Михаил Серегин - Детектив на троих

– А я что? Я нормально! А что с ними еще делать-то? – оправдывался Дынин.

– Ментов надо было нормальных позвать, пока ты их под пушкой держал, ковбой недоделанный! Скажи спасибо, что ствол не отняли...

– Ствол бы я не отдал, – с глубокой убежденностью заявил Дынин.

– Ну а ты, жертва пьяного акушера, – Седой переключил свое негодование на Дрюню, – прекратишь когда-нибудь не по делу высовываться? Тебя кто просил на бандюков наезжать? Кто за язык тянул? Авторитет, мать твою... Мало тебе разбитых очков, тебе еще и нос расквасили!

Я понял, что ситуация накаляется и мне пора вмешаться. Я подошел к Дынину, взял у него бутылку водки, которую он по-прежнему держал в руках, как гранату, подошел к столу и сказал:

– Ребята, давайте успокоимся и не спеша обо всем поговорим. В конце концов все закончилось хорошо, и мы выглядели достойно. – Я начал разливать по бокалам.

Присутствующие завороженно следили за журчащей в рюмках жидкостью. После чего все молча подошли к столу, и каждый взял свою рюмку. Мы так были заняты собой, что забыли про Дрюню, который, воспользовавшись моментом, опрокинул стопку. Но момент был упущен, и я подумал, не пропадать же человеку, и налил ему еще. Он с радостью потребил и это.

Тут из-за угла вылез дед и несмелой походкой подошел к столу. Было налито и ему. Дед выпил. После чего я сказал:

– Отец! Мы сегодня за тебя чуть жизнь не положили. Этот день нам за год пойдет.

– Где? – поинтересовался Седой.

– Пока не знаю, – ответил я и снова обратился к старику:

– Отец, ты нам, как на духу, должен сказать – где Славка?

Старик потянулся к налитой рюмке, но я отстранил его руку. Он посмотрел на меня почти умоляюще и сказал:

– Как на духу говорю – не знаю я, где Славка. Не был он тут уже неделю. Ко мне весь день только эти рожи и ходят. Вы вот только нормальные мужики попались.

Я прижал отца к груди и поцеловал его в морщинистый лобик.

– Спасибо, батя. Но скажи нам одну вещь. – Я отдал ему рюмку, но придержал его локоть. – Где Славка?

Старик посмотрел сначала на меня, потом на рюмку, потом снова на меня. Глаза его выражали безграничную тоску и печаль. Он взмолился:

– Да не знаю я, где он! Не зна-ю! Как перед богом клянусь!

Я отпустил его локоть. Он выпил.

– Отец, видишь того мужчину? – Я указал на Дрюню. – Остатки его волос за последние два дня поседели, как снег. И знаешь, почему?

Старик отрицательно покачал головой.

– А потому, что твой Славка уже четыре дня с его дочерью где-то шляются, прячутся от бандитов, и она вместе с ним рискует серьезно залететь. Я хочу сказать – попасть в лапы к бандитам. И бог знает, что они с ней сделают.

Дед посмотрел на Дрюню и сказал:

– Клянусь, не знаю. Знал бы – помог. Ну бес его знает, где он на своей машине мотается! Денег, видимо, ищет...

– Это разумно. На машине деньги искать удобнее, чем без нее, – сделал я сакраментальный вывод. – А что он, собственно, свою машину-то не продаст? Чтобы деньги отдать?

– Да может, и продаст, – согласился со мной дед. – Как он еще деньги-то найдет? А так хоть часть отдаст.

– Да, это разумно, – повторил я.

И несмотря на то что я был в серьезном подпитии, а скорее всего, благодаря этому, мне пришла в голову интересная идея о том, где можно найти Славку.

– Так! Все. На сегодня хватит, – решительно сказал я. – Завтра у нас какой день недели?

– Воскресенье, – ответил Седой.

– А авторынок у нас по каким дням? – спросил я.

Захмелевший Дрюня нетвердым языком проговорил:

– По воскресеньям.

– А ты что, надеешься их там поймать? – спросил меня Седой.

– Все может быть, – иронически ответил ему я его же любимой фразой.

– Молодец, Вовк! – бодро сказал Дынин. – Голова! А то ходят тут некоторые, жопу мнут, а мозгами пошевелить не хотят! – заявил он и опрокинул очередную рюмку.

Я не понял, кого Дынин имеет в виду, но, воодушевленный его похвалами, начал раздавать команды.

– Так, батя, – сказал я. – Сегодня ночью ты можешь быть спокоен. Мы тебя будем охранять. Дынин, быстро за водкой! Седой, узнай, где у старика можно взять что-нибудь пожевать – не могу пить без нормальной закуси. Исмутенков, собери на стол. Домой мы уехать сегодня не сможем, так как наш водила напоролся.

Присутствующие немного подумали над моими словами, а затем в качестве согласия направились исполнять мои указания.

– А что я скажу дома? – неожиданно спросил Дима, будучи уже у порога.

– Как обычно – что ты на задержании особо опасного преступника, сидишь в засаде, – невозмутимо сказал я.

– Передай, что в кустах ты повел себя неприлично и тебя повысили, – заметил Седой. – Теперь ты сидишь на дереве.

Дынин гоготнул и пошел искать запасной выход.

Как и в прошлый раз, я проснулся самым последним. И то не по своей воле. Меня безапелляционно растолкал Дынин, сопровождая свои варварские действия обычными своими воззваниями типа: «Рота, па-адъем!», «На первый-второй р-рассчитайсь!» и «Не спать в строю!» Не знаю почему, но сегодня эти высказывания мне не казались воплощением изыска, и я ограничился простой доброй фразой:

– Пошел на хрен!

Видимо, из сострадания к моему внешнему виду, Дынин даже не обиделся и, убедившись, что я начал подниматься с кровати, отстал от меня. Впрочем, и остальные члены концессии оптимизмом не блистали. Седой, забившись в дальний угол комнаты, потягивал опять неизвестно откуда взявшееся темное пиво. От взгляда на его физиономию менее крепкого человека стошнило бы. Похоже, на парня в очередной раз, как стервятники, набросились думы о смысле жизни. Дрюня с распухшим носом и обезумевшими глазами со скоростью метеора бегал из угла в угол, и мне стало ясно, что если мы сегодня не найдем его дочь, то без психиатрической помощи горе-отцу обойтись будет сложно. И уж окончательным штрихом, завершающим унылую картину утреннего подъема, стали сборы деда в дорогу.

– Все. Хватит с меня, – приговаривал он, запихивая свои вещи в старый деревянный чемодан. – Больше не могу. Уезжаю к сестре, в Упырловку. Паду в ноги, скажу: – «Машка, кем хочешь у тебя буду, но до середины осени у тебя проживу».

Я подумал, что несмотря на то что работы в деревне сейчас хватает, все-же лучше чистить навоз в конюшне, чем принимать гостей, подобных вчерашним, сидя у себя дома. Для здоровья первое однозначно полезнее. Да и самогон сейчас в деревнях, говорят, неплохой варят.

Я подошел к Седому и попросил:

– Оставь немножко, – имея в виду пиво.

Тот не глядя протянул мне половину бутылки, которую я залпом осушил. Выпив, я оглядел окружающих и подумал: «Ну что ж, в принципе они все своеобразные, но, в общем, неплохие люди, только очень замотанные – последние два дня выдались напряженными». И я, поглядев на часы, сказал: