Ольга Степнова - Щит и меч Венеры

Куда это он так спешит? На очередное свидание с очередной блондинкой?

«Бээмвуха» рванула с места и развернулась через двойную полосу, развеяв мою уверенность в том, что Дьяченко не умеет нарушать правила.

На этот раз мне туго пришлось. Он подрезал, перестраивался из ряда в ряд, проскакивал на красный свет и даже не думал пропускать пешеходов на «зебрах».

Я вспотела, несмотря на кондиционированную прохладу в салоне. Моих водительских навыков не хватало и на половину тех трюков, которые он вытворял, но я старалась, я очень старалась. Я даже утратила осторожность и висела у него на хвосте. Я хотела знать, куда он торопится, хотя, по большому счету, была уверена, что он опаздывает на какую-нибудь фотосессию для глянцевого журнала. Но город вдруг остался позади, мы вылетели на Андреевское шоссе.

Сердце упало и сделало три перебоя: значит, я не ошиблась, значит, Щит причастен ко всей этой истории гораздо больше, чем мне рассказал.

Пришлось отпустить его далеко вперед, чтобы он не «срисовал» меня в зеркало заднего вида.

А я-то дура, почти поверила в его неземную любовь!

«Счастье — это мираж, Аська!»

Да что там — «почти», — поверила! Иначе бы не совершила глупого безрассудства на пыльных матах.

Мне стало вдруг жаль, что я не умею курить. Да еще и бабка молчала; впрочем, я сама к ней не обращалась. Хреново мне было, так хреново, как никогда в жизни не было.

Асфальт пожирался метрами-километрами, я летела навстречу гнусным и разрывающим сердце открытиям. В том, что эти открытия были гнусные, я ни капли не сомневалась.

Он затормозил у огромного дома с колоннами и золоченым куполом, как у собора. Все в этом доме кричало о показной роскоши, вот только зачем — непонятно. Находился он далеко за дачным массивом и за коттеджным поселком, вокруг шумел смешанный лес, и любоваться этими куполами могли только птицы, березы, да облака.

Дьяченко подъехал к дому с торца, со стороны высокого кирпичного забора, из чего я сделала вывод, что он здесь незваный гость.

Со своей задачей я справилась просто блестяще, Щит не заметил слежки. Меня скрывала густая стена кустарника у дороги. Я вышла из машины и залезла в кусты. Отсюда дом просматривался со всех сторон, кроме парадного входа. Азарт, охвативший меня, начисто стер все плохие эмоции.

Дьяченко обошел дом три раза. Он ходил, задрав голову, словно любопытный щенок вокруг новогодней елки. Вся его звериная грация пришлась кстати, когда он вдруг легко взлетел на забор и скрылся по другую его сторону.

«Приплыли», — сказала я сама себе. Зато подтвердились мои предположения, что хозяева этого дома не ждут Щита за накрытым столом, иначе он воспользовался бы звонком и калиткой.

Лазить через такие заборы я не умела, поэтому оставалось только ждать и ждать. Когда Дьяченко вернется в свою машину, я подойду к нему и потребую все объяснить. Все, вплоть до сцены с той девушкой и посещением салона «Абракадабра». А потом… я дам ему десять пощечин. Ровно десять, я буду считать. И плевать мне, что он кикбоксер, что ему не больно, и что у меня нет на него никаких прав.

В своих мечтах я рисовала одну за другой картины расправы, придумывала слова, которые я скажу. Это были крутые расправы и злые слова, только куда, он, черт побери, подевался?!.

Ноги затекли, кусты больно кололись через одежду, а желудок напоминал, что утром я не уронила в него даже бутерброд. Солнце спряталось в верхушках деревьев, я поняла, что времени прошло очень много, уже вечер, а Дьяченко все нет. Для человека, проникшего на территорию дома через забор, это было довольно странно. Не думаю, чтобы он распивал чай с хозяевами.

Я вылезла из кустов и обошла дом три раза, как это делал Дьяченко. Ничего особенного я не заметила — бесконечный забор, автоматические ворота с калиткой и домофоном. Наверняка, ворота напичканы камерами, и охрана прекрасно видит, как я шляюсь вокруг дома. Странно, что меня до сих пор не попросили отсюда.

Что мне делать? Чей это дом?

Я вернулась в машину и просидела в ней еще почти час.

Сумерки сгущались уверенно и быстро. Близость леса делала их зловещими. День угасал на глазах, торчать здесь не было никакого смысла, и я вдруг приняла решение: пойду сейчас, позвоню в калитку и спрошу, можно ли увидеть Дьяченко. Я твердо это решила, и уже вышла из машины, как вдруг услышала голоса. Бесшумно закрыв дверь, я заняла в кустах прежнюю позицию.

У «бээмвухи» стояли мужчина и женщина. Мужик был среднего роста, среднего возраста и очень крепкого телосложения. Он ключами открыл машину и устроил там настоящий обыск. Из бардачка полетели какие-то вещи, бумаги, одноразовая посуда. Женщина, пошатываясь, стояла возле открытой двери и с интересом заглядывала в салон. По-моему, она была сильно пьяная.

— Нет, ну какой идиот! — донеслись до меня ее слова. — Мы не знаем, как к нему подобраться, а он сам приперся! Через забор! — Она хихикнула и оглянулась.

Я вздрогнула и руками зажала себе рот, чтобы не заорать. Это была Катя Самойленко. Наша вторая клиентка. Я узнала ее, несмотря на сумерки и то, что у нее снова были темные волосы.

— Ну что там, Олег? — Она наклонилась и заглянула в машину.

— Ничего интересного. Документы, салфетки, посуда, всякая дрянь… — Он вышел, открыл багажник, и на землю полетели запасное колесо, какие-то инструменты, боксерские перчатки.

— Ничего интересного для нас нет, Катюха! — Мужик захлопнул багажник и приобнял Самойленко за талию. — Но это совсем ничего не значит.

— Совсем ничего! — захохотала она и указательным пальцем потеребила его кончик носа. Они были одного роста, и в их объятиях присутствовала абсолютная гармония двух злодеев, имеющих схожие мысли, намерения и планы. Они подходили друг другу. Это с первого взгляда было понятно. Куда там рафинированному Жулю тягаться с этим жлобом, от которого за километр веяло беспринципность, властью и большими деньгами!

От ужаса я поежилась.

«Бубон попал в большую беду!» услышала я отчетливый голос бабки.

«Он вовсе не Буб!» — огрызнулась я вяло.

Она промолчала, что было для нее очень даже несвойственно.

— Пойдем, Катюха, домой! — Мужик звонко шлепнул Самойленко по попе и подтолкнул вперед. — У этого гаврика осталось для признания всего сорок минут. Пока эти сорок минут пройдут, мы закатим романтический ужин! Откроем шампанское, зажжем свечи, достанем из погреба окорок и мороженую клубнику. Пошли! В любом случае, признается он, или нет, наш Андрюшка сегодня полакомится человечиной!

Они ушли, не позаботясь вернуть в машину разбросанные вещи и закрыть распахнутые настежь двери. Они чувствовали себя в этом лесу полновластными хозяевами и ничего не боялись.