Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

Женя была девушкой решительной – в особенности, в тех случаях, когда дело касалось чего-то, чего она уж точно хотела. Если что-то было решено, то все – разбейся вдребезги, но вынь и положи. Даже если это стоило непредвиденно большего количества денег, времени и сил, если даже все это было в принципе глупо и сплошняком состояло только из ее капризов – все равно, это должно было произойти в любом случае. В данном случае летели к черту все представления о здравом смысле и все меры предосторожности. Только-только уйдя от «бабушки и дедушки», только что чудом вырвавшись на свежий воздух свободной жизни, Женя рисковала всеми своими завоеваниями и лезла снова в самое пекло – в родимый дом.

Не стоило так же забывать и о том, что она не так уж и давно прикончила – пусть случайно – одного очень молодого человека с очень загадочной историей и нельзя было исключить возможности того, что ее уже разыскивает славная Московская милиция.

Все это было ничего для Жени по сравнению с тем волнующим фактом, что при успешном исходе дела она уже через несколько часов окажется настолько далеко от дома, насколько ей этого хотелось. И что еще лучше – она отправлялась путешествовать способом, который ее подругам и однокашникам даже и во сне не снился, и в те страны, которые они никогда не посещали и вряд ли когда-нибудь посетят. Но это – их трудности. А для нее последней трудностью было стать настолько обыденной и незаметной, чтобы проникнуть в родной дом и не привлечь ничьего внимания. Для подобной яркой личности это было очень и очень сложно.

Женю было решено замаскировать. Чтобы маскировка была максимально эффективной, Женя обратилась за помощью к своему новому спутнику:

– Илья, как ты думаешь, как мне нужно нарядиться, чтобы меня родная мама не узнала?

Илья пристально посмотрел на Женю, прищурился и начал сеанс стилистики и визажа со слов:

– Ну, во-первых, тебе придется снять всю эту дрянь с лица.

– Это не дрянь, – обиделась Женя. – Это пирсинг.

– Без разницы, – поморщился Илья. – А теперь…

Не прошло и получасу, как при помощи нескольких вещиц с ближайшей барахолки и там же приобретенной сомнительной косметики (все вместе обошлось Жене дешевле, чем один обед в закусочной), а так же – опытности в делах житейский Ильи, Женя стала похожа на человека. Причем – на человека определенно неместного и совершенно заурядного.

– Вот теперь тебя можно отправлять хоть к черту на рога – прорвешься! – самодовольно заявил Илья, одергивая на Жене длинную юбку в цветочек.

– Ты думаешь? – засомневалась Женя, с недоверием рассматривая себя в витрину.

Из тонированного стекла витрины, вызывая недоумение у манекенов, смотрело странное существо, которое собой Женя никак не могла назвать. Скорее всего, это было похоже на какой-то карнавальный персонаж или карикатуру в школьной стенгазете: «Женя русский не учила – Женя двойку получила».

Кроме уже упомянутой цветастой юбки на ней была неестественно желтая искусственная шуба со свалянным мехом и ботинки неопределенного фасона, цвета и размера. Все это венчала перемазанная во все цвета косметической радуги и удивленная донельзя Женина физиономия.

– Слушай, а мы не переборщили с помадой? – едва разлепляя губы поинтересовалась Женя.

– Нормально-нормально, – уверил ее Илья, сдерживая смех. – Только вот с твоей модной головой нужно что-то делать…

Он, недолго думая, напялил на нее вязанную шапку и, критично осмотрев с ног до головы, прищелкнул языком:

– Ну, мама тебя точно не узнает. Гони за паспортом.

Только быстро – Львовский через полтора часа.

Женя тяжко вздохнула и, путаясь в юбке, послушно побрела к метро. Вопреки ее опасениям, Женя не была лишена всеобщего внимания. Только внимание это было на этот раз каким-то не таким. Все на нее по-прежнему смотрели, но смотрели как-то на так. Не сильно переживая на этот счет, сохраняя чувство собственного достоинства, Женя добралась до дома.

Походя к подъезду, она увидела стоящую там перламутрово-розовую «тойоту».

– Ого, – сказала Женя. – У нас гости…

Она бодро прошла в подъезд и запорхала по лесенкам.

Порхание было недолгим и было прервано в самом начале широкой грудью, запакованную в камуфляж.

– Куда прешь? – грозно спросил знакомый голос.

– Дядь Леш, домой же! – наивно сказала Женя, попытавшись обойти охранника.

– Какое домой?! – еще более грозно забасил он в ответ. – Твой дом за сотым километром. Иди отсюда, коза пуховая.

Женя открыла рот и уставилась на щетинистый подбородок местного Цербера, будто на нем была написана ее следующая фраза в этом странном диалоге. Фразы там не оказалось и Женя поняла, что говорить не надо – надо действовать. Она сделала обманное движение и попробовала проскочить в образовавшуюся между охранником и стеной небольшую щель. К ее несчастью, дядя Леша был тоже не «Шиком» брит и курсы всяческой борьбы с посторонними, вероятно, прошел на отлично. Совершенно не по собственной воле, Женя описала обратную дугу и быстро-быстро побежала, не разбирая дороги, в обратном направлении, то есть – к выходу. Выход она миновала по инерции еще быстрее и так же активно перебежала двор. На противоположном конце двора ее ждал сюрприз в виде аккуратного мусорного бака, достаточно высокого, чтобы замедлить ее стремительный полет. Женя врезалась в железную стенку со всего размаха и отрикошетила на землю.

Сидя на земле и разглядывая свои расквашенные коленки, Женя проклинала себя за недальновидность и непредусмотрительность. Но кто же мог подумать, что она выглядит так подозрительно, что ее даже в подъезд собственного дома не пускают.

Что делать в сложившейся непростой ситуации, было не ясно. Ее одежда осталась по большей части у Ильи и заменить ее чем-то не было никакого шанса. А до поезда осталось всего ничего – какой-то час.

И тут Женя увидела выходящую из подъезда энергичным и самоуверенным шагом свою подругу и наставницу – несравненную девочку-эмансипе – Марину. У нее и было решено просить помощи. Но Женя к машине не успела приблизиться: Марина грозно зыркнула на нее глазами и заорала:

– Эй, даже и не думай об этом! Машину я сама как-нибудь помою!

Женя ничего не успела возразить, как милая подруга вскочила на сиденье и умчалась вдаль, выпуская клубы ядовитого газа.

– Вот, кошелка! – ругнулась Женя и даже сплюнула как-то некрасиво, выразив тем самым свое полное к подруге презрение. – Феминистка хренова!

И тут же из подъезда, размахивая тонкими руками и неимоверно потея вылетели два раздолбая, в одном из которых к своему ужасу Женя узнала брата, а в другом – его закодычного товарища-наркомана. Деваться было уже некуда, а бежать – поздно. Женя, как завороженная, смотрела на приближающихся к ней раскрасневшихся парней и представляла, что с ней будет, если ее опять кто-то решит толкать или топтать.