Ольга Степнова - Щит и меч Венеры

— Скажите последнее… Зачем вы подкинули Корчагина и повозку Жулю на дачу?

Чеберда и Самойленко рассмеялись. Все-таки, это была парочка очень гармоничных злодеев. И как только им удалось в таком большом мире разыскать друг друга?

— А то ты не догадалась! Да говорю же я тебе, мы с самого начала хотели наделать твоему шефу как можно больше неприятностей! Что за хренью он занимается? Фабрикует алиби! Да он сразу бы оказался у следствия на подозрении, как соучастник. Не нравился нам этот Жуль. Во-первых, он начал вдруг шевелить мозгами и докапываться до истины. Помнишь, как вы преследовали меня на желтой спортивной машине? Пришлось даже попросить быка нашего, Лешку, отстреливаться. Правильно, а что за дела? В казино вечером размяться не дадут. На хвост сели! Ладно бы прокуратура, или опера, а то придурок этот со своей секретаршей! А во-вторых, сильно этот Жуль насолил Чеберде, правда, Олежек?

— Правда. Жуля давно ненавижу и только поджидал случая, чтобы ему напакостить. Когда я помещение под банк выбивал, хотел и офис себе на втором этаже забрать. Это же вопрос стратегии и денег — где у тебя находится банк. Патриотическая — идеальное место. Центр города, все рядом — и деловой квартал и жилые массивы. Транспортные развязки удачные, парковочных мест навалом… В общем, сильно я хотел второй этаж под свой банк арендовать. Только мне сказали, что его какое-то агентство уже захапало. Уж как я только этого идиота Жуля не уговаривал место мне уступить! И взятки давал, и помещения в три раза больше в других частях города предлагал, и угрожал — ни в какую! Уперся, как баран. Его, видите ли, тоже только это место устраивало. Возненавидел я его лютой ненавистью. Хотел сначала своих ребят на него натравить, чтоб били регулярно, пока не съедет, потом решил — нет, изощреннее надо действовать. Ведь посадили же его в итоге, когда повозку на даче нашли? — Чеберда захохотал.

— Как посадили, так и отпустили, — пробормотала я. — Полгорода видело, как он на дереве сидел, когда банк грабили.

— Говори, шмара, все, что про Бубона знаешь! Ты ведь не только со спиногрызом его шашни водила, но и самого клоуна знала! — Чеберда встал и, уперев руки в колени, нагнулся над бассейном. — Говори, если не хочешь у меня русалкой работать!

Вода подбиралась к груди. Она была голубая, прозрачная, и очень воняла хлоркой. Если я упаду сейчас в обморок, то умру на десять минут раньше.

— Я ничего не знаю! — заорала я, ничуть не стесняясь визгливого голоса, слез и озноба, который начал меня колотить.

— Значит, зафарширую, — с улыбкой пообещал Чеберда.

«Бабуль! — взмолилась я мысленно. — Отключи воду! Ты же справилась в прошлый раз с электричеством, которое хотели пустить вдоль забора!

«Это была авария на подстанции! — фыркнула бабка. — Ты сильно преувеличиваешь мои возможности, детка!»

«Жаль. Так не хочется к тебе, так не хочется…»

«Тут не так уж и плохо!»

«Ты хочешь сказать…»

«Ася! Я давно уже ничего не могу сказать!» — раздраженно ответила бабка и замолчала.

Вода закрыла мне плечи. Я чувствовала ее у шеи. Интересно, это больно — тонуть?

— Отключите, пожалуйста, воду! — обратилась я к Чеберде. — Отключите, я все скажу!

— Не-а! — Кажется, он показал мне язык, этот шаловливый банкир, на досуге грабящий свои банки. Он так и стоял, — уперев руки в коленки и нависая над бассейном всем телом.

— У Бубона не было никаких денег.

Вода подкралась к моему подбородку. Я подняла голову выше и встала на цыпочки. Руке, которую наручник удерживал под водой, было очень и очень больно.

— Не было! — повторила я.

— Ну-ну! — Чеберда с любопытством посетителя зоопарка наблюдал, как я начинаю захлебываться.

— Откуда у бедного циркача деньги?! — глотнув хлорированной воды, спросила я у него.

Нужно было бы глубоко вздохнуть и замолчать. Тогда можно прожить на пару минут дольше… Я встала совсем на цыпочки и еще выше задрала подбородок.

— У него был бриллиант! — выкрикнула я из последних сил. — Самый большой в мире бриллиант «Черный Монарх»! Но никто не знает, где он его хранил!

— «Черный Монарх»?!! — заорал Чеберда и еще больше склонился над водой. — Как ты сказала, рыба? «Черный Монарх»?! Этого не может быть! Этого быть не может! Это тот самый камень, который пропал…

Договорить он не успел.

Самойленко вдруг вскочила, подошла к Чеберде сзади и со всей силы пихнула его в оттопыренный зад ногой. Банкир, нелепо взмахнув руками, полетел в воду. Еще в полете он заорал:

— А-а-а! Помогите! Я не умею плавать! Я этот лягушатник строил только для крутости, я панически боюсь воды-ы! Спасите! Катька!

Ростом он был гораздо ниже меня, поэтому нащупать ногами дно у него не получалось.

Барахтаясь, он уходил под воду, всплывал, хватал ртом воздух, опять уходил и снова всплывал, борясь из последних сил.

Я не понимала, что происходит. Вода была в миллиметре от моего носа, я могла еще дышать, высоко подняв голову.

— А на хрена ты мне сдался! — заорала Самойленко не «берегу». — Хрен старый! Теперь я знаю, что мне искать! С этим гребаным кикбоксером я и сама справлюсь! Он у меня заговори-и-ит! — Это было невероятно, но она пустилась в пляс, высоко задирая ноги и размахивая руками. — И «Черный Монарх» будет мой! Только мой! Я его продам, и буду жить припеваючи! Я уеду в Монако, куплю дворец и самую роскошную яхту в мире! У меня будут самые красивые мужики в мире! А еще я куплю театр и буду в нем петь!

— Ка-тя… я же… люблю… все ради тебя… помоги…

— «Черный Монарх» мой! Только мой! Я единственный ребенок Бубона! И ни с кем не буду делиться!

Эта тварь плясала и хохотала, а мы с Чебердой захлебывались, тонули, и сил уже не было бороться за жизнь, хватать этот спасительный воздух, удерживать гаснущее сознание…

Кажется, Чеберда уже не всплывал больше. Я втянула последнюю порцию воздуха и ушла с головой под воду…

«Эх, бабуля, могла бы и подсобить!..»

Длинные волосы залепили глаза. В легких оставалось еще чуть-чуть воздуха. Было не страшно, нет, — только немного противно, что здесь, в этой же самой воде тонет отвратительный, мерзкий тип Чеберда…

«Ты будешь счастлива, Аська!»

Кто это говорил?!

«Эх, бабуля…»

Чьи-то руки больно схватили меня поперек тела. Наручник на запястье дернулся и раскрылся.

Меня потащило наверх. Тело было легким и невесомым. Я улетала, возносилась, и это было приятно. Может, права бабка — там, на небе, не так уж и плохо?..

Прощай, Жуль!

Будь счастлив, Щит…

Какая-то сволочь на том свете била меня по щекам, давила на грудь и дышала рот в рот.

От возмущения я замычала.

И здесь домогаются, гады?!

— Жива! — сказал чей-то довольный голос и громко чихнул.