Владимир Хачатуров - Частный детектив Илья Муров

Вопрос в наступившей гробовой тишине прозвучал особенно зловеще.

– Да здравствует наша горбольница – самая образцовая фабрика здоровья в мире, в особенности – психического! – возгласил вдруг Гультяев и, не сдержав охватившего его восторга, сам себе поаплодировал.

Заведующий отреагировал на эту выходку сугубо профессионально: обернулся к свите, сдержанно-деловитым тоном поделился диагнозом:

– Явный экспансивный бред с элементами канфибуляции и легкой эйфории, чреватой рядом осложнений в виде онейроидных состояний, тяготеющих, судя по всему, к бредовому психозу, хотя нельзя исключить и хронические психические изменения. Сложный случай…

Вооруженный авторучкой ординатор немедленно занес мнение своего непосредственного начальства в журнал.

– Доизгалялись, Распердяев! Довеселились, обалдуй! – констатировал со своей койки Фарафонов, и в голосе его нельзя было различить ни злорадства, ни удовлетворения.

– Господи! не оставь страждущую душу грешника сего всемилостью твоей! – возвел очи горе иподиакон.

– Но послушайте, доктор, Гультяев ничуть не ненормальнее любого из нас. Злости в нем, правда, много, но это не может служить основанием для помещения человека в психушку.

Пократов внимательно уставился на Кулуарова, вдумчиво поскреб указательным и большим пальцем подбородок, вопросительно обернулся к ординатору. Ординатор, раскрыв журнал, четко, по-военному доложил:

– Кулуаров, Георгий Сергеевич. Диффузные повреждения мозга с очаговыми явлениями в височной доли. Аменция, флуктуация сознания, частичная амнезия, конфабуляторные переживания с элементами резидуального бреда.

– Сложный случай, – вздохнул Пократов.

– Сложный, – подтвердила свита. И тоже вздохнула.

– Ну что ж, радуйтесь, Гультяев: не один в шестую отправитесь, вдвоем как-никак веселее…

– Не имеете права, – сказал Лукоморьенко. Сказал голосом слабым, еще не окрепшим после травмы черепа, но была в этом голосе такая сила убеждения, столько сознания собственной правоты, что его услышали все. Даже Атиков, прервав свое шепотливое общение с Богом, умолк и воззрился на Лукоморьенко в изумлении и ожидании.

– Ограничение прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами, только на основании психиатрического диагноза, фактов нахождения под диспансерным наблюдением в психиатрическом стационаре либо в психоневрологическом учреждении для социального обеспечения или специального обучения не допускается. Должностные лица, виновные в подобных нарушениях, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации и республик в составе Российской Федерации. Закон Российской Федерации о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании. Статья 5, часть третья.

– Адвокат? – не теряя хладнокровия и профессиональной деловитости, осведомился у свиты Пократов.

– Гражданин при оказании ему психиатрической помощи вправе пригласить по своему выбору представителя защиты своих прав и законных интересов, – продолжал просвещать присутствующих Лукоморьенко ровным, слабым, но при этом весьма членораздельным голосом. – Защиту прав и законных интересов гражданина при оказании ему психиатрической помощи может осуществлять адвокат. Администрация учреждения, оказывающего психиатрическую помощь, обеспечивает возможность приглашения адвоката…

Говорящий умолк, убаюканный собственными интонациями, вернее, одной-единственной интонацией, а именно той самой, с какой во всем юридическом мире принято произносить подобные речи.

– Умаялся, бедняга, – пробормотал сердобольный санитар, спохватился, подобрался, виновато захлопал глазами, преданно уставясь на начальство.

– Как-то странно вовремя он у тебя, Фархат, умаялся, – усмехнулся заведующий. – Аккурат в том месте, где дальше говорится о неотложных случаях, когда больной представляет опасность для себя и окружающих…

– Да, да, действительно странно, очень странно, даже подозрительно, – подхватила свита.

– Что «да-да»? – не приняло поддержки начальство. – Я все еще жду ответа на свой вопрос. Адвокат?

– Маклер.

– Какой еще маклер? Из тех, что в бильярдных на подхвате?

– Ну вот, – оживился Гультяев, – маркёра от маклера отличить не умеют, а психа от нормального – запросто!

– Еще одно слово, Гультяев, и вы сведете близкое знакомство с кляпом! – отрезал доктор Пократов и вновь требовательно обернулся к свите.

– Обычный биржевой маклер, Григорий Иванович.

– А по образованию кто, юрист?

– Экономист.

– Та-ак, – не стал скрывать своей озадаченности заведующий. – Травма закрытая? Так я и думал. Обстоятельства получения?

– Укус паука, – прочитал вслух ординатор.

– Значит, инфекционная энцефалопатия. Спрашивается, кто и зачем его сюда к черепно-мозговым поместил. И вообще, причем тут наше отделение, когда место ему в инфекционном…

– Совершенно верно, – поспешил согласиться ординатор, но затем, видимо, что-то припомнив, пошелестел историей болезни и, сперва неуверенно, но по ходу чтения все более укрепляясь в своем праве, доложил следующее.

– И все же, Григорий Иванович, у него типичное закрытое черепно-мозговое повреждение, получено в результате соприкосновения нефиксированной головы с отвесно падавшим предметом, предположительно, кирпичом. Далее все как полагается: коммоционный синдром…

– Тогда причем тут укус паука?

– Согласно анамнезу, эта травма явилась прямым следствием укуса паука, каковому пострадавший подвергся ровно за три недели до означенного события, то есть получения черепно-мозгового повреждения…

Оторвавшись от бумажек и заметив, что недоумение начальства вот-вот перейдет в мучительную стадию резолюций и оргвыводов, ординатор своими словами с просительными интонациями пояснил:

– Понимаете, Григорий Иванович, примета есть такая: если на кого сел паук, тот разбогатеет. А на этого больного паук не только сел, но еще и укусил, а чем такая примета чревата, как выяснилось, никто не в курсе. Он утверждает, что за тот промежуток времени, который прошел между укусом паука и столкновением с кирпичом, успел обратиться за разъяснениями данного феномена не только к гадалкам, хиромантам и астрологам, но даже в Академию Наук не побоялся сунуться. И представляете, никто, решительно ни один из знатоков этих дел не смог сказать ему внятно и доказательно, какие перспективы эта новоявленная примета ему сулит. Вот и получается, что укус паука ведет прямым ходом к закрытой черепно-мозговой травме…

– Получается, голубчик, совершенно другое. Получается, что и этого маклера и того, кто записал в историю болезни весь этот бред, следовало немедленно отправить в шестую палату!