Ольга Степнова - Изумрудные зубки

– Нет, ну я кайфую, дорогая редакция! – то ли возмутился, то ли одобрил он ее поведение и снова повалил на песок.

– Господи, как папаша орал, когда узнал, что я в сентябре поеду к тебе в Москву. Как орал!! – Она рассмеялась. – «Он волк! Он столичный, развратный волк! Он растопчет тебя и бросит!» Еж, ты не растопчешь меня? Не бросишь?! – она опять рассмеялась.

Он стянул с ее плеча лямку от сарафана.

– Слушай, Тань, ходи так всегда. Твои джинсы мне надоели. И безликие линялые майки тоже надоели. Яркие сарафаны с пышными юбками – вот одежда для настоящей женщины. Ходи так всегда.

Когда они поднялись, Глеб воскликнул:

– Черт! Мой репортаж!

– Какой?

– Вот тут, на песке, я написал гениальный репортаж из этого города, – он показал на взрыхленный их телами песок. – Ноутбука с собой не было и я прутиком на песке... А-а! – махнул он рукой.

– Еж, завтра ты будешь ждать меня здесь же и снова его напишешь! – Она прижалась к нему.

– Завтра я уезжаю в Москву. Командировка закончилась. Жду тебя в сентябре в своем скромном столичном логове на проспекте Мира.

– Еж, до сентября еще так много времени, я не доживу. – Она заплакала и он стал вытирать ее слезы руками.

– Глазом не успеешь моргнуть, как наступит сентябрь!

...Татьяна открыла глаза. Деревья мелькали, колеса стучали, поезд мчал ее навстречу новой, московской жизни.

В учительской никого не было.

Таня Афанасьева взяла журнал девятого «б» и вышла в гудящий и пульсирующий школьный коридор. Слезы стояли у горла, и она понятия не имела, как проведет подряд три урока литературы. Жизнь рушилась и решительно никому не было до этого дела. Ни матери, ни подругам, ни ученикам, ни коллегам, ни мужу.

Особенно мужу. Он с равнодушной настойчивостью разрушал их тринадцатилетний союз.

У подоконника кучковались девятиклассники. Таня вздернула вверх подбородок, чтобы эти половозрелые парни, не дай бог, не разглядели ее дрожащие губы, влажные глаза и полное отсутствие тонуса во всем теле. Она подобралась вся, напряглась, и прошла мимо них, стуча высоченными каблуками. Правило у нее было такое – чем больше неприятность, тем выше каблук.

Вслед ей вдруг раздался тихий присвист и восторженный возглас:

– Сексбомба!!

Она остановилась как вкопанная, прямой спиной пытаясь высказать всю глубину своего возмущения. Там, за спиной, затихли, перестали, кажется, даже дышать. Поняли – блин, услышала! Поняли – наказания не избежать.

Таня Афанасьева резко развернулась на каблуках и уставилась на парней, вытянувшихся перед ней по струнке.

– Кто это сказал? – спросила Таня дрогнувшим голосом.

– Я! – честно признался Кузнецов из девятого «б» и сделал шаг вперед из шеренги.

Таня посмотрела в его круглые, рыжие глаза и ... неожиданно для себя сказала:

– Спасибо, Кузнецов! Пять баллов! – Она помахала у него перед носом классным журналом и пошла дальше, отметив, что жить стало чуточку легче.

День прошел, пролетел, как и многие другие такие же дни.

После школы она зашла в супермаркет, купила кое-что на ужин, хотя, какой к черту ужин, когда в дверь в любую секунду может позвонить любимая на данный момент женщина Глеба!

Наверное, она не уважает себя. Наверное, нужно было сразу, как только он сообщил о посетившем его новом чувстве, собрать чемодан, уйти к маме, а на следующий день подать на развод. Наверное, так нужно было бы сделать, только что делать с прочно поселившейся внутри уверенностью, что никому ты в свои тридцать восемь лет уже не понадобишься? Ни-ко-му. Ни-ког-да. Так не лучше ли сжаться в комочек, пересидеть, перетерпеть эту очередную страсть Глеба? Поскулить, поплакать, жалея себя...

Глеб, как всегда сидел на кухне, курил свою трубку и что-то быстро набивал на компьютере.

Таня разогрела голубцы, поставила перед ним тарелку. И перед собой поставила. Но есть не смогла, поковыряла вилкой капусту и отодвинула.

– Когда она приезжает? – спросила она.

– Сегодня, – с набитым ртом ответил он ей. Одной рукой Глеб расправился с голубцом, другая летала над клавиатурой ноутбука. Трубка, отложенная на время, дымилась на столе.

– Глеб, я тебе совсем не нужна?

– Тань, давай не будем об этом. Случилось то, что случилось. – Он отбросил вилку, закрыл ноутбук и начал раскуривать трубку.

– Не будем об этом?! – Она все-таки завелась. – Я что – игрушка? Поиграл, надоела, выбросил?!

– Тань, не кричи! – Он поморщился. Он не выносил выяснения отношений. Он привык, что все вокруг просто поступают так, как ему хочется, при этом продолжая к нему хорошо относиться. – Не кричи! Я люблю ее. Она такая... м-м-м, – Глеб не сразу смог подобрать слово, – ну, в общем, я не знаю, как в наше время может еще сохраниться такая женщина. Это как вода откуда-то с гор!

– М-мда, моя вода попахивает городской канализацией! – усмехнулась Таня и выбросила свой голубец в мусорное ведро вместе с тарелкой. Хотелось заплакать, но слез не было.

– Тань, ну что тебе стоит перенести вещи в соседний подъезд? – почти заискивающе спросил Глеб. – Ну хоть на недельку! И вообще, – он повысил голос, – ты же сама говорила, что пора разводиться!

– Я не подумала, когда так говорила – усмехнулась Таня. – Слушай, а ведь я имею право на эту квартиру! Ты не имеешь права меня выгонять! Я тут прописана. Это моя квартира!

– Твоя квартира в соседнем подъезде. – Глеб опять отключился от действительности, пускал сизый дым и тыкал в компьютере какие-то кнопки.

– Там квартира моей мамы, – тихо сказала Таня. Она прижалась спиной к стене и чувствовала себя словно на расстреле.

– Да кто ты такая?! – Глеб вскочил и уставился на нее черными, бешеными глазами. – Кто?!

Таня зажмурилась.

– Сексбомба, – прошептала она.

Опешив, Глеб замолчал, а потом рассмеялся:

– Сексдура ты! Нельзя тринадцать лет любить одного человека! Это не-ре-ально! Мы родственники, а не любовники!

Он вышел из кухни, шарахнув дверью, а она осталась стоять.

Таня простояла так долго, пока руки, сцепленные сзади в замок, не затекли.

В дверь неожиданно позвонили. «Она!» – подумала Таня и пошла открывать. У них в доме так было заведено, что двери всегда открывала она. Интересно, будет ли таким же исправным швейцаром та соплюшка, которая метит на ее место?

На пороге стояла Сычева и улыбалась во весь свой белозубый, красивый рот.

– Тань, а я к твоему! – сказала она. – Нам поработать надо. Завтра сдавать материал, он сам навязал мне соавторство!

– Заходи, Танюх, – кивнула Таня. Глеб уже стоял у нее за спиной бодренький, свеженький, в прекрасном расположении духа. Одной из его отличительных черт было умение мгновенно перейти от состояния ярости к прекрасному расположению духа.