Анна Яковлева - Отчаянные подружки

Черных рассматривал меня и светлел лицом. Потом потер лоб пальцами и пригласил:

– Давай, располагайся.

Я скинула дубленку и огляделась. Мы находились в комнате, заставленной шкафами с книгами, по всей видимости, библиотеке. Между окнами стоял огромный письменный стол с компьютером, факсом, и еще какой-то навороченной техникой и все вместе это напоминало современный офис.

«Не пыточная, слава богу»,– успела подумать я, но, кажется, поторопилась. Именно к допросу Черных и приступил:

– Ты знаешь, что твоя подруга крутит любовь с моим зятем?

– Понятия не имею. У нее своя жизнь, у меня своя. Спросите у нее тему моей курсовой работы, она не знает. А я не знаю, с кем она встречается.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Вы же подруги?

– Да, подруги. Но Аля меняет своих бойфрендов так часто, что я не запоминаю их имен. Запамятовала, как зовут вашего зятя?

– Валентин.

– Нет, о таком ни разу не слышала. Был Константин, был Федор, был Сергей, еще были Герман и Филипп, а про Валентина она не рассказывала.

– Ты хочешь меня разозлить? – догадался Черных.

– Бог с вами, Владимир Иванович, все знают, что вас лучше не злить. Я не самоубийца.

Передать невозможно, как мне было страшно, когда я несла всю эту чушь. Губы не слушались. Имена Сергей и Федор я произнесла как «Фергей» и «Седор». Владимир Иванович как гоблин возвышался надо мной, сверлил меня таким взглядом, что я не выдержала и захлюпала носом.

Черных растерялся. Смешно, но этот страшный человек ничего так не боялся, как женских слез. Он выхватил из кармана белоснежный платок и стал вытирать мне нос, приговаривая:

– Ну, что ты, ну, не реви, ну, что ты?

Нос и брови у меня тут же покраснели, губы распухли. Вместо того, чтобы остановиться, слезы текли рекой. Наконец, Черных не выдержал, вздохнул и прижал меня к себе. Я втянула носом приятный незнакомый запах и затихла.

Сначала это было вполне дружеское объятие. Большая теплая ладонь как-то равнодушно гладила мою спину, потом его пальцы заинтересовались и стали прощупывать свитерок в поисках под ним резинок и бретелек от нижнего белья. Их не было. Поняв это, Черных разволновался. Я сцепила руки на груди и сопела, уткнувшись носом ему в рубашку. Ему мешали мои руки, он злился, но терпел. Я подняла глаза и чуть не рассмеялась, таким растерянным было его лицо. В этот момент меня поразила догадка: моя власть над этим мужчиной была неограниченной!

– Если я тебя сейчас не поцелую, то умру,– подтвердил мою догадку Черных.

Когда кислород в легких кончился, он выпустил меня, и я, не успев отдышаться, спросила:

– Я ваша пленница?

– Глупости. – Кислородный голод испытывала не только я.– Ты гостья. Я ищу твою подругу, ребята сказали, что ты отправила ей сообщение. Их все равно найдут. Пусть Решетников разведется, и делает, что хочет. А то некрасиво получается, согласна?

– Не имеет значения, как я к этому отношусь. Что вы от них хотите?

– Будем оформлять развод.

– А зачем вам понадобилась Алевтина?

– Я хотел с ней поговорить. – Владимир Иванович поднялся и стал прохаживаться по ковру.– Понимаешь, сколько я знаю Валентина, он всегда был таким блудливым. Моя вина, что дочь с ним познакомилась. Юлька – она, конечно, влюбилась, а я заметил поздно и уже не смог ее отговорить.

Я улыбнулась. Отговорить от любви – сильно сказано. Хороша любовь, если от нее можно отговорить! Черных заметил мою улыбку:

– Смешно, ты права. Если что-то должно случиться, оно случится. Вот мы с тобой встретились, значит, судьба. А я сначала не поверил,– признался он.

У меня испуганно подпрыгнуло сердце. Судьба? Что, черт возьми, он имеет в виду? Встреча с оружейным бароном – это не может быть моей судьбой. Или может?

Мысли заскакали, забегали, в голове начался переполох. А Черных уже опять меня целовал. Теперь уверенно и как-то по-хозяйски. Видимо, я все-таки была пленницей.

– Выходи за меня,– прервав поцелуй, предложил Владимир Иванович.

– Куда выходи?

– Замуж.

– Кто? Я?

– Ты.

– Почему я?

– Потому что это судьба.

– А любовь?

– Судьба – это больше, чем любовь,– авторитетно заявил Черных.

– Я не могу замуж.

– А как ты можешь?

– Никак не могу,– совсем запуталась я.

– Почему?

– Потому что вы …– я остановилась, не зная, с чего начать. С того, что он старый или с того, что он бандит, или с того, что мы совсем-совсем не подходим друг другу? Подумав немного, решила, что лучше сказать, что мы мало знакомы.– Потому что мы мало знаем друг друга.

Черных что-то во мне рассматривал, рассмотрел и остался доволен:

– Я знаю о тебе все, что нужно. Остальное узнаю в процессе.

– Это вы так называете совместную жизнь?

– Некоторые называют это браком. Как ни назови, смысл один – двое живут вместе и строят отношения. Я хочу строить отношения с тобой. Согласна?

– Я никогда не принимаю решений второпях.

– Похвальное качество.– Он посмотрел на часы,– сегодня первое февраля, двадцать ноль-ноль. Даю тебе сутки. Завтра в двадцать ноль-ноль ты дашь мне ответ. А пока идем ужинать.

Владимир Иванович решительно поднялся с дивана, взял меня за руку и повел в столовую.

На входе он притормозил и вдруг скомандовал:

– Стоять!

Я оторопела.

– Найс, иди сюда, будем знакомиться, – позвал Черных.

Откуда-то к нам выбежал роскошный пес, белый, в серо- голубых пятнах.

Он вилял навстречу хозяину не хвостом, а всей задней частью туловища, припадал на передние лапы и норовил лизнуть руку.

– Знакомьтесь, это – Найс, сеттер, отличный охотник. Найс, это Василиса. Василиса хорошая, – предупредил он пса, и тот поверил, обнюхал меня и потерял интерес, вероятно, определив для себя мой статус как «не дичь».

Мы прошли к столу. Белые свечи в сверкающих серебряных подсвечниках, белоснежные туго накрахмаленные салфетки, орхидеи в вазе. Я обратила внимание, что стол сервирован на две персоны, и забеспокоилась:

– А где Юля?

– Ее нет, она в санатории.

Предложив мне стул, Черных занял место напротив, отослал официанта и спросил:

– Что будешь пить?

– Сок.

– Хорошо. А вино?

– А что у нас на ужин? – осмелела я.

– Есть мясо, есть какие-то морские гады, есть дичь. Что ты будешь?

– А что из морских гадов?

– Что-то с рисом.

– Тогда мне этих гадов с рисом и сухое красное.

– Нет, к морепродуктам подают сухое белое. Предлагаю Бургундское, Шабли.

– Давайте,– небрежно пожав плечами, согласилась я.

Но не тот человек был Черных, чтобы от него отмахивались. Он прочитал мне лекцию о французских винах, сказал, что покупает вино только из виноградной лозы, выращенной во Франции, потому что там лозу возделывали еще до рождества Христова.

– В зависимости от почв, на которых растет лоза, сухое белое вино Шабли делится на шабли, пти шабли, грамм крю и премьер крю.