Антонина Романова - Зима будет тёплой

– Вот это бы брось. Каждый день будем праздновать, как победу. Пока можем ходить и видеть – живём. Мы зачем шли всё время в гору?

– В какую это гору?

– Ну, жизненную. Это же путь вперёд и вверх. Да, порой мы оттуда падали, но поднимались и опять туда с упорством и отвагой. Мы с тобой уже стоим на вершине и любуемся красотой, пока ветер не сдует.

– Насмешил. Ладно, едем. У Мары и впрямь мазь волшебная, ногам так легко стало.

– И это не волшебство, а наука.

– Что, она действительно гениальный учёный?

– Не гениальный, но талантливый, – Броня вновь смутился, будто говорил о чём-то запретном.

Но Ксения Павловна сама прекратила этот разговор: тема Мары выводила её из благостного равновесия. Обсуждать Мару с Броней не имело смысла, но узнать больше об этой странной женщине ей очень хотелось.

Что там за клубок Бабы-яги Мара она прячет под своей кроватью, для сказочницы было важно и жутко интересно. Выведет ли клубок на солнечную дорогу или заведёт в глушь – это загадка, которую Ксения Павловна решила разгадать, когда намазывала ногу розовой мазью.

Прежде всего, Ксения Павловна заглянет в интернет, а уж потом решит, где нужно искать все ответы.

Глава 4. Портрет

В субботу, поднявшись только к десяти утра, Ксения Павловна по привычке собиралась позавтракать: Броня сам готовил завтрак, когда не ходил на работу. Так было и в этот день.

– Ксюшенька, быстренько поешь и бегом наряжаться. Едем в культурное место, ты должна быть на высоте. Я уже готов, как видишь.

– Хорош, – засмеялась Ксения Павловна. – Брюки не жмут?

– Неужели я ещё поправился?

– Шучу, ты просто красавец.

Собиралась в музей Ксения Павловна не меньше, чем полчаса, но так и осталась недовольной.

– Ничем не спрячешь возраст, – вздыхала она, садясь в машину Брони.

– А зачем прятать? Это наши медали – морщины. Сколько побед одержали, сколько пережили, столько и отметин.

– А что ты пережил самое тяжелое? – неожиданно спросила Ксения Павловна.

– У меня, Ксюша, есть правило – о прошлом помнить, но каждый день забывать по капельке, чтобы не оставлять на душе тяжести. Если только думать о прошлом, то будто там и оказываешься. Мозгу нашему всё равно где мы сейчас, для него всё реально.

– Согласна, – кивнула Ксения Павловна. – Поехали.

В музее было слишком тихо. Новая выставка картин, посвященная неизвестным художникам двадцатого века, не привлекла много посетителей. Лишь ценители понимали, что непризнанные художники обладали несомненным талантом, но по каким-то причинам не стали известными.

Сюжеты семейного уклада, портреты и натюрморты, рассказывали скорей о простых людях, о самих себе.

По углам залов стояли скамейки и даже инвалидные коляски для тех, кому трудно долго ходить.

– Садись, – шепнул Броня на ухо Ксении Павловне.

– Зачем? – так же тихо ответила Ксения.

– Покатаю тебя, – беззвучно смеялся Броня.

– С ума сошел?

– Ага, – громче рассмеялся Броня.

Ксения Павловна оглянулась по сторонам. Никого кроме них в выставочном зале не было, и, недолго думая, Ксения Павловна села в коляску.

Бронислав Николаевич вёз свою спутницу сначала медленно, но потом разогнался и начал кружить её по всему залу.

– Это что тут такое?! – услышали они строгий голос.

Вместо того, чтобы остановиться, Бронислав Николаевич сорвался с места и погнал коляску в соседний зал.

– А ну, стойте! – кричала возмущённая женщина.

– Броня, не дури, – смеялась Ксения Павловна, – остановись.

В следующем зале пришлось резко остановиться, навстречу коляске бросилась ещё одна работница музея.

– Как не стыдно, ведь пожилые люди!

– Простите, ради бога, – счастливо улыбался Бронислав Николаевич. – Что-то я слишком разошелся. Эта дама сводит меня с ума.

Обе работницы, наблюдая как Бронислав Николаевич поднимает Ксению Павловну, размякли и заулыбались.

– Это музей, а не парк, – совсем другим тоном объясняла работница зала, в котором оказались шумные посетители.

– И замечательный музей, – поддакнул ей Бронислав. – Расскажите нам об этих художниках, пожалуйста.

Но работница смутилась: – У нас экскурсовод заболел, а мы только за порядком следим.

В разговор вступила первая дежурная, которая погналась за Броней.

– Вы смотрите, сколько хотите. Художники неизвестные, народу почти нет.

– Тогда зачем такая выставка, если мало посетителей? – спросила Ксения Павловна. – У вас убытки будут.

– Директор сказал, что как раз наоборот. Эти картины можно продавать, а великих мы продавать не можем. Вчера две картины купили. Может и вы купите?

– Не знаю, не знаю, – улыбнулся Бронислав Николаевич.

И Ксения Павловна поняла, что Броня точно решил купить картину.

– А цены высокие?

– Это не к нам, а лично к директору.

– Спасибо, мы пока посмотрим.

Теперь Броня начал ходить медленно, разглядывая каждое произведение.

– Ксюша, а как тебе этот пейзаж?

– Никак, – честно ответила Ксения Павловна. – Хочешь что-то купить? Мы только недавно из отпуска, откуда ты деньги возьмёшь?

– Ксюшенька, это моя тайна, – хитро улыбался Броня. – Выбирай. Без картины отсюда не уйду.

– Хорошо, положись на мой вкус, – согласилась Ксения Павловна.

Теперь подолгу у полотен стояла Ксения. Она никак не могла придумать где и какую лучше повесить картину: пейзаж в гостиной или натюрморт в кухне. Но потом поняла, что её больше привлекают портреты незнакомых ей людей времён молодости её родителей. Она задержала взгляд на небольшом портрете девочки в светлом платье. Что-то держало её возле этого портрета, пока она не вскрикнула.

– Это же Мара! Бронь, ну ты посмотри, это точно Мара. Какое это начало века, это гораздо позже написано.

– Во-первых, нас просили не кричать, но похожа, соглашусь. Кто художник, есть какая-то подпись?

– Подписи нет. Давай купим эту картину.

– Эту? И что в ней такого. Ребёнок, как ребёнок.

– Хочу эту, – заупрямилась Ксения Павловна.

– Как скажешь, я обещал, значит купим.

Пришлось отправиться к директору, оформить покупку и после, насладившись искусством, отправиться обедать.

Сидя за столиком в городском кафе, Броня много шутил с официантом, говоря, что умрёт с голоду, если молодой человек за десять минут не управится с заказом. Молодой человек убежал и очень скоро принёс две тарелки с салатом и гренками.

– И где ты её повесишь, всё-таки? – довольный Броня, доедал свой салат.

– Нигде.

– Тогда это нечестно. Я для тебя купил, а ты издеваешься.

– Мы её Маре подарим.

– О! Я и не подумал. Ты так поверила, что это портрет Мары?

– Хорошо, купи мне большую тетрадь, я буду писать о Маре…

Ксения Павловна быстро поняла, что сильно напугала Броню, хотя он и пытался это скрыть. Он перестал есть и выпил большой стакан воды.