Олег Сухонин - Фарфоровый чайник в небе

С Владом мы были знакомы ещё со студенческой скамьи, несколько лет вместе работали на Нижегородском телевидении. Потом он недолго был собкором ВГТРК по нашей области, но что-то у него там не срослось. А тут как раз на Чукотке губернатором избрали Романа Абрамовича, и так как в его предвыборной кампании активно участвовали нижегородцы во главе с Сергеем Капковым, то и Влад в составе большого десанта нижегородских журналистов отправился работать туда «за большой деньго́й». Там у него вместе с зарплатой и северным стажем дела пошли резко в гору, так что по линии СМИ он даже выбился в большие чукотские начальники, и на всероссийский фестиваль в Ульяновск приехал как представитель журналистов народов Севера.

Влад Покров со студенчества был склонен к экстравагантности и эпатажу, мог прийти на любой экзамен в университете – хоть по древнегреческому или латыни, хоть по истории КПСС – в солдатской гимнастерке и кирзовых сапогах. И когда я неожиданно столкнулся с ним в фойе перед конференц-залом, вместо приветствия у меня вырвалось только: «Ба, Владик! А поцелуй меня в задик!»

Окружающие все как один с интересом повернулись в нашу сторону, ожидая немедленного исполнения моих желаний либо резкого отпора, но были разочарованы – их глазам предстала банальная встреча старых приятелей.

Влад не стал делать того, о чём я его просил. Да с моей стороны это была и не просьба, а лишь своеобразное приветствие – намёк на давнюю историю, которую Покров сам не раз вспоминал в студенческие годы.

Тогда многие парни приходили учиться в вузы на рабфак сразу после армии. Влад был одним из таких рабфаковцев и долгими вечерами на картошке любил рассказывать молодым соплякам, поступившим в универ после школы, различные случаи из своей армейской жизни. Почти все они касались дедовщины.

Поначалу Влада на службе, как и всех остальных молодых бойцов, то бишь «духов», очень донимали «деды». Один злобный армянин гнобил Покрова тщательнее других. Ежедневно с утра до вечера плац сотрясали его зычные крики: «Рядовой Покров, бегом ко мне!», «Поко́р! Лечь, отжаться!» и всё в таком духе, так что Влад вздрагивал и ёжился от одного только голоса этого «деда». Без рукоприкладства, естественно, тоже не обходилось. Но вот прошли полгода, и Покрова через процедуру определённого количества ударов пряжкой солдатского ремня по солдатской же заднице перевели в «черпаки», иначе – «фазаны». Сразу после этого обряда новоиспечённый «фазан» Покров вышел на плац, подтягивая штаны, и вдруг услышал до боли знакомый голос: «Владик!» Армянин впервые назвал его не по фамилии! «Ну всё, – обрадованно подумал Покров, – кончились мои страдания!» Он мигом обернулся к доселе злобному «деду» и радостно отозвался: «Я!» – «А поцелуй меня в задик! Бегом ко мне!» – продолжил глумиться армянин. Так что легче Покрову стало только когда злобный армянский дед дембельнулся. Вот тогда уже настало время «дедушки Влада».

– Сколько лет, сколько зим! – приветствовал меня Покров. – Ты как тут?

– Да так же, как и ты, – ответил я. – Только ты от народов Севера, а я по-прежнему от народов Поволжья, но зато с приключениями.

Я поведал ему, как по вине попутчиков в поезде остался без денег, документов и телефона. Но Влад сразу засомневался в моих подозрениях:

– Брось ерунду пороть! Если они ехали из заключения, неужели стали бы мараться и позарились бы на твой телефон и мелочёвку? Их же по билетам тут же вычислят, подумай сам! Да и на хрена им нужен твой паспорт? Такие вещи если и берут, то тут же сбрасывают, – со знанием дела разъяснил он мне. – Ты лучше съезди сегодня-завтра на вокзал в полицию – может, кто уже нашёл и принёс твои документы? Так что раньше времени не паникуй!

– Да, но без паспорта меня никуда не селят. Можно я сегодня переночую у тебя в номере?

– Исключено! Как ты себе это представляешь? Я приехал сюда не один – со мной коллега из дальневосточного региона, – кивнул он на сто я вшую неподалёку выдающихся форм женщину. – Так сказать, от нашего куста. Поэтому не обессудь, наверняка тебе здесь подыщут что-нибудь. Не может быть, чтобы в таком большом комплексе да не было номеров!

Его намерения и планы стали мне предельно ясны, и больше я не будировал эту тему.

– Куда ты направляешься? – спросил я его. – Может, посидим где-нибудь вечерком? Давно ведь не виделись.

– Да не где-нибудь, а здесь же – в отеле! Вечером будет приём, культурная программа и всё такое, – ответил Покров. – А сейчас мы с коллегой направляемся на панельную дискуссию «Региональная власть и пресса – горизонты доверия». Пойдёшь с нами?

Я ещё раз взглянул на его спутницу, подумал, что в данном конкретном случае логичнее было бы дискутировать об объёмах доверия, но, безусловно, в горизонтальном положении, а вслух произнёс:

– Почему бы и нет? Горизонты так горизонты. Идём!

И мы решительно направились в аудиторию.

Панельная дискуссия начиналась традиционно скучно. Местные чиновники как заведённые сыпали штампами, что «журналист – это особая миссия» и «власть всегда рада любой критике».

Представитель от нижегородской администрации Евгений Витольдович Тараканов (он всё-таки объявился на фестивале) сетовал на то, что «у журналистов есть одно важное преимущество – со стороны раздать всем сестрам по серьгам, дать самую нелицеприятную характеристику работе других людей, и в то же время сами журналисты часто находятся вне критики, ставя себя над ситуацией!»

При этом он отчего-то постоянно смотрел на свою смазливую «помощницу», которая всем своим томным видом показывала, что хочет обратно в постель.

Евгению Витольдовичу вторил и чиновник из Орла: «Все мы сегодня видим, что есть пресса объективная, а есть жёлтая. СМИ должны тщательнее проверять информацию, прежде чем её выдавать, чтобы в погоне за жареным не вводить в заблуждение читателей и общественность».

В зале было кому обидеться на эти слова: сидевшие рядом со мной орловские журналисты тут же припомнили пресс-конференцию губернатора своего региона Вадима Потомского в агентстве ТАСС по поводу установки в Орле памятника Ивану Грозному.

На той пресс-конференции глава целой Орловской области, высокопоставленный чиновник российской действительности XXI века Потомский отправил персонажа отечественной истории XVI века царя Ивана IV из Москвы в Петербург, дословно озвучив следующее: «Иван Грозный однажды произнёс фразу: “Я виновен в смерти своего сына, потому что вовремя не отдал его лекарям“. Он сказал это, когда они ехали по дороге из Москвы в Петербург. Это есть исторический факт, но об этом не рассказывают. Кто не знает своей истории, тот не имеет будущего».