Кондратий Жмуриков - Повесть о настоящем пацане

Зарычав так, что еще целые стекла автомобилей тревожно завибрировали, братья оставили в покое «тойоту» и бросились в том направлении, в котором быстро перемещались ключи. Буквально столкнувшись лбами, обе парочки одновременно вцепились в веревочку, связывающую два предмета в нерасторжимое целое.

Появление столь неожиданных претендентов на этот магический предмет, немало озадачило и тех, и других, поэтому одно мгновение они просто удивленно и молча разглядывали друг друга, а потом стали тянуть ключи каждый на себя, упорно сопя и толкаясь локтями. Когда Костик сообразил, что большое преимущество в силе на стороне противника, он сразу же выхватил пистолет и кобуры и с торжественным выражением лица направил его дула в лоб одного близнецов. Те с усмешкой переглянулись и, явив пример доказательства старой истины, что одноутробные дети до конца остаются единым целым, одновременным двойным ударом сбили своих противников с ног – Дуболомова ударом в равную челюсть, Костика – в левую.

Избавившись таким образом от противников и завладев так долго желанной добычей, близнецы просто позабыли обо всем на свете и торопливо удалились восвояси, держа ключи всем четырьмя руками и не спуская с них глаз.

Супер-герои Валик И лелик, лишенные своей привлекательности в глазах общественности после потери ключей, был всеми забыты и заброшены. Они лежали на земле, закрыв головы руками, уткнувшись носом в мостовую и повернувшись пятками к эпицентру боевых действий – как их учил их добрый старый преподаватель по гражданской обороне. Как только все успокоилось, а шаги близнецов затихли вдали, Валик медленно и осторожно поднял голову и огляделся.

Было тихо и спокойно, если не считать тихого журчания воды и сипения спускающего колеса. Валентин покосился на друга и по его мелко дрожащим локтям определил, что он жив, если даже не вполне здоров. Валик прислушался к своим ощущениям и понял, что ему не только не хуже, но даже гораздо лучше, нежели раньше. Он на самом деле даже не догадывался, до какой степени были тяжелы эти позвякивавшие на его груди вериги – так непривычно легко, свободно и беззаботно он не чувствовал себя уже достаточно давно.

– Лель, – тихонько позвал он. – А Лель, ты как?

Лелик с опаской повернул голову и слабо улыбнулся:

– Все – лучше некуда. А ты?

– И я, – еще шире улыбнулся Валик, поднимаясь с холодного асфальта.

– Тогда чего разлегся? Бежим.

– Куда?

– За ними! Ты не хочешь, что ли узнать, для чего предназначались эти гребаные ключи?

– Не-а, – совершенно откровенно признался Валик, которого даже воспоминания о вынужденных своих приключениях заставляли содрогаться от отвращения.

– Зато мне интересно, – капризно заявил Лелик. – Пойдем.

– Ну уж нет! Фигушки, – решительно сказал Валентин.

– С меня хватит. Я еду отлипать, оттягиваться и развлекаться в полный рост. Едешь со мной?

Лелик, который вдруг воспылал такой охотой к перемене образа жизни, на минуту задумался. Но этой недолгой минуты с лихвой хватило ему, чтобы вспомнить о том, кто он такой на самом деле и где его настоящее место. Он вспомнил, как хорошо это бывает – отлипать в каком-нибудь уютненьком клубе с тремя танцполами, четырьмя барами, наркотиками в туалетах и полуторатысячами постоянных клиентов и чувствовать себя в абсолютной безопасности под неусыпным оком фейс-контроля.

Лелик вздохнул и признался себе, что он не сержант Рипли, не Бэтмен и Робин и даже не Джеймс Бонд – он хочет кушать, пить и накуриваться. Он хочет к маме, бабушке и знакомой маникюрше из салона «Тату».

– Ну ладно, – внезапно решившись, миролюбиво сказал лелик, отряхивая грязь со штанины. – Куда рванем?

– Куда и обычно, – вздохнул с облегчением Валик, радуясь, что друг его понял и простил и готов пойти за ним на край света.

Они по-братски обнялись, совершенно не заботя себя мыслью о том, как расценит их действия уже собравшаяся вокруг редкая, но очень внимательная толпа.

– В свете последних событий предлагаю взять папин драндулет – если я не ошибаюсь, этот эротично покореженный лимузин – моего папаши. Я думаю, он не будет против того, если мы, прежде чем сдать его в металлолом, прокатимся немного до ближайшего бара.

– А Марина? – с тоской посмотрел на раскуроченный автомобиль лелик, влюбленность которого как-то резко пошла на убыль после того, как его три раза обозвали дебилом, четыре уродом и пять – идиотом. Если бы Лелик был склонен к обобщениям, он тут же придумал бы универсальную теорию о силе слова в отношениях между полами. Но он был ординарным горожанином, который с девушками разговаривал исключительно о своих последних приключениях в состоянии какого-нибудь транса, а это ему популярности в их кругах не повышало.

Валентин же осмотрел машину и произнес:

– Швах дело. Мы ей уже ничем не можем помочь.

– Может, врача вызовем?

– Не переживай, кто-нибудь вызовет. Пора ноги делать, а то может быть поздно.

Лелик не стал спорить с голосом разума, которому поддакивал голос лучшего друга и с радостью согласился покинуть это место и забыть его, как страшный сон. Друзья, нежно держась за руки, подошли к скособоченному монстру, распределились по сиденьям и, грозно бибикая, протолкались сквозь все сжимавшееся живое кольцо. Таким образом, они были второй очередью участников происшествия, покинувшей это место.

Как только лимузин скрылся из глаз, провожаемый завистливыми вздохами толпы, один из лежащих на земле бандитов пошевелил рукой.

– Смотрите, там пострадавшие!!! – раздался из толпы истошный вопль.

Головы всех собравшихся в едином движении повернулись в ту сторону, которая до сей поры была скрыта от присутствующих черным боком лимузина с одной стороны и розовыми выпуклостями-вогнутостями «тойоты» – с другой. Как только собравшиеся заметили два тела, лежащих на земле бездыханно, они среагировали моментально: с возгласами человеколюбия, народ понесся в направлении потерпевших, надеясь оказаться в первых рядах тех, кто окажет несчастным доврачебную помощь.

Оба экс-наемника только-только начали приходить в себя после профессионально проведенного поединка и не успели среагировать на топот нескольких десятков ног, который неумолимо приближался. Дуболомов, правда, еще успел поднять голову и стать свидетелем зрелища удивительного по своей грандиозности и необычного в своем ракурсе, но сделать он ничего не смог – людская лавина поглотила двух безработных в едином порыве сострадания и альтруизма. Каждого присутствующего посетила мысль: если не я, то кто же? И каждый, ответив всем сердцем на призыв своей совести, старился растолкать бестолковых соседей своими могучими от осознании собственной миссии локтями и протолкаться, в конце концов, к эпицентру, в котором находились страждущие и молящие о помощи люди.