Михаил Серегин - Шесть извилин под фуражкой

– А при чем здесь Садюкин? – недоумевал Леха.

– Это мы как раз и должны выяснить, – отозвался Андрей. – Есть предположение, что и Мочилов, и Садюкин питают некоторые чувства к госпоже Залипхиной.

– Фу, она же старая и чокнутая, – сморщился Леха.

– Это для тебя она старая, – не согласился Андрей, – а для них, может, очень даже ничего, хотя она и со странностями. Вполне возможно, что Домна Мартеновна отдала предпочтение более молодому своему поклоннику, то есть Мочиле. Садюкину это не понравилось, вот он и решил соперника устранить, то есть убрать его с дороги на время, чтобы расположить к себе Залипхину.

– Хорошее предположение, – согласился Антон. – Но тогда почему Залипхина говорила о каком-то там пленнике?

– Вот этого я не знаю, – честно признался Андрей, чувствуя, что в его предположении действительно очень много несостыковок. – Короче, – решился он, – надо меньше разговаривать и больше действовать.

– Что мы будем делать? – с готовностью отозвался Пешкодралов.

– Раз Садюкин потащил с собой спиртное, значит, они будут пить. Надо дождаться, когда они выпьют достаточно, а потом проникнуть в квартиру и посмотреть, что там происходит.

– Я проникать отказываюсь, – сразу воспротивился Пешкодралов. – Я эту Залипхину на дух не переношу, а потому к ней в дом не пойду.

– Ладно, это мы возьмем на себя, а ты подстрахуешь нас возле подъезда, – решил Андрей, и Антон согласно кивнул.

Леху такое решение вполне устраивало, а потому он не стал больше противиться.

– Только знайте, что у Залипхиной еще кот есть, такой же чокнутый, как и его хозяйка. Держитесь от этой зверюги подальше, – напутствовал он братьев.

– Не волнуйся, – успокоил его Андрей. – Этаж какой?

– Второй, квартира направо от лестницы, – дал точный адрес Пешкодралов.

Под бдительным прикрытием Лехи близнецы Утконесовы вошли в подъезд, поднялись на второй этаж и нашли нужную дверь. Она вся была изрядно ободрана, создавалось впечатление, что кто-то усердно водил по ней граблями. Пол возле двери покрывали клочки шерсти, бумаги, тут валялся даже какой-то странный предмет, сильно напоминающий кошачий зуб.

– Ну и грязь, – брезгливо сморщился Антон. – Как будто здесь коты дрались.

– Ага, или люди с котом, – вспомнив напутственные слова Пешкодралова, поддакнул Андрей.

Но тут с другой стороны двери послышались шаги, и братья мгновенно обратились в слух.

Домна Мартеновна с самого утра находилась в прекрасном расположении духа. Проснувшись очень рано, то есть в двенадцать часов дня, потом что раньше двух она вообще не вставала, Залипхина сладко потянулась и хриплым со сна голосом сказала:

– Ах, я чувствую, что сегодняшний день полностью изменит мою одинокую и такую печальную жизнь.

– Мя-а-у, – подтвердил из ванной запертый там еще со вчерашнего вечера Мессир.

Домна Мартеновна поднялась, прошлепала босыми ногами к окну и распахнула его, вдыхая свежий утренний воздух.

– Мя-а-у, – снова раздалось из ванной.

– Ах, Мессир, не кричи и не требуй у меня, чтобы я тебя выпустила. Хоть я и нашла свою брошечку, но из-за тебя претерпела столько страха и унижений, что просто не в силах так быстро тебя простить.

– Мя-а-у, – не согласился с ней кот и принялся усердно царапать дверь.

– Хотя, – не обращая внимания на действия своего питомца, продолжала Домна Мартеновна, – благодаря тебе, Мессир, я смогла познакомиться с моим любимым, а это, несомненно, веская причина, чтобы не таить на тебя зла.

Услышав это, Мессир притих, боясь спугнуть замаячившую надежду выбраться из узилища.

– Хорошо, я выпущу тебя, – решила наконец смилостивиться Залипхина и направилась к двери ванной. – Однако знай, если ты в следующий раз еще что-нибудь подобное вытворишь, то я буду держать тебя на поводке, – предупредила она, открывая дверь.

Услышав о поводке, кот застыл на секунду от изумления, потому что хозяйка раньше никогда не позволяла себе подобных угроз в адрес благородного животного, каковым считал себя Мессир. Но потом он очнулся и решил, что за такое оскорбление он должен жестоко отомстить, или не быть ему отныне благородным животным.

– Ну, иди, иди ко мне, моя пусечка, – пропела Домна Мартеновна, наклоняясь, чтобы взять своего любимца в руки.

Но не тут-то было. Мессир, утробно заурчав, выгнулся, оттопырил зад, зацарапал когтями по кафельному полу и вдруг с диким визгом кинулся на свою хозяйку и повис на ее ночной рубашке где-то в районе груди.

Домна Мартеновна от неожиданности охнула и попыталась отодрать от себя взбесившееся животное.

– Мессир! Мессир! – вопила она. – Отпусти сейчас же. Это же я, твоя мамочка.

Однако «сынок» явно не собирался выполнять просьбу, наоборот, он начал карабкаться вверх, продвигаясь все ближе и ближе к лицу хозяйки. Домна Мартеновна, продолжая вопить, попятилась и натолкнулась на стол. И тут под руку ей попалась сложенная старая газета. Залипхина схватила ее и принялась хлопать озверевшего питомца по усатой морде.

Однако Мессира и это не остановило. Он вцепился зубами в газету так сильно, что вырвал ее из рук хозяйки. Затем кот грозно сверкнул глазами, сказал: «Мяу!» и потянулся когтистой лапой к подбородку Домны Мартеновны. Женщина поняла, что сейчас произойдет нечто ужасное. Она, отбиваясь от кота одной рукой, второй вновь зашарила по столу. На этот раз ей попался графин с водой. «Вот оно, мое спасение», – счастливо подумала Залипхина и, не раздумывая, вылила воду себе на грудь, а заодно и на Мессира с газетой в зубах.

Мессир фыркнул, ослабил хватку и полетел на пол. Домна Мартеновна не стала ждать, пока кот придет в себя и снова бросится в атаку, а мигом схватила его за шкирку, добежала до входной двери и выбросила животное на лестничную площадку.

– Мя-а-а-у! – самозабвенно заорал Мессир, и по двери заскрежетали его когти.

– Посиди там, изверг, – победно воздела руки Домна Мартеновна. – Еще никто не смел безнаказанно обижать меня. И тебе я этого не позволю.

Мессир мгновенно успокоился и вдруг резко переменил тон. Приблизив морду к щелке двери, он ласково пропел:

– Мур-мур-мур.

– Ага, испугался! – обрадовалась Домна Мартеновна. – Только теперь ты меня не обманешь. На этот раз твое наказание будет гораздо страшнее, чем предыдущее. Два дня жизни на улице, вот.

Мессир последний раз обработал дверь когтями и затих.

– До чего же может довести ревность, – вздохнула Домна Мартеновна и отправилась приводить себя в порядок после выигранного тяжелого сражения.

Мессир вовсе не смирился с поражением, как это могло бы показаться. Наоборот, он намеревался и дальше бороться за главное место в квартире и сердце Домны Мартеновны. Только тактику он решил немного изменить. Мессир понял, что срывать свое зло на хозяйке было непростительной ошибкой, ведь по больше части не она виновата в своей холодности к бывшему любимцу, а тот, в кого она влюбилась. Следовательно, нужно соперника как можно скорее устранить, пока хозяйка еще не успела окончательно к нему привязаться.