Михаил Серегин - Свои грабли бьют не больно

– Представления не имею, но больше ничего ценного в доме этого Антихриста не было – он все давно распродал! Значит, они могут искать только ее! – ответил я.

– Подожди! – попросила Маруся, переваривая эту мысль. – Но ты же сам сказал, что дом Яхонт-Изумрудова был подожжен крестьянами, а потом взорвался. Потому-то родители и вывезли отсюда несколько машин битого кирпича и прочего мусора. Но тогда получается, что и коллекция тоже была уничтожена при взрыве!

– В том-то и дело, что нет! Она хранилась в несгораемом сейфе в подвале, – объяснил я.

– То есть можно предположить, что она уцелела? – спросила жена.

– Вот именно! Так что два этих проходимца ищут сейчас вход в подвал! – заключил я. – А находится он на нашем с тобой участке!

– Не есть факт! – возразила она.

– Но ты же мне сама говорила, что Тип спросил у Хлыща, точно ли тот уверен в том, что они нашли нужное место, и Хлыщ подтвердил, – напомнил я. – Так что я срочно принимаюсь за поиски, чтобы они нас не опередили и не нашли коллекцию раньше нас.

– Ты собираешься ее искать? – потрясенно спросила она.

– А ты как думала? – даже опешил я. – Им оставлять? Ради чего?

– И что ты решил делать?

– Копать, Маруся! Копать! Причем на том самом месте, где они эти дырки в земле делали! – возбужденно заявил я.

– Но там же мои грядки! Не дам! Еще чего! Там уже все вовсю растет, а ты хочешь загубить мой урожай на корню? Не позволю!

– Думай, Маруся! Хорошенько думай! Ну что такое соленый огурец по сравнению с мировой революцией? Сущая ерунда! Пусть в этом году ничего не вырастет, зато!.. – Я даже задохнулся от предвкушения – Ты представляешь, сколько всего можно будет купить на эти деньги?!

– Знаешь, я предпочитаю синицу в руках! – отрезала она.

С ее характером я был знаком не понаслышке и поэтому не стал углубляться в дискуссию, а сделал вид, что не слышал ее, и начал перечислять.

– Для начала надстроим на даче второй этаж, а внизу сделаем камин и печку, чтобы можно было зимой сюда приезжать. Печка у нас будет для тепла, а камин для уюта. Представляешь? – мечтательно сказал я. – Сидим мы с тобой напротив него в креслах и смотрим на огонь. За окном метель, холод, а нам все нипочем. А вместо грядок твоих сделаем парник. Настоящий! И будешь ты там выращивать свои любимые овощи в цивилизованных условиях – там же ящики в несколько рядов по высоте можно установить. И цветы там будут какие-нибудь экзотические вроде орхидей. А машину мы тогда поменяем на внедорожник, чтобы сюда было удобнее добираться. И будешь ты сидеть в ней в норковой шубе...

– А шуба откуда возьмется? – уже с умеренным интересом спросила жена.

– Так твоей дубленке уже два года, пора менять, – тем же мечтательным тоном продолжал я. – Купим тебе бежевую...

– Она мне не пойдет! – возразила Маруся.

– Ну, тогда голубую, – небрежно предложил я. – Или лучше всего белую, и будешь ты тогда у меня как Снегурочка.

– Белая непрактичная, – отмахнулась жена, но в ее глазах я прочел уже неподдельный интерес.

– Значит, классическую! Темно-темно-коричневую! – пел я свою песню.

– Что-то ты, Саша, лишку размечтался, – внезапно очнувшись от дивных грез, сказала она. – Это сколько же денег должна стоить такая коллекция, чтобы на них можно было все это купить?

– Сейчас узнаешь! – многообещающим тоном ответил я и, включив компьютер, нашел сайт аукциона. – Вот смотри! – сказал я и повернул его к жене.

Она ахнула и с благоговейным ужасом спросила:

– Это доллары?

– Английские фунты стерлингов, – ласково пояснил я. – То есть почти в два раза больше. И это стоимость только одной монеты, а там их гораздо больше. Ну, что скажешь?

Тут моя Маруся призадумалась всерьез. Поняв, что отвлекать ее в этот момент от борения с самой собой небезопасно – может и мне достаться ненароком, я тихонько налил себе уже остывшего супа и начал есть, потому что ужасно проголодался. Наконец жена пришла к согласию, то есть мечты победили реальность, и непреклонным тоном заявила:

– Сначала парник!

– Как скажешь, дорогая! – мигом откликнулся я с набитым ртом.

Услышав мой невнятный голос, она встрепенулась и вернулась в реальности.

– Что же ты холодный ешь? Я сейчас разогрею!

Она бросилась хлопотать, а я, откинувшись на стуле, сказал:

– Вот сейчас поем и пойду копать!

– Да ты что! – возмутилась она. – Вот так открыто и пойдешь? Ты с ума сошел! Во-первых, коллекция – собственность государства! Ты хочешь ее отдать ему?

– Вообще-то не очень, – признался я.

– Во-вторых, вокруг полно людей, и они, естественно, заинтересуются твоими раскопками. Они же все знают, что ты берешь в руки лопату только осенью и весной, а тут вдруг в мае тебя рабочий стих обуял! Да и потом, не забывай о Хлыще и Типе – они наши основные конкуренты, и твоя бурная деятельность тут же вызовет их подозрение.

– Хорошо! Что ты предлагаешь? – подумав, спросил я, соглашаясь с женой.

– Соблюдать необходимую осторожность и конспирацию, – заговорщицким тоном завила она.

– И как ты себе это представляешь? – поинтересовался я.

– Надо подумать, – глубокомысленно изрекла жена, наливая мне тарелку горячего супа, который есть уже не хотелось. – А если палатку поставить, которую ты обычно в свои турпоходы брал, и будешь копать под ее покровом? – радостно воскликнула она.

– Она меленькая – всего на двух человек и низкая, в ней не развернешься, – отмахнулся я.

– Ну, тогда сам придумай что-нибудь! – обиженно заявила она.

– И придумаю! – пообещал я, потирая подбородок, а потом сказал: – Есть у меня одна мыслишка! – и, посмотрев на часы, поднялся из-за стола. – Я сейчас съезжу кое-куда, а ты пока здесь посиди и понаблюдай за окрестностями – нам лишние свидетели ни к чему. Если у меня все получится, то, считай, полдела мы сделали!

– Ты куда на ночь глядя? – вскинулась жена.

– Покопаться в закромах, – туманно объяснил я.

Маруся проводила меня до машины, а когда я уже сел за руль, вскинулась:

– Саша! Я забыла тебе сказать...

Но я только отмахнулся:

– Потом, дорогая! Все потом! У меня сейчас есть дела поважнее!

«Ну вот! – расстроенно подумала я. – А про строителей и про то, что один из них в красной куртке, которую я видела на Типе, я мужу сказать ничего не успела! Да, если сказала бы, то он бы опять заявил, что красных курток в Подмосковье хоть пруд пруди! Ладно! Потом скажу!» Делать мне было совершенно нечего, и я уселась перед телевизором, глядя одновременно несколько передач, то есть, когда на одном канале начиналась реклама, я переключалась на другой, а поскольку реклама идет очень часто, и я, соответственно, так же часто переключалась, то я даже понимала, как развивается действие в двух фильмах, которые смотрела параллельно. Но вот и они закончились, а политические новости меня никогда не интересовали, и я выключила телевизор. Сашки все не было, и я решила сходить и посмотреть, чем там на участке Жлоба занимаются рабочие.