Валерий РУБИН - Сатана, неплохой парень

Бизнес был налажен, и троица не сомневалась в успехе. Нельзя было сказать что-то в духе: «Простите, но я не могу согласиться на такое вмешательство в мою частную жизнь…» – и получить в ответ: «Это рэкет, дурень…» И ведь не придерешься, все по-честному, по собственной глупости и жадности оказался в щекотливом положении…

Алехандро был человеком воспитанным, культурным и совсем не робкого десятка. Было жаль времени, а так можно было преподать уличным лоботрясам урок хороших манер, bonnes manières, по-французски. Возможно, где-нибудь в Испании, – там где живут горячие, темпераментные и заводные мужчины, его, с позволения сказать, исторические соплеменники, – тут же схватились бы за наваху и полезли в драку. Ему же, несмотря на происхождение от далеких предков-сефардов, изгнанных их этой благодатной страны неистовой инквизицией, было дорого как свое свободное время (время на свободе), так и своя физиономия. Он просто не мог заставить себя ответить отказом на вежливое предложение незнакомцев. Да и будь он на Кавказе, – где когда-то обитали другие его предки по линии одной из бабушек, – вероятно, пригласил бы их в дом, отведать молодого вина, угостил бы шашлыком из барашка… Но здесь, в Северной столице, жизнь была другой, совершенно другой.

К чему бесплодные разговоры, переливание из пустого в порожнее? Всего-то надо «поделиться. Может, отстанут. Непротивление злу насилием. У Махатмы Ганди идея сработала. Страна обрела в конце концов независимость, а его жизненная философия – сатьяграха – популярна до сих пор не только в Индии… Она включает в себя самоотречение от земных удовольствий, вегетарианство, строгое соблюдение постов, обеты на всю оставшуюся жизнь, каждодневные молитвы… Не пробовали?.. Как назло, вокруг не было ни души. Звать на помощь? Глухой двор, слепые, грязные, немытые окна выходящих сюда кухонь. Даже если кто выглянет, кому нужны приключения на свой зад?..

– Догадываешься, кто мы? Так. Делиться будем по справедливости. Он говорит, что ты прячешь деньги. Показывай. Все, что есть: колеса, зелень… И шевелись, у нас на вечер планы… врать не советую…

Скорей считай варианты, ищи выход или крепко не поздоровится, если не произойдет чуда… В голове кто-то начал орудовать отбойным молотком, не иначе как гномик Sneeze, с которым он познакомился в прочитанной в детстве книжке, и вот, надо же, нашел время, явился-не запылился… Он сделал вид, что достает из внутреннего кармана кошелек. Шутить с обступившей его «братвой» было опасно. Один, коренастый, упитанный, круглолицый держал правую руку в кармане куртки, явно не просто так.

Алекс действовал «на автопилоте», разум в эти минуты отключился. В верхнем кармашке пиджака лежало удостоверение помощника депутата Законодательного собрания Петербурга, ЗАКСа. Красная книжечка, всего-то… Она и появилась на свет как бы невзначай, но в нужный момент. «Милицейские корочки» оказали необходимый эффект.

Мариинский дворец, в котором располагался ЗАКС, имел славную историю. Построенный в 1839—44 г.г. приглашенной знаменитостью, архитектором А. Штакеншнейдером в сотне метров от Синего моста через реку Мойку, он поначалу стал резиденцией князей Лейхтенбергских, собственно, для них и был построен, но назван был в честь дочери императора Николая I, Марии Николаевны. Практически сразу строение было выкуплено за баснословную в то время сумму в 3 миллиона (!) золотых рублей, и там разместились Госсовет и кабинет министров Российской империи… С отъездом же правительства в Москву – уже в 1918 году – дворец был отдан под казармы Красной армии… Некогда здесь квартировало и общежитие для интуристов. Так что человек, побывавший в чреве дворца, прошедший его закоулки, с легкостью обнаружил бы там следы всех эпох: и былое великолепие, и нынешнюю непрезентабельность, и парадную мраморную лестницу, и скрипучие полы, и закоулки, каких свет не видывал. Много воды утекло с тех пор, прежде чем Мариинский дворец стал постоянным рабочим местом для отправления служебных обязанностей питерских депутатов.

– Эй, куда вы? – крикнул осмелевший Саша вдогонку парням. Но путь назад им был отрезан. В подворотне под аркой неожиданно и совершенно бесшумно появился человек в сером в иголочку пальто, с цветным шарфом вокруг шеи, и с тяжелым, невидящим «потусторонним» взглядом. Мужчина был невзрачной наружности, невысок и совершенно лишен каких-либо примет, так что для создания его фоторобота не помогла бы и фантазия художника, к чьим услугам иногда прибегает следствие, напавшее на след преступника. Мелкий чиновник. Гоголевский «Нос». Господин Никто.

– Здравствуйте, господа. Простите, что без приглашения. Вы не представитесь? Милиция, уголовный розыск, налоговая инспекция?

Тон человека в черной шляпе «а-ля котелок» казался дружелюбным, располагающим к задушевной беседе, – может, потому что он слегка картавил, – хотя в его голосе можно было при желании различить и нечто пугающе-стальное. Для тех, разумеется, кто разбирается в тонкостях дипломатического этикета и в зловещих смыслах и оттенках интонаций.

– А ты кто такой? Конь в пальто? А ну, в сторонку, папаша, иди своей дорогой, пока не схлопотал…

– Я вижу, вы плохо воспитаны, молодые люди. Дерзите старшему по возрасту, угрожаете. Втроем на одного… И чему вас только в школе учат…

Он окинул внимательным взглядом диспозицию во дворе.

– А вот сейчас и покажем, чему…

Коренастый вынул из кармана руку с надетым на пальцы кастетом. Его напарник в кепке медленно, демонстративно раскрыл нож, его лезвие слабо блеснуло… Третий, мальчишка-наводчик, застыл на месте как загипнотизированный.

– Без проблем, сынок. Вы не оставляете мне выбора…

Незнакомец вдруг совершенно преобразился. В его глазах полыхнули красные огоньки. Две ярких коротких слепящих вспышки… Звонкий щелчок пальцами… Abgemacht!.. (Решено, хорошо – нем.) Через мгновение двое корчились на земле.

– Помогите… что за… А−а−а…

Это все, что они успели произнести. Последнее слово осужденных на казнь на электрическом стуле.

– Эти люди не заслуживали быть оставленными в живых. Вы другого мнения? Я слишком строг?.. А ты, мальчик, – беги…

Стояла неземная тишина. Саша не мог прийти в себя от увиденного, молча и испуганно смотрел на незнакомца, который уже успел изменить свою внешность и принял вид дворника. В белом переднике, с бляхой и номерком на ней. Несколько взмахов метлы – и от кучки пепла на земле не осталось и следа. Потом подмигнул ему, как показалось, чуть глумливо: вот, мол, сделал дело – гуляй смело. Но как гулять смело, когда мурашки по коже…

– Грехи наши тяжкие… Эти люди возгордились, нарушили правила человеческого общежития и заслужили наказание. Вас удивляет, что без суда? Отнюдь. Суд Божий уже состоялся. На ваших глазах. Кара Божия – тоже.