился он и повернулся ко мне.

Тут только я заметила, как он изменился. Лицо его осунулось и постарело. Цвет его был каким-то землисто-серым. Он казался старше лет на пятнадцать. Невероятно, что такая перемена произошла в человеке за каких-то несколько часов.

– Наталью жалко, – пробормотал он. – Она же как ребенок! Как будет жить без меня?

– Да что вы себя хороните? – не выдержала я. – Еще все может быть нормально! Нельзя так опускаться.

– Я вас прошу… – шептал он, – скажите Стасу, что я любил его… больше всех. И только ради него пошел на это. И этот листок сохраните, – он снова совал мне свою предсмертную записку.

– Уберите! – сказала я резко.

– Ах, Ольга, Ольга, – грустно улыбнулся он. – Ничего вы не поняли. – Мне жить осталось считанные минуты.

– Что-о-о? – вскричала я, не поверив.

– Я принял Натальино лекарство. Я знаю смертельную дозу, она там указана. Поэтому я и прошу вас сохранить этот листок. Не хочу, чтобы кто-то снова страдал из-за меня…

Я посидела в оцепенении несколько секунд, потом резко вскочила и понеслась к телефону-автомату вызывать скорую…

– Ну что ж, Ольга Андреевна, я в вас не ошибся, – с улыбкой проговорил Иннокентий Александрович, когда я сидела в его машине.

Взяв у меня пленку, он внимательно просмотрел ее и сунул в карман.

– Это все, что вам от меня нужно? – сухо спросила я.

– Нет, – покачал он головой.

– Господи, так что еще? – чуть не взвыла я.

Иннокентий Александрович полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда пачку денег, перетянутую резинкой.

– Вот, возьмите. Лучше я отдам эти деньги вам. Вы их действительно заслужили. И извините, если что не так. Если бы вы знали, как я перенервничал.

– Если бы вы знали, как я… – тихо сказала я.

– Ну-ну, – он похлопал меня по плечу. – Все хорошо, что хорошо кончается, верно? И я действительно очень вам благодарен. И хотел бы – если вы не сочтете это слишком большой наглостью с моей стороны – заходить к вам иногда. Поговорить. Может быть, поспорить. Мы с вами в прошлый раз начали очень интересный разговор, но нам не дали его закончить, к моему глубокому сожалению.

Борян с Толяном на этот раз сидели на заднем сиденье тихо-тихо.

– Может быть, я даже стану вашим клиентом. Как психолога, я имею в виду. Платить буду щедро.

– Я подумаю, – улыбнулась я. – Вы позвоните, и я сообщу вам о своем решении.

– Отлично, – улыбнулся он. – А сейчас мы отвезем вас домой.

Дома я первым делом спросила у Полины:

– Ну что?

Она грустно покачала головой.

– Умер. Сегодня днем. Не удалось спасти.

Я вздохнула. После того, как вчера Анатолия Владимировича увезла скорая, я еще надеялась, что он выживет. Почему-то мне было жалко этого человека. Но судьба распорядилась иначе.